Состоявшаяся не так давно коррекция официального курса гривни к доллару не была абсолютно неожиданной. Ей предшествовало произошедшее в марте снижение наличного и безналичного курса доллара до отметки 4,6—4,8 гривен. К этому наш центробанк отнесся с видимым безразличием, не изменив официального курса. Напротив, его представители неустанно подчеркивали, что ревальвация гривни удешевит импорт и таким образом поможет борьбе с усилившейся инфляцией.
Произведенная затем коррекция породила множество противоречивых мнений. Дискуссии не утихают до сих пор. Попробуем рассмотреть происшедшее в долгосрочной, стратегической перспективе.
Как известно, Украина фактически использует политику фиксированного валютного курса. До недавнего времени она была достаточно адекватна ситуации в экономике. Однако усиление инфляции поставило вопрос о целесообразности изменения модели монетарной политики. Частично это изменение уже произошло. При этом не только пошатнулся курс доллара, но и значительно сократились интервенции Нацбанка на валютном рынке.
По всей видимости, это означает, что НБУ решил обратить внимание на задачу, необходимость решения которой стоит в планах монетарного ведомства уже не первый год. То есть, планируется переход от сегодняшнего режима поддержки фиксированного курса национальной валюты к режиму так называемого инфляционного таргетирования (от англ. target — цель; таргетирование — достижение установленных количественных параметров при помощи инструментов экономической политики). Это означает, что все шаги правительства в фискальной области и все меры, применяемые центральным банком в рамках монетарной политики, подчиняются единственной задаче — сохраненения избранных темпов роста цен. Для инфляционного таргетирования необходимо выполнить нескольких обязательных условий: отказаться от фиксированного валютного курса и открыть внутренний финансовый рынок для иностранцев, обеспечить действительную независимость центрального банка от правительства и одновременно согласованность их действий, публично оглашать среднесрочные (на несколько лет вперед) плановые показатели инфляции, обеспечить прозрачность монетарной политики, предполагающую оповещение всех заинтересованных сторон о целях и планах власти, добиться доверия со стороны населения к проводимой политике и т.д.
Некоторые из перечисленных условий требуют пояснения. Так, первое из них уже само по себе свидетельствует о том, что в условиях жесткой привязки курса гривни к доллару перейти к инфляционному таргетированию невозможно. Причина заключается в существовании «несовместимой троицы», сформулированной лауреатом Нобелевской премии Робертом Манделлом. В соответствии с его концепцией, существуют три основных параметра монетарной политики: свободный допуск иностранного капитала на внутренний рынок, снижение инфляции и фиксация курса национальной валюты к иностранной. В своей политике регулирующие органы могут добиться одновременного осуществления любых двух из этих трех целей. В условиях необходимости более активного привлечения иностранных инвестиций и отрицательного сальдо торгового баланса Украины (значительного превышения импорта над экспортом), покрываемого за счет еще большего притока средств из-за границы, мы вынуждены открывать свой финансовый рынок. Остается возможность выбора между двумя другими целями: фиксированный курс или эффективный контроль над ростом цен.
Второе условие кажется противоречивым: как можно одновременно обеспечить независимость Нацбанка и одновременно добиться согласованности действий монетарной и исполнительной властей? Непонимание ответа на этот вопрос приводит к сумбурным и противоречивым формулировкам. Например, недавно премьер Юлия Тимошенко, выступая в эфире одного из телеканалов, говорила, что Нацбанк является независимым, поэтому правительство не может диктовать ему, что делать, но, поскольку с инфляцией бороться необходимо, то борьба с инфляцией — это, собственно, то, чего правительство ожидает от НБУ. На самом деле все просто. Под независимостью центробанка понимается то, что никто не вправе указывать ему, какие инструменты необходимо использовать для достижения целей монетарной политики. С другой стороны, поскольку он не является ветвью власти, то не может самостоятельно определять главную цель монетарной политики — она определяется другими участниками политического процесса. Таким образом, правительство имеет полное право договориться с НБУ, что главной задачей последнего будет борьба с инфляцией или же, к примеру, поддержание фиксированного курса гривни к доллару (но, как указывалось выше, поставить эти две задачи одновременно нельзя, поскольку они являются несовместимыми). То есть, здесь необходима согласованность действий двух органов. Но после того, как цель определена, никто не может указывать НБУ, какие действия необходимо предпринимать для ее осуществления. В этом и заключается его независимость.
Но достижение договоренности между правительством и НБУ о «главной монетарной задаче»совсем не простое дело, поскольку законодательство этот вопрос не регламентирует. В нем сказано, что главной задачей НБУ является поддержание стабильности национальной денежной единицы. Эта стабильность может быть как внутренней (стабильность покупательной способности гривни, то есть достаточно низкая инфляция), так и внешней — стабильный курс гривни к иностранной валюте. Какая именно стабильность имеется в виду, в Конституции не уточняется. А нам хочется и того, и другого. А нельзя...
