Он живет на две страны: приблизительно четыре месяца в году работает в США — преподает, занимается исследованиями, а в остальное время путешествует по миру (и это не туризм, а часть работы). А еще, безусловно, возвращается на Родину. Ведь здесь — его род, его корни.
Роман ШЕРЕМЕТА — ученый, который в рейтинге Forbes назван одним из двух лучших украинских экономистов мира, доцент Школы менеджмента им. Везерхеда Университета Кейс Вестерн Резерв (США), научный сотрудник Экономического научного института Университета им. Чепмена. Только что приехал из Австралии, где проводил ряд экспериментов, зимой планирует быть в Уганде, но сейчас он дома, в Украине. И не только ради отдыха в кругу родных и друзей. Он снова работает: строит профессиональные планы, встречается с коллегами и студентами. В этот раз пожаловал в Alma mater, откуда и стартовал когда-то в большую экономику, — в Ивано-Франковский национальный технический университет нефти и газа, где в свое время учился по специальности «Экономика предприятия топливно-энергетического комплекса». Он выступил перед своими учителями и студенческой молодежью с лекцией на тему поведенческой экономики.
«ХОЧУ ВДОХНОВИТЬ НАШИХ ПРОФЕССОРОВ НА СМЕНУ СИСТЕМЫ ЭКОНОМИЧЕСКОГО ОБУЧЕНИЯ»
— Я уже посетил приблизительно 100 университетов, — рассказывает пан Роман, — встречался со многими ректорами, общался со студентами и читал лекции. Но по поведенческой экономике — впервые. Этот курс преподаю в Штатах. Но, представьте: Нобелевская премия по поведенческой экономике была присуждена в 2017 г., но еще до сих пор нет книги, по которой можно было бы преподавать этот курс в бакалаврате или магистратуре по поведенческой экономике, тем более на украинском языке. Поэтому подготовка этой лекции — это был вызов для меня, так как преподаю только на английском, так что все нужно было перевести в украинский формат: терминологии украинской просто не существует. Поэтому это эксперимент, много вещей, о которых буду говорить, придуманы сугубо мной.
Поведенческая экономика — направление моей диссертации, то, чем занимаюсь, за что мне дали много наград и признали в мире одним из ведущих экспериментальных поведенческих экономистов. Так случилось, что Вернон Смит, Нобелевский лауреат, отец экспериментальной экономики — мой соавтор и друг; а Ричард Тейлор, с именем которого связана поведенческая экономика — выпускник моего университета, кафедры, где в настоящий момент работаю. Этой лекцией хочу вдохновить наших профессоров на смену системы экономического обучения в Украине. Парадигма экономической модели изменилась. То, что сегодня изучают в украинских университетах, к сожалению, отстает на два — три десятка лет от того, что существует реально в экономической теории и практике.
— Как думаете, почему Украина плетется в хвосте?
— Потому что мы вышли из советской системы и сохранили советскую модель преподавания: вся теория осталась со времен СССР, и ничего не изменилось — относительно факторов экономического развития будем изучать классиков и неоклассиков, говорить о Самуэльсоне, Смите и так далее. Но сегодня экономическая теория базируется на институтах. В труде Д.Аджемоглу и Д.Робинсона «Почему нации приходят в упадок» говорится именно об институтах. Так же говорим о социуме, о поведенческих факторах. Поведение одного человека колоссально влияет на всю макроэкономику. Это совсем другой подход к моделированию экономических процессов и вообще к экономике. Но у нас этого не существует ни в учебниках, ни на практике, преподаватели не знают, как это преподавать. Помочь можно просветительской деятельностью. Вот в настоящий момент пытаюсь открыть в Харькове первую экспериментальную лабораторию. Даст Бог, сделаем такую и в Западной Украине, чтобы научить наших экономистов идти в ногу с современной наукой и проводить экономические эксперименты. Их можно и на уровне государства осуществлять.
