Еще лет десять назад у многих сельских жителей слова «фермер» и «бизнес» вызывали такую же самую негативную реакцию, как в тридцатые годы прошлого века слово «кулак». И в этом ничего нет удивительного. Во-первых, крестьянин по натуре консерватор. А во-вторых, последние 80 лет советская власть даже запрещала думать ему о частной собственности. Все было «нашим». А любую инициативу предприимчивых людей — вырывали с корнем. В частности, мне хорошо запомнились телекадры 1982 года, когда в Залищицком районе на Тернопольщине бульдозеры сносили небольшие теплицы, в которых крестьяне выращивали овощи. Этот сюжет показывали на всю Украину, как предостережение для других. А, кстати, организатором подобных акций был тогдашний председатель облисполкома, а ныне народный депутат Украины во фракции компартии. Слава Богу, время вылечило людей и от этой психологической болезни. Теперь большинство крестьян понимает, что бизнес — это основа благосостояния. А хороший предприимчивый бизнесмен в семье — надежная материальная опора и поддержка.
БЕДНОСТЬ В НАСЛЕДСТВО
Но когда часто с парламентской или другой высокой трибуны говорится о том, что благосостояние крестьян, заработная плата, социальная сфера на селе — самые низкие, а безработица — самая высокая, то у людей, которые не осведомлены с нашими реалиями, напрашивается закономерный вывод о том, что украинские крестьяне работают хуже всех, а точнее, просто ленивые люди. Хотя все мы знаем, что это далеко не так. Что причины совсем в другом.
А «другое» — это серьезные перекосы в формировании и не менее болезненные переломы в становлении предпринимательства в аграрном секторе и, в частности, в сельской местности. Ведь практика подтвердила, что бизнес на селе, в первую очередь малый, является самым демократическим и независимым сегментом национальной экономики. Прежде всего независимым от государства. Так сложилось, что в отличие от других стран, он практически ничего не стоит для украинского бюджета, хотя обеспечивает значительную часть внутреннего валового продукта и пока что на внутреннем потребительском рынке является основным. В частности, агропромышленный комплекс по объемам платежей в бюджет страны постоянно входит в тройку основных его наполнителей. И, как ни парадоксально, именно в этом секторе едва ли не самые большие социальные проблемы.
Как показывает статистика, при сокращении за последние 10 лет трудовых ресурсов села почти на миллион человек, численность занятого здесь населения уменьшилась на 2,6 миллиона человек. Больше всего «высвобождены» сельские жители из так называемого общественного сектора сельского хозяйства — 1,2 миллиона человек. Почти на 1 миллион сократилось число занятых в других отраслях материального производства и социальной сферы села.
Уволенные из предприятий и организаций крестьяне вынуждены работать только в личных подсобных хозяйствах. Вместе с зарегистрированными безработными их сейчас более 2 миллионов человек. Еще приблизительно 1 миллион человек составляют скрытые безработные. Т.е. около 3 миллионов человек из 8 миллионов трудоспособных, по существу, не имеют стабильного места работы и надежных источников доходов. Более миллиона сельских жителей заняты на временных заработках, за пределами своих сел и семей, в ближнем и дальнем зарубежье, где трудятся в основном в сфере малого и среднего бизнеса. Средний возраст этих людей 35—40 лет. Т.е. наиболее трудоспособный контингент. Именно они и могли бы формировать социальную базу для развития предпринимательства в украинских селах. Но, к сожалению, работают на укрепление экономики других стран.
Например, ту же Польшу, на которую мы часто ссылаемся и в которой довольно много украинцев на заработках, в частности, в сельском хозяйстве, поставило на ноги и вывело на путь в Европейский Союз именно малое и среднее предпринимательство. Многим бизнес вообще открыл второе дыхание. И сегодня польский крестьянин с гордостью называет себя бизнесменом. Более того, сельский бизнес в этой стране не только стал семейным, наследственным, но и ощутимо помолодел.
А что можно сказать о нашем отечественном сельском бизнесе? Во-первых, к слову «бизнесмен» психологически не готово еще подавляющее большинство крестьян. Попробуйте назовите собственника пая в 10 гектаров, на которых он выращивает для продажи овощи, бизнесменом. Не гарантирую, что реакция будет корректной. «Предприниматель» — как-то мягче звучит. Бизнесмен — это как спекулянт», — именно так прокомментировал свое понимание слова «бизнесмен» сорокалетний крестьянин Павел, который торговал на одной из осенних ярмарок в Житомире своей картошкой. Уродила она в этом году хорошо и его семья надеется в семейный бюджет получить от ее продажи значительную прибавку. Называть свою фамилию, а тем более адрес своего крестьянского хозяйства, он отказался, объясняя тем, что не хочет иметь проблемы. Каких и от кого, не уточнил.