Такое пространное рассуждение было необходимо для того, чтобы пояснить, что НБУ уже давно ищет удобную возможность отказаться от привязки гривни к доллару, так как этот шаг является необходимым для более эффективного контроля над ценами. Но возможность такая не предоставляется по нескольким причинам. Во-первых, население имеет значительные сбережения в американской валюте, и его психологический комфорт, как известно, очень зависит и даже болезненно реагирует на любые изменения во взаимоотношениях украинской и американской денежных единиц. Во-вторых, любые новые шаги НБУ в валютной политике всегда вызывают бурную реакцию со стороны представителей законодательной и исполнительной власти. Характер этой реакции в первую очередь определяется стремлением к высокому рейтингу и постоянному пиару, а также психологией населения. Во вторую очередь эта реакция определяется степенью понимания политиками монетарных проблем и взаимосвязей (а она у всех разная) и лишь в третью — искренней заботой об оптимизации монетарной политики в стране. Поэтому сегодня громче других звучали обвинения Нацбанка в том, что тот ведет себя неадекватно. Других мнений почти не было слышно. Чего стоит одна только фраза, что в результате ревальвации люди потеряли 4% своих долларовых сбережений?! Почему-то не говорится, что без ревальвации, но благодаря инфляции, люди теряют более 10% своих долларовых (равно как и гривневых) сбережений ежегодно? Наконец, третьим фактором следует назвать непрекращающуюся череду избирательных кампаний, в ходе которых политики просто вынуждены политизировать любую информацию. В результате в обществе нагнетается дополнительная нервозность, а любые непопулярные меры им не воспринимаются, поскольку считается, что время для них крайне неблагоприятное. В том числе, естественно, и для изменения валютного режима.
С этой точки зрения единственная реальная возможность «отвязаться от доллара» предоставлялась в этом году. Череда выборов прошла, очередное всеукраинское голосование (президентское) — лишь в конце следующего года. К тому же внимание населения до недавнего времени было отвлечено от курса доллара, и люди сейчас не так болезненно реагируют на его изменение. А еще представился красивый повод пересмотреть курс — необходимость бороться с инфляцией, подскочившей до неприличных величин.
Кроме того, имеется для этого и еще один монетарный фактор. Ранее НБУ проводил эмиссию гривни для выкупа поступающей на внутренний рынок валюты с учетом недостаточной монетизации (соотношение денежной массы и номинального ВВП) украинской экономики. В нормальной экономике этот показатель должен составлять как минимум 50%. Если денег меньше, то усложняются платежи между предприятиями, им не хватает средств для инвестиционной деятельности, возникает бартер, хронической проблемой банковской системы становится недостаточная ликвидность. После кризиса первой половины 90 х годов мыначинали с монетизации около 10%. Было абсолютно необходимо осуществлять эмиссию денег более быстрыми темпами, чем рос ВВП, поэтому денежная масса увеличивалась на 35—40% в год. К тому же, благодаря выкупу валюты через эмиссию, НБУ пополнял свои золотовалютные резервы. Лишь в ноябре прошлого года уровень монетизации достиг 50-процентной отметки. После этого можно было замедлить процесс насыщения экономики деньгами. Видимо, этот фактор также учитывался, когда в начале этого года НБУ отказался от широкомасштабной эмиссии для выкупа поступающей в страну валюты. Одна из насущных задач отступила на второй план, что открыло возможность более широкого выбора инструментов для решения других проблем.
Исходя из такой логики, сейчас не стоит вопрос о том, будет ли курс гривни к доллару зафиксирован на отметке 4,8, или вернется к привычной 5,05, или центробанку понравится какая- то другая цифра, и гривню надолго привяжут на этом уровне. Очень важно понимать, что на курс гривни потенциально действует множество факторов. Некоторые (торговый дефицит, интересы экспортеров, потенциальная паническая реакция на небольшую нестабильность курса, необходимость снижения стоимости кредитов) могут способствовать девальвации гривни. Другие действуют в пользу повышения стоимости украинских денег. Это необходимость борьбы с инфляцией, увеличивающийся приток иностранных инвестиций, поступление денег от «заробитчан», недооцененность украинской денежной единицы. Третьи факторы работают либо в пользу стабильности, либо попеременно то в ту, то в другую сторону (традиция фиксации курса, определенные календарные даты больших международных платежей либо формирования обязательных банковских резервов и т.д.). Поэтому одинаково убедительными могут быть аргументы как в пользу, так и против практически любого валютного курса и режима, что как раз и оставляет Нацбанку и правительству широкую возможность выбора.
Так что в сложившейся ситуации вопрос заключается в том, хватит ли у НБУ решимости перейти к реально плавающему валютному курсу гривни (кстати, давно зафиксированному законодательно), преодолев сопротивление политиков и инерцию населения? (Тут трудность заключается в том, чтобы убедить людей в том, что постоянно меняющийся курс — это такая же нормальная ситуация, как и жестко фиксированный).
Ответ на этот вопрос мы должны узнать уже в этом году (если, конечно, не грянут внеочередные парламентские выборы). А в следующем из-за приближающихся президентских менять монетарную политику будет невозможно, она будет такой же, какой станет в конце этого года. Если будет решено «отвязать» гривню, то денежно-кредитная политика сможет играть более активную роль в содействии экономическому росту и снижении цен, поскольку в ее распоряжении окажется больше эффективных инструментов. В противном же случае произошедшая ревальвация останется полумерой, в которой нет особого смысла.