Один из депутатов мне как-то сказал: «Наша страна — сплошной эксперимент». Если это так, то он очень дорого обходится налогоплательщикам. А представьте, если бы мы могли проводить эксперименты в более контролируемой среде на несколько сотен тысяч гривен, а не на миллиард. И увидели бы: работает это или нет. Если работает, то, возможно, эксперимент стоит внедрять на всю страну. Если нет — не следует такого делать. Вообще в мировой науке все реформы сейчас строятся на объективных данных. То есть мы не начинаем реформу, просто потому, что так нам кажется правильным. Потому что, как видим из поведенческой экономики, даже лучшие идеи и самые правильные теории во время экспериментов порой не работают, а временами и действуют в противоположном направлении. Случаются неудачи, когда вроде бы все делаем как надо и теория говорит, что нужно делать именно так, а на практике все происходит полностью наоборот. Единственное страхование — эксперименты. Поэтому постоянно нужно тестировать модели перед тем, как внедрять любую реформу в жизнь. Именно к этому я бы призывал наше правительство.
«НАИБОЛЬШИЙ УСПЕХ — ДЕЦЕНТРАЛИЗАЦИЯ»
Знания, которыми в настоящее время делится с соотечественниками, — это не просто плоды исследовательского поиска в облюбованной области науки. Для пана Романа это также возможность приобщиться к построению государства, проблемы которого он никогда не выпускает из поля зрения. Поэтому интересуюсь — и как у украинца и как у экономиста — что он считает наибольшим успехом Украины за почти три десятка лет независимости и что — наибольшим провалом? На минутку задумывается:
— Наибольший успех — децентрализация. Это серьезный экономический стимул, который будет работать и на будущее. Это лучшая реформа за последнее время. Мы наконец переходим от командно-административной системы к более локализованной, где город получает большую часть налогов и самостоятельно инвестирует себя. А вторая реформа, которая, считаю, двигается в правильном направлении, касается здравоохранения. Хотя есть много вопросов к ней, да и общее отношение общества негативное. Меня это немного удивляет как экономиста. Основная идея реформы заключалась в том, что деньги должны идти за человеком, врач должен быть ответственным за качество своего труда, должна быть конкуренция. Те реформы, которые будут предопределять большую конкуренцию между субъектами, будут эффективными и лучшими.
А наибольший провал — все, что связано с антикоррупционной деятельностью, с лоббированием интересов определенных групп. Например, лозунг «Покупай украинское!». Звучит очень красиво, но когда происходит лоббирование конкретных предприятий, например «АвтоЗАЗ-daewoo», который постоянно лоббировали, а также авиалинии, то в результате имеем наихудшего качества продукты (как в авиаперевозке, так и в автомобилестроении). Нужно сделать равные правила для всего рынка. У нас в этом был провал. Надеюсь, с приходом нового парламента некоторые законы изменятся.
— Вы исследуете опыт разных государств. По вашим наблюдениям, экономически Украина болеет так, как и другие страны, или мы какие-то уникальные? Почему нас так «трясет»?
— Мы уникальные. Уникальные, потому что у нас очень быстро произошел переход от советской системы. Мы свою демократию не завоевали — нам ее подарили. Мы рыночную экономику не создали, а будто закончили быть в командно-административной экономике и должны были бы переходить на рыночную, но этот переход состоялся таким образом, что создались монополии, появились олигархи. На рыночную экономику, дай Бог, перейдем через 20—30 лет.
— А когда хоть немного будет просветление?
— Мой прогноз — 10—20 лет. Никоим образом не раньше! Проблема в Украине та, что мы нетерпеливы к реформам. Когда реформа проводится, хотим результатов уже сегодня и говорим: «Что президент сделал за последние пять лет?» Хотя реально последствия некоторых сделанных шагов будем видеть через десятилетия. Поэтому это просто несправедливо. Сегодня будет Зеленский президент, и такое же будем ему говорить. Если хотим, чтобы сегодня все начали жить лучше, зарплаты поднялись, пенсии выросли, то этого не произойдет. В соответствии с экономической ситуацией этого не может произойти. Однако можем поставить государство на очень позитивную траекторию и иметь хорошие результаты через пять — шесть лет. Однако завтра этого не произойдет.
