С момента рождения Фридерика Шопена во флигеле поместья Скарбеков в Желязовой Воли, что в 50 километрах на запад от Варшавы, прошло 200 лет. И хотя этот мир композитор оставил уже парижанином (и похоронен он на известном кладбище Пер-Лашез в Париже), после своей смерти он все же вернулся в Варшаву.
Речь идет не только о его сердце, которое, согласно завещанию композитора, перевезла в столицу Польши его сестра Людовика (ныне оно находится в Костеле Святого Креста). Шопен в Варшаве вездесущ. Особенно в этом году. Композитор словно откликнулся на наивно-сентиментальный призыв современных польских художников, которые создали целую серию плакатов «Fryderyku! Wróć’ do Warszawy!» («Фредерик! Возвращайся в Варшаву!»). Шопен вернулся так, как надлежит возвращаться гениям — пышно и помпезно: он встречает вас в аэропорту своего имени, сопровождает в музеях, гостиницах, ресторанах и просто на улицах. В этом тотальном Шопене, в этой шопеномании, в твердом акценте на мировых масштабах таланта композитора поляки крайне патриотичны. Они не боятся привязывать этот космополитичный талант к себе и своей стране, и даже более узко — к Варшаве, не чураются отождествлять утонченного меланхоличного Шопена с сильным патриотическим чувством. Для Польши патриотизм звучит не бравурно, а... собственно, так, как звучит музыка Шопена. Потому что именно в Варшаве Фриц (так его называли в детстве родные) вырос, именно здесь во Дворце Радзивиллов он сыграл свой первый концерт, здесь он выступал в салонах аристократии, а позже именно здесь в Народном Театре в Варшаве состоялась премьера единственных двух концертов его авторства.
«Шопеновский патриотизм» априори безапелляционен, он застрахован от каких-либо упреков в местечковости, законсервированности или затхлой провинциальности.
Хотя это, конечно, тема отдельного разговора, но у украинцев также есть свои универсальные гении, творчество и в целом образ которых можно и даже стоило бы тиражировать и «раскручивать». Вопрос только в качестве такого тиражирования. «Продвижение» гениев на уровне шопеновского в Варшаве, моцартовского в Вене или джойсовского в Дублине (между прочим, интересная вещь: Джеймс Джойс никогда не любил Ирландию, с презрением относился к патриотизму, а временами даже откровенно смеялся над своей страной и земляками, по-видимому, именно за это ирландцы навеки поселили Джойса в Дублине.), то есть тиражирование на должном качественном уровне в современном мире не просто допустимо, а необходимо!
Но Шопена в Польше не просто тиражируют, а прежде всего осмысливают, исследуя влияние его музыки на современный мир, в частности, на живопись, скульптуру, кино и дизайн. А поэтому издают соответствующую литературу на нескольких десятках языков, снимают документальные фильмы, строят музеи, устраивают шопеновские конкурсы и фестивали. Последних, кстати, три: это конкурс пианистов в Варшаве, Душниковский и Антониновский фестивали.
Председатель жюри ХVI Международного конкурса пианистов имени Фридерика Шопена (старейшего и одного из самых авторитетных конкурсов пианистов в мире, который завершился в Варшаве на прошлой неделе), учитель знаменитого пианиста Кристиана Циммермана, многолетний руководитель Кафедры фортепиано Музыкальной академии в Катовице Анджей Ясинский говорит: «Мы, поляки, благодаря Шопену, чувствуем себя более целостными, потому что, оказывается, мы умеем не только драться... Шопен нас объединяет, добавляет нам чувство патриотизма, понимание того, что наша история — это не только история того, как мы «получали на орехи»...
Международный конкурс пианистов имени Фридерика Шопена существует с 1927 года и проводится каждые пять лет. В свое время он был инициирован известным пианистом, педагогом, композитором, профессором Ежи Журавлевым, который преследовал цель популяризировать музыку Шопена. Из 26 музыкантов, которые приняли участие в первом конкурсе 1927 года, конкурс вырос до 257 музыкантов, которые выступили в 2005-м.