Во-вторых, в отличие от Польши наш сельский бизнес стареет и только в отдельных случаях является наследственным. «Не хочу передавать бедности в наследство» — откровенно признался все тот же Павел. В-третьих, развивается он не столько при поддержке государства, сколько вопреки этому. Т.е. сам себе завоевывает «место под солнцем». Не это ли является причиной того, что уже более десяти лет количество фермерских хозяйств держится на одной и той же цифре — 45 тысяч? И это в Украине, где селянских личных хозяйств — более миллиона. Но, к сожалению, они не хотят пополнять ряды официально зарегистрированных предпринимателей.
ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСТВО ПО-ЧИНОВНИЧЕСКИ
Одной из причин и, наверное, основной является то, что как таковой государственной программы развития сельского предпринимательства не существует. В одном из последних на сегодняшний день ключевых документов Кабинета Министров Государственной целевой программе развития украинского села на период до 2015 года есть небольшой раздел из 9 пунктов общего характера без конкретных финансовых расчетов. По мнению чиновников, вполне достаточно того, что существует не один десяток различных целевых программ, участие в которых на тендерных условиях может взять и выиграть любое аграрное предприятие (малое, среднее, большое). Кроме того, есть государственные дотации и субсидии. Как происходит, на практике распределение этих «благ» для сельских предпринимателей, проиллюстрирую на конкретных примерах. За полтора последние года предприятиям Киевщины, которые работают в сфере животноводства и птицеводства, выплачено 96 миллионов гривен дотаций. Из них скотоводы получили немного более 7 миллионов гривен, свиноводы — более 22 миллионов, а птицеводы — 67 миллионов гривен, из которых более 50 миллионов или больше, чем получили все животноводы области вместе взятые, перепало из государственного бюджета известной крупной коммерческой компании.
Второй пример из Хмельницкой области. Если послушать заместителя председателя облгосадминистрации Владимира Кирилюка, то власть местная не знает, что и делать со средствами, которые согласно государственным программ поддержки поступают из бюджета государства. В прошлом году было выделено 100 миллионов гривен, в этом году — почти 160. В частности, государство готово компенсировать сельским бизнесменам половину стоимости приобретенного ими холодильного оборудования, 40% — от цены племенного скота, 20 — за технику, 30 — за доильные аппараты. А почему же тогда, например, в прошлом году этой щедростью государства воспользовалось меньше двух десятков крестьян-фермеров? Чиновники пожимают плечами, а крестьяне отвечают прямо: «Об этих программах знают только приближенные к власти. А мы узнаем случайно и тогда, когда денег уже нет. Если и есть, то получить их не просто, десятки различных бумаг нужно собрать».
Словом, все средства на программы, на различные дотации, субсидии это — своего рода скрытый чиновнический бизнес. Ведь именно от тех, кто наделен государственными полномочиями, зависит, чтобы о государственных средствах знали все, кто работает в сельском бизнесе. И для этого есть такая возможность — местная пресса, радио, телевидение. Почему бы не информировать людей предварительно, не рассказывать им о правилах и механизмах получения государственной помощи, Поэтому, напрашивается вывод, что, по-видимому, не заинтересованы те, через чьи руки проходят эти миллионы. Ведь чем больше местных бизнесменов будет знать о них, тем меньшая вероятность для коррупции, мошенничества, распределения средств между «своими». Как, например, могло случиться так, что малый предприниматель из Волочиского района, который взял немалый кредит в банке для покупки 650 голов свиней, полтора десятка коров, побывав не один раз у местных чиновников, так и не узнал, что имеет право на компенсацию кредита за счет целевых программ в размере одного процента.
И это не удивительно. В структуре Минагрополитики приближенное к предпринимательству подразделение появилось всего несколько месяцев назад и пока что большей частью занимается статистикой, а не созданием инфраструктуры и условий для развития бизнеса. Правда, до 2015 года еще далеко, может и раскачаются. Хотя еще в начале 2000 года началось становление аграрного рынка и этот процесс набрал серьезные обороты. Во многих регионах начали появляться торговые дома, аукционы, биржи и даже рынки, что-то вроде оптовых. Но, к сожалению, это продолжалось меньше года. Сначала сменился аграрный вице-премьер, потом премьер, впоследствии министр агрополитики и все зачахло почти на 7 лет. Не просто зачахло, а развалилось до основания. Теперь все нужно начинать сначала. Но главное, что специалисты, которых тогда искали повсюду, учили, в том числе и за рубежом, ушли из аграрного бизнеса и не желают возвращаться.
Вот такая общая картина сельского бизнеса в условиях различных перекосов и переломов. Пока что не совсем утешительная, но и не безнадежная. Но это тема другого разговора.