— Не создается ли у вас впечатление, что Украина вообще не субъект, а объект мировой экономики?
— Так оно и есть.
— И над ней проводится внешний эксперимент?
— Нет, это не эксперимент извне. Просто с Украиной никто не считается: она в таком состоянии, что реально не является серьезным игроком на международном рынке. Сегодня у нас нет рычагов, чтобы с нами считались как с игроком мировой экономики. Чем это исправить? Увеличивать внутренний валовой продукт, строить более сильную армию, становиться мощнее.
«ПЕРЕХОДИМ В МИР ПОВЕДЕНЧЕСКОЙ ЭКОНОМИКИ»
Важным фактором такого «наращивания мышц» Роман Шеремета считает современное образование, обогащенное последними достижениями науки, в том числе в экономической области:
— В настоящий момент мы имеем проблемы с традиционной экономической моделью и переходим в мир поведенческой экономики, которая изучает реальное поведение экономических субъектов и соответствующие психологические факторы, которые влияют на экономические решения, — говорит Роман Шеремета.
Именно она дает ответы на вопросы: имеют ли люди правильные ожидания от будущего? почему предпочитают тратить, а не экономить? что считают полезным для себя? что побуждает их к благотворительности? влияют ли на их решения эмоции?.. Ее исследования балансируют на грани экономики и психологии, как, например, проведенное в Чикаго:
— Мы осуществили уличный эксперимент, где люди не знали, что принимают в нем участие, — рассказывает пан Роман. — Они приходили забирать своих детей из садика, и мы давали им возможность пожертвовать что-то на Красный Крест. Люди отдавали приблизительно половину того, что имели на то время с собой. Вот было десять долларов — жертвовали пять. Но потом мы прибегнули к манипуляции и сообщили, что пожертвованные суммы будут вынесены на доску почета и другие будут видеть, кто сколько дал. Здесь уже начались рассуждения: может, стоит дать не пять, а шесть, семь или даже десять долларов? И люди действительно жертвовали больше. Впоследствии мы применили еще одну манипуляцию и сообщили, что из тех, кто дает деньги, только двух наибольших жертвователей поместят на доску почета. И тут уже пошло: 20, 30, 40 долларов. Ведь только таким образом ты поднимешься наверх! Поэтому собрали еще больше. А потом сделали одну вещь, которая многим не понравилась, — сказали, что на доску выставим двух, кто дал меньше всего. Жертвовать начали все, потому что никто не хочет быть лузером.
Для непосвященных — интересное наблюдение и только. Для специалистов — основание для выводов о механизмах мотивации людей к определенному поведению. И если знания — сила, то в руках недобропорядочных людей они вообще превращаются в опасное оружие, средство возможной манипуляции массовым сознанием. Это уже давно поняли маркетологи и используют в своих интересах политики:
— Обама в свое время, чтобы выиграть выборы, собрал поведенческих экономистов и поведенческих политологов, которые помогли ему сформировать кампанию и использовали эти методы для манипуляций, или — так скажем — для своих определенных целей, — вспоминает пан Роман. — Поэтому есть опасность, что именно эти методы могут использоваться в недобрых намерениях. К этому должны быть готовы и правительства, и фирмы, и люди. Это реалии жизни. Нам просто нужно идти в ногу со временем, равно как и в ногу с хакерами, чтобы мы могли иметь адекватный ответ на манипуляции. В маркетинге элементы поведенческой экономики постоянно используются. И если мы, украинцы, хотим быть конкурентными на мировом рынке трудов по экономике, это должно преподаваться в каждом университете.