— В мире есть немало замечательных конкурсов пианистов, в том числе мне известно о конкурсе Горовица в Киеве, но целью конкурса Шопена является попытка привлечь именно тех виртуозов, которые лучше всего чувствуют и воспроизводят музыку Шопена, — объясняет господин Ясинский. — Лауреаты этого конкурса должны быть образцом подхода к исполнению музыки Шопена. Очень важно сохранять тот уровень конкурса, который мог бы радовать самого Шопена. Поэтому я не благосклонен к пианистам, которые, играя Шопена, пытаются творить какое-то собственное искусство, мне больше нравятся те пианисты, которые лучше всего показывают Шопена, — элегантного, романтика, поляка, человека, который чувствует, любит, волнуется, надеется. Чтобы хорошо играть Шопена, нужно понимать Баха, потому что он очень глубок, Моцарта — потому что он чист, Шуберта — потому что он сентиментален, Шумана — потому что он с фантазией, Чайковского — потому что в нем и душа, и сердце, французских композиторов — потому что они элегантны, и, конечно, польских. Собственно, в произведениях Шопена я чувствую все эти элементы, всю эту глубокую композиторскую традицию.
Если внимательно изучить перечень всех 16 победителей Международного конкурса имени Шопена, то среди них можно найти и украинцев, тщательным образом скрытых под брендом «USSR». В частности, обладатель первого приза конкурса образца 1932 года Александр Унинский был киевлянином, учился в Киевской консерватории, а в ранних 1920-х его семья поселилась в Париже. Вообще история этого музыканта крайне интересна и требует отдельной публикации. Так же как история одного из самых выдающихся пианистов прошлого века, одессита Якова Зака, который победил на конкурсе 1937 года.
Что касается поляков, то они побеждали в конкурсе трижды. Именно поэтому каждого лауреата здесь буквально носят на руках. На одной из работ известного польского фотографа Яна Морека Кристиан Циммерман зафиксирован в момент, когда он стал победителем шопеновского конкурса в 1975 году. Из зала консерватории молодого пианиста выносят на руках. Последняя из польских побед пока — за Рафалом Блехачем (2005 год). После этого пианист сделал головокружительную карьеру, сейчас его талант «обслуживают» импресарио в 12 странах мира.
Очевидно, в этом году, когда Польша отмечает 200-летний юбилей Шопена, победа в конкурсе именно поляка была бы знаковой и, так сказать, наиболее уместной, впрочем, Марцину Козяку удалось лишь пробиться в финал. Самыми сильными же оказались россияне. Их в финале было пятеро, а первую премию получила москвичка Юлиана Авдеева.
Нужно сказать, что Польше эта победа показалась довольно противоречивой. Многие — не только среди обывателей, но и среди специалистов — болели за австрийца Ингольфа Вундера, который занял только второе место. И хотя подобные ситуации, конечно, довольно щекотливы и для исполнителей, и для публики, но какая это радость — наблюдать за первыми страницами и эфирами ведущих СМИ страны, которые заняты не политическими раздорами (которых за последние месяцы в Польше, к сожалению, достаточно), а тем, кто же из пианистов и почему сыграл шопеновский концерт e-moll лучше всех.
Шопен прожил в Варшаве 20 лет. Поляки каждый раз подчеркивают, что это была большая часть его жизни (по сравнению с 19 парижскими годами) и что именно здесь он написал ключевые свои произведения. Все они (неопровержимое доказательство!) собраны в огромной фонотеке варшавского музея Шопена — отдельного и особо выразительного проявления любви поляков к композитору, — стоимостью более 80 миллионов злотых. Этот мультимедийный музей, как утверждает его куратор, предназначен для личных свиданий с Шопеном. На входе посетителям выдают электронные карточки, с помощью которых можно активизировать разные части экспозиции, расположенной в 15 помещениях. Здесь можно даже услышать пение птичек Ноан, почувствовать любимый запах Шопена — фиалковый, а напротив, в модном шопеновском ресторане, попробовать любимые блюда классика. Здесь вас без лишних усилий и скромности убедят, что этот музей — лучший шопеновский музей в мире. Не только из-за мультимедийной «нафаршированности», а, в частности, потому, что именно здесь хранится крупнейшая в мире коллекция вещей, которых касалась рука Шопена.
