Некоторые диетологи советуют: если у вас плохое настроение — съешьте кусочек шоколада. Поможет ли? Если вы хотите знать больше о бизнесе одного из руководителей оранжевой революции, экс-главы СНБОУ Петра Порошенко, пообщайтесь для начала с генеральным директором кондитерской корпорации «Roshen» Вячеславом Москалевским. Что «День» и сделал. Кое-что прояснилось...
— Россия ввела пошлины на ввоз шоколада. После этого украинский экспорт сократился?
— Я такие вещи не планирую. Я собираюсь бороться до последнего, но насколько у меня сократился экспорт — не скажу. Не сократится. Они не дождутся. А когда меня остановят, посмотрим.
— Когда россияне впервые попытались ограничить ввоз на свою территорию украинских кондитерских изделий, вы хвастались, что нашли выход, купив кондитерскую фабрику в Липецке. Не планируете ли случайно покупку еще одной кондитерской фабрики в РФ?
— Мы бы не хотели приобретать большое количество российских фабрик. Мы бы хотели нарастить мощности одной, которой владеем. Сейчас Липецкая кондитерка выпускает 7 тысяч тонн сладостей в месяц. Планируем увеличить производство до 10 тысяч тонн к концу следующего года.
— А как насчет приобретения новых мощностей в Украине или в дальнем зарубежье?
— Пока и это не планируется. За границей — возможно, надо просто понимать зачем. Есть предприятия в Центральной Европе, которые сейчас продаются. Но они же продаются не зря. Все то, что продается, означает, что предыдущий владелец не может заработать прибыль на этом оборудовании. Возникает вопрос: а мы сможем? Я не знаю, зачем покупают металлургические заводы в Польше. Наверное, надо. Вот пока я не разберусь, зачем нам кондитерская фабрика в Польше — покупать не буду.
— Возможно, она пригодилась бы, чтобы облегчить выход на европейские рынки?
— Сегодня мы имеем продажи и в Западной Европе, и в Центральной. Но серьезно пока еще этим вопросом не занимались. Наверное, были развращены более легкими деньгами, которые есть на постсоветском рынке. Впрочем, в ближайшее время мы планируем восстановить наши объемы продаж в Прибалтике. Они были достаточно внушительными (до полумиллиона долларов в месяц) до их сахарного скандала. А как взялась Еврокомиссия выяснять, сколько у тамошних кондитеров осталось сахара по старым ценам... Мол, правила игры должны быть одинаковыми для всех: 600 евро тонна, так 600. Но до следующего года ситуация уляжется. Потом неплохо было бы нарастить объемы продаж в Польше и Венгрии.
Все, что выпускает «Roshen», за исключением «Киевских» тортов, ориентировано и на экспорт, и на внутренний рынок. Просто второй слишком маленький, чтобы заниматься исключительно им. Наша главная задача сегодня — переориентироваться на высокотехнологическую продукцию. Занять на рынке ниши более эластичные в цене, производить то, на что не будет серьезно влиять наличие или отсутствие экспортных пошлин. К тому же цена на сахар будет расти. И это тогда, когда эффективность отечественной сахарной промышленности равна нулю. А все только и заняты тем, что митингуют у Кабмина.
— По какой цене выгодно покупать сахар, чтобы не снижать рентабельность производства и не повышать цену на кондитерские изделия?
— Чем меньше, тем лучше. А если серьезно, то выгодно — по две гривни. Сегодня мы покупаем по три. И, исходя из этого, выставляем цены. Когда мы пользуемся таким сахаром, у нас меняются объемы продаж на экспорт.
— Уменьшаются?
— Сразу уменьшаются. Когда мы пришли на рынок Средней Азии, там были российские кондитеры. Сегодня их там нет. Если мы будем повышать цены, то они появятся.
