Хроника «июльско-августовского» падения гривни во многом была схожа со всеми предыдущими: стабильность гривни, при отсутствии экономических оснований, просто обязана была закончиться очередной девальвацией. И все же сегодняшняя девальвация по-своему уникальна. Но прежде, чем разбираться в ее судьбоносных особенностях, нужно вспомнить, чем обычно мотивировались Нацбанком шаги по укреплению местной валюты.
Вообще, сложность манипулирования валютным курсом (как макроэкономическим регулятором) в том, что, с одной стороны, он влияет на торговые связи украинских предприятий с заграницей, а с другой — определяет внутреннюю, прежде всего ценовую, стабильность экономики. Когда для государства приоритетом есть победа над инфляцией, а экспорт стабильно превышает импорт, жесткий контроль над динамикой курса оправдан. В эти периоды устойчивый валютный курс действительно служит «якорем цен».
Легко заметить, что в Украине инфляционные страшилки практически забыты, не в последнюю очередь вследствие «умеренной» работы печатного станка. И поэтому на первый план выдвинулись другие «определители» валютного курса — сальдо «экспорта — импорта», внутренний спрос на гривню и доллары, недостаточность валютных резервов НБУ и т. п. Участники же рынка (покупатели и продавцы валюты) по инерции были настроены на сохранение старых ориентиров. Собственно по этой причине им до последнего момента не верилось, что Нацбанк позволит гривне «выскочить» за рамки валютного коридора.
Но в Нацбанке порешили сделать иначе. Там рассуждали следующим образом. Если цены на одном из сегментов рынка — топливном — за 2— 3 недели подскочили на 200—300%, то удержание курса за счет валютных резервов автоматически обеспечит норму прибыли импортерам нефти и бензина как минимум в 100—150%. При этом выгоды производителей, потребляющих топливо по непонятным ценам, как и выгоды государства от внешнеэкономического дисбаланса (экспорт снова стал бы неконкурентоспособным) делались мифическими. С другой стороны, хотя об эмиссионной политике за последнее время Нацбанк особенно не распространялся, количество денег в обращении явно не стимулировало повышенный спрос на товары первой необходимости. Следовательно, опасения Нацбанка по части паники среди населения (которое способно обвалить не только гривню, но и банковскую систему) не стоит преувеличивать.
Некоторые банкиры считают, что Нацбанк мог бы не допустить столь резкого и большого скачка девальвации гривни и эффективно поддержать рынок. Но зачем? Ответы — чтобы не снижать реальные доходы населения, чтобы не делать более дорогими выплаты правительства по внешним долгам, чтобы не подстегивать рост цен на импортные товары — в данном случае Нацбанком учитывались, но как- то странно. Очевидно, было нечто другое в его мотивах, что и стало определяющим для поощрения «несезонного» подорожания доллара.
Во-первых, у главного валютного регулировщика не было оснований (ни моральных, ни материальных) обеспечивать сверхприбыли нефтяным экспортерам. Предпринятые Кабмином меры увеличили с единиц и десятков до 1-2 тысяч количество потенциальных поставщиков топлива на украинский рынок. Если бы все они «поимели» возможность заработать хотя бы 100%-ю прибыль на одной операции, никаких бы резервов не хватило на ее оплату.
Во-вторых, исходя из показателя валютных резервов НБУ, которые покрывают гривневую массу даже не на 30%, глубина падения гривни (при условии конвертации резервов) должна бы составить как минимум 200%. Вот и выбирайте, как и за счет чего спасать гривню.
В-третьих, Нацбанк (а может и вся экономика?), похоже, наконец созрел для того, чтобы видеть в девальвации не только черта. Девальвация делает дешевой местную валюту, и это очень неприятно для всех без исключения импортеров и валютных заемщиков. Но девальвация способна стимулировать спрос на местные товары и увеличивать объемы производства и, таким образом, предотвратить рост цен на украинскую продукцию. Еще она может препятствовать прожиганию еще вчера дармовых ресурсов и помогать рациональному ценообразованию, что, в конечном счете, принудительно, но сделает свое дело: экономика Украины таки станет похожей на экономику любой другой нормальной страны. Кстати, кое-что в этом направлении (не без вмешательства МВФ) делается и Кабмином. Запуск системы торговли зерном и газом за деньги, либерализация нефтепоставок — все это объективно повышает стоимость именно национальной валюты. В то же время, закупленные по повышенной цене доллара импортные товары в условиях работающего гривневого рынка неизбежно должны будут сбалансировать прибыли импортеров и экспортеров.
А теперь попробуем ответить на главный вопрос сегодняшнего дня — что будет с гривней завтра? Завтра, возможно, гривня еще будет падать. Насколько резко — зависит от психологического и материального влияния НБУ. А вот послезавтра, когда будет найдено «экспортно-импортное» дно, которое в Набанке видят в рамках действующего коридора, гривня остановится или даже немного подрастет. Сколько она тогда будет стоить? Думаю, не намного меньше верхней границы валютного коридора. Хотя, с точки зрения того, какой все-таки будет экономическая (и курсовая) политика в целом, это не так важно.
Нынешняя девальвация была уникальна не потому, что по «таким» причинам гривня еще не падала. Она уникальна из-за того, что по «таким» причинам ее еще не бросали. Если угодно, валютный рынок едва ли не впервые оказался наедине с рыночной стихией с позволения правительства и Нацбанка. И те поступали так, скорее всего, не по своей воле, а по причине исчерпания ресурсов. Иными словами, впредь отсутствие экономических реформ всегда будет заканчиваться так как сейчас — очередной девальвацией.
Немецкие консультанты правительства, традиционно дискутирующие с советниками из МВФ по поводу уместности сильной гривни для слабой экономики, предлагают Нацбанку выбрать для гривни курс «ползущей привязки» («crawling reg») (когда НБУ проводит интервенции только для того, чтобы сгладить резкие колебания курса) с указанием или без на коридорные границы колебаний. Что интересно, обычно при использовании такой стратегии поведение рынка должно отвечать прогнозам центрального банка, а процедура прогнозирования делается открытой для публики, так как формулы расчетов переодически публикуются в прессе. Сейчас мы имеем скорее «фиксированный курс в границах валютного коридора».
Впрочем, если «ползучая привязка» придется по душе в МВФ и в Нацбанке, скорость сползания гривни будет зависеть не только от темпов инфляции и состояния внешнеторгового баланса. В конце августа ожидается утверждение или неутверждение очередного транша кредита EFF. По словам вице-премьера Тигипко, Украине до 15 августа нужно найти «теоретическую» возможность перекрыть брешь в бюджете стоимостью в $2 млрд. От этого зависит, будет или не будет выдан кредит. А тот, в свою очередь, повлияет лишь на среднесрочные реакции валютного рынка на хронически отрицательное сальдо платежного баланса страны (т.е. импорт-экспорт денег). Долгосрочные реакции будут зависеть от другого — от поведения субъектов рынка и от их желания производить хоть что-то в Украине. Пока такого желания не будет, наша уникальная девальвация станет со временем повседневным явлением украинской жизни.