Но не на всех мультимедийный тюнинг производит впечатление. Многие жалуются на отсутствии атмосферы, особенно в музее-усадьбе в Желязовой Воли, где, напомним, родился Шопен. Впрочем, Украине, которая до сих пор ставит памятники Сталину и комсомолу, подобные дискуссии кажутся мелочными и непринципиальными. Потому что так или иначе очевидно, что Шопен — мощный объединяющий фактор для поляков. И, в конце концов, спор о том, более или менее хайтековым должен быть музей — это не разрывание на куски самого объекта преклонения. Хотя музыке Шопена приходилось знавать и значительно худшие времена. Она была строго запрещена в период немецкой оккупации, что, безусловно, прибавило ей патриотический размах уже в послевоенное время. Зато ныне в Варшаве эта музыка звучит даже из уличных скамеек, которые разбросаны по центру Варшавы в тех местах, которые связаны с биографией выдающегося музыканта. А в весенне-летний период музыку Шопена можно слушать под открытым небом — в Королевских Лазенках, у памятника композитору и в Желязовой Воли. На сайте администрации города есть специальный «шопеновский» путеводитель на английском, японском, русском, французском, китайском, немецком и испанском языках. Существует даже соответствующая система навигации GPS «Navigo Chopin Tour». Правда, для такого пристального внимания к Шопену, кроме 200-летия, есть еще один повод. Варшава выдвигается на «Культурную столицу Европы-2016». У нее немало конкурентов, в том числе среди польских городов, а Шопен, согласитесь, — достаточно сильный аргумент, еще одна весомая причина, чтобы, как предлагает слоган промо-проекта, «Fall in love with Warsaw», то есть «Влюбиться в Варшаву».
Общеизвестно, что во время Второй мировой войны 80% Варшавы было разрушено. В том числе почти все шопеновские места. Сохранилось только кафе «Хоноратка» на улице Мёдовий, в котором часто бывал Шопен и которое спасло то, что оно находится в подземелье. Все эти знаковые места полякам пришлось возвращать из небытия. И уже в 1949-м Варшава провела первый послевоенный шопеновский конкурс. Сегодня костел, в котором венчались родители Шопена, — Николя Шопен и Юстина Крижановська, а также крестили маленького Фрица, полностью восстановлен. Напротив входа в костел — паркинг для велосипедов... Несмотря на то, что времена Шопена здесь помнит только обломок деревянной скульптуры Христа, для поляков это место — шопеновское. Без каких-либо «но».
КСТАТИ
По примеру аэропорта имени Шопена в Варшаве, Шарля де Голя — в Париже, Бен-Гуриона — в Тель-Авиве, Тарас Возняк призывает назвать именем Пинзеля восстановленный Львовский аэропорт. В своей колонке на «Українській правді» редактор независимого журнала «Ї» изложил свои аргументы в пользу этой идеи: «произведения Пинзеля сохранены и спасены именно во Львове и его имя могло бы стать тем уникальным брендом, которого так недостает нашему городу. От аэропорта его имени до конфет и сувенирных ангелов Пинзеля»; «учитывая удивительную и таинственную биографию этого скульптора, сразу у нескольких стран есть большое искушение привлечь его именно к себе. Назвав аэропорт именем Пинзеля во Львове, мы навсегда «привяжем» имя этого большого мастера именно к Украине. Что вполне логично, потому что творил он именно во Львове и в Западной Украине, да и произведения его, практически все, только у нас и есть»; «Пинзель создал столько знаменитых летающих и крылатых ангелов и херувимов, что аэропорт его имени будет очень хорошим продолжением сквозной темы его творчества и прибавит неповторимый стиль в дизайне самого помещения аэровокзала»; «написание имени Пинзель (Pinsel) латынью не будет осложненным для восприятия иностранцами, поскольку не содержит ни наших шипящих, ни йотированных букв. Airport Pinsel — понятно всем».
Аргументов, считает Тарас Возняк, может быть еще много, «вплоть до нового толчка в развитии Музея Пинзеля, который пока едва прозябает».