Понимаете, когда вы ведете бизнес, то вас интересует тренд. Если он растет, значит ставить на дешевые изделия с высоким содержанием сахара бессмысленно. Вам просто не дадут заработать на этом. Кстати, сегодня наибольшая рентабельность у изделий в индивидуальной упаковке: рулеты, коробки конфет, шоколадная плитка. Безусловно, для их производства нужно меньше сахара, но секрет в другом. Вам сложно разобраться: почем вы покупаете данное изделие. Ведь когда вы заходите за покупками, то, конечно, пытаетесь разобраться: что почем? Но в наших супермаркетах даже не всегда есть место для ценников. Там такой легкий бардак. Поэтому часть вещей покупается осознанно, а часть вещей — от безвыходности.
— Не собираетесь ли вы выпустить продукцию ну, например, под названием «Оранжевая революция»?
— Нет, — резко рубит Москалевский. — Знаете, почему так популярен «Киевский» торт? Он не привязан ни к одному политическому событию. Наша кондитерская корпорация пытается создавать национальные бренды...
— А «Оранжевая революция» — как раз такой...
— Но, вы знаете, у нас есть и фабрика в Мариуполе... Дело же не в оранжевой революции. Надо быть патриотами своей страны. История французской революции говорит о том, что не надо быть патриотом революции. А чтобы выразить свои патриотические чувства, мы предполагаем и дальше ставить детские площадки для новых граждан Украины.
Ничего другого (в доказательство патриотизма. — Ред. ), кроме детских площадок, нам в голову не пришло. Потому что в отличие от «Немирофф» нас с боксом не ассоциируют, с футболом тоже. Наша аудитория — дети. Поэтому мы решили в маленьких городках, в которых, наверное, еще долго никто ничего не поставит, строить детские площадки. Правда, оказалось, что даже такие маленькие вещи выливаются в приличную сумму. Качественная детская площадка стоит: а) — денег и б) — времени. Ведь это — инженерное сооружение. Но в Херсоне и Ровно мы просто не смогли их поставить. Встал вопрос о сохранности. А мы всего лишь требовали, чтобы в течение семи лет она стояла и чтобы город выделил дворника. Это элементарное требование стало непреодолимой преградой.
А мэр города Ровно сказал, что он не заплатит НДС с этой площадки. Какой НДС? Мы только плечами пожимали. Но площадку вывезли. А мэр, под девизом «как бы чего не вышло», «нагнул» всех предпринимателей города. Они все сбросились и приобрели кто качели, кто горку и подписали... Вот представьте, надпись: ООО «Зірка» — качели.
А мэр Кременчуга пришел к другому выводу: «все, все попали». Теперь если кто хочет открыть ресторан или еще что-нибудь, сначала должен поставить детскую площадку. В данном случае мы выступаем провокаторами.
— Планирует ли корпорация выходить на внешний финансовый рынок?
— Мы пока не видим в этом смысла. У нас есть определенные планы, связанные с развитием компании. Мы хотим построить единый логистический центр под Киевом. А выход на финансовые рынки — это один из видов заимствований. И все так торжественно об этом объявляют. Безусловно, тут есть какая-то новость, народ к этому еще не привык. Он начинает бурлить, кипеть. А на самом деле что происходит? Вы занимаете деньги у банка под проценты и начинаете гордо об этом рассказывать. На каждом шагу... IPO — это тоже заимствования. Вы продаете часть компании, но назад вы ее уже никогда не получите.
Мы считаем, что сегодня нам выходить на внешние финансовые рынки рано, потому что пока не время продавать. А зачем продавать по заниженным ценам?
— Тогда за счет каких источников вы финансируете свои планы?
— Пока за счет оборотных средств. На логистический центр (это порядка 15—20 миллионов евро), наверное, привлечем кредиты. Начнем его строить в следующем году и полностью сдадим года за два.
— Каков ваш прогноз по сладкому рынку на следующий год?
— Мы дойдем до маразма в области сахара. Потому что сейчас сахар с учетом курса доллара стоит $600 за тонну. В Европе цена — EUR600. Сегодня все требуют, чтобы в Украине сахар стоил три с половиной гривны килограмм. Это как раз 600 евро за тонну. Украинский потребитель никуда не денется и будет покупать сладости, исходя из того, что они сделаны на сахаре по 3,5 гривни. Единственно, экспорт кондитерских изделий, в себестоимости которых львиную долю занимает сахар, прекратится.
