Много лет назад, в то время, когда я работал председателем Совета по изучению продуктивных сил НАНУ, пришлось прочесть доклад Всемирного банка «Восточно-азиатское чудо — экономический рост и публичная политика». Впечатление, которое у меня сначала сложилось: из доклада невозможно сделать вывод — благодаря чему азиатские страны добились колоссальных экономических успехов.
С одной стороны, была положительная оценка мер власти Японии и Южной Кореи относительно ограничения верхнего размера ставок по кредитам, субсидирования новых отраслей промышленности. Признавался правильным японский опыт — кредиты промпредприятиям, которые выдавались при поддержке государства, сыграли важную положительную роль в деле современной индустриализации и ускорения роста экономики.
С другой стороны, в других разделах Отчета говорилось о том, что промполитика, которая заключается в государственном стимулировании тех или иных отраслей промышленности, не принесла ощутимой пользы Японии и Южной Корее, поэтому ее не следует применять развивающимся странам. А лучший способ добиться экономического роста — тотальная либерализация рынков.
И это не один раз — в зависимости от того, какую главу доклада я читал, складывалось совершенно разное впечатление о причинах экономических и технологических успехов Японии и Южной Кореи. В одном разделе говорилось о том, что экономический рост состоялся благодаря титаническим усилиям властей этих стран по стимулированию развития определенных отраслей промышленности. В другом — о том, что рост произошел безотносительно к этим усилиям, а был достигнут потому, что была сделана ставка на либерализацию экономики.
В недоумении я отложил этот доклад Всемирного банка. Через некоторое время вернулся к нему и, как мне кажется, понял, в чем была загвоздка. Дело в том, что разные разделы доклада писали разные специалисты (например, раздел о целесообразности стимулирования экономики писал Д. Стиглиц, который впоследствии стал Нобелевским лауреатом по экономике). Следовательно, каждый раздел просто отражал взгляды его автора. Те соавторы доклада, которые считали, что рынки нуждаются в корректирующем участии государства, что в странах неэндогенного капитализма технологическое развитие не возникнет само по себе, без активной роли государства, находили в опыте восточно-азиатских стран доказательства своей правоты. В свою очередь, сторонники идеи о том, что наилучшим способом обеспечить рост экономики является либерализация рынков, находили подтверждение своей точки зрения.
После этого я понял, что идеальный рецепт успеха заключается в продуманной комбинации государственного участия в экономике и роли рыночных сил. В нынешнем сверхсложном мире очень трудно найти эффективные решения в рамках какой-то одной макроэкономической ортодоксии, и успешная экономическая политика является сочетанием разных методов, которые не опровергают, а дополняют друг друга. Как говорил великий физик Нильс Бор, одна великая истина не всегда опровергает другую великую истину, но чаще дополняет ее (так называемый «принцип дополнительности»).
Прошло полтора десятка лет. Будучи министром экономики, в 2008 году прочитал еще один очень интересный документ Всемирного банка — «Доклад по вопросам экономического роста: стратегии обеспечения устойчивого роста и развития в интересах всех слоев населения». В нем был проанализирован опыт того, как достигли высоких темпов роста 13 стран — Ботсвана, Бразилия, Гонконг, Индонезия, Китай, Малайзия, Мальта, Оман, Сингапур, Таиланд, Тайвань, Южная Корея и Япония. Исследовался период с 1950 по 2005 годы. В Докладе отмечалось, что три из этих стран — Тайвань, Южная Корея и Япония — поддерживали высокие темпы роста в течение достаточно длительного времени, что позволило им достичь статуса страны с высоким уровнем дохода.
И я задумался: что объединяло эти страны? Во-первых, их правительства брали решительный курс на обеспечение экономического роста, считая это первоочередной своей задачей. Во-вторых, две из трех стран — Южная Корея и Тайвань — имели серьезный внешнеполитический вызов. Южная Корея нуждалась в сильной экономики, чтобы была возможность отразить угрозы со стороны КНДР. Тайвань нуждался в сильной экономике, чтобы обезопасить себя от посягательств со стороны Китая. Достижения военных и внешнеполитических целей требовало создания высокотехнологичной экономики. Был сделан акцент на производстве технологической продукции, которая пользуется спросом на экспортных рынках. Сначала это дало возможность получать необходимую для обороны военную продукцию, а затем и наладить (на национальных современных промышленных предприятиях) выпуск собственной продукции оборонного назначения. В-третьих, важной особенностью модели развития Южной Кореи и Тайваня (как и Японии) была ведущая роль государства в процессе экономического развития, это и обеспечило переход их в престижный клуб государств с высоким уровнем доходов. В противовес логике «классического» капитализма, они не стремились ограничить свою экономическую роль принятием законов и обеспечением их исполнения, оказанием «общественных услуг» (полиция, дипломатия, нацбезопасность, образование), развитием инфраструктуры, полагаясь в остальном на частный бизнес и «невидимую руку рынка». Наоборот, государство в Японии, Южной Корее и Тайване активно направляло частный сектор, разрабатывало концепции и планы экономического развития и, что особенно важно, создавало и поддерживало стратегически важные отрасли. В той же Южной Корее было реализовано семь пятилетних планов. Как видите, это оказалось возможным и в преимущественно частной с точки зрения собственности экономике.
После анализа этого доклада Всемирного банка я пришел к еще одному важному выводу: выбор методов экономической политики должен исходить из задач, стоящих в данный момент и на ближайшую перспективу, эти методы нужно применять гибко, в зависимости от текущей ситуации. Что из этого следует для нас в данный момент?
Во-первых, Украине по аналогии с Южной Кореей и Тайванем нужна политика импортозамещения, совмещенная с экспортным ростом. Для этого нужно задействовать широкий набор финансовых и фискальных стимулов для производителей импортозамещающей продукции и экспортеров. Само по себе это не сделается — государство сейчас активно подправлять и направлять рыночные механизмы. А после того, как получится создать производство конкурентоспособных товаров, стоит уже буквально побудить частные компании резко снижать свою зависимость от государства.
Во-вторых, содействие экспорту сырья и полуфабрикатов в данный момент все-таки до сих пор целесообразно — потому, что именно эти позиции пользуются спросом на внешних рынках. В период военного противостояния мы должны поддерживать экспорт, который составляет около 45% ВВП и дает существенные поступления в госбюджет, из которого финансируется обороноспособность страны. Но государство уже сейчас должно создавать условия для становления экспортеров высокотехнологичной продукции. Наши чиновники должны играть роль «повитух» для секторов, где Украина способна производить высокотехнологичную продукцию: авиакосмическая отрасль, судостроение, станкостроение, приборостроение, тяжелая сельхозтехника. Но, чтобы избежать иждивенческих настроений, эта защита должна с первого же дня побудить компании высокотехнологичных секторов к работе, направленной на выход на внешние рынки, а авиакосмический сектор и судостроение еще и на создание современной военно-технической продукции, которая повысит уровень нашей обороноспособности (может еще и экспортироваться).
Дэни Родрик, профессор Принстонского университета, писал: «Экономическая наука предлагает множество способов улучшения положения и аналитических инструментов для работы с «большими» общественно значимыми вопросами нашего времени. Чего она не дает, так это однозначных универсальных ответов». Не претендую на то, что дал универсальный ответ на вопрос, как развивать экономику Украины. Но рецепты, соответствующие текущим среднесрочным потребностям развития страны, считаю, в статье есть.
