Сегодняшние авторы возбуждения уголовного дела против Кучмы не являются первыми в этой длительной истории... Они вторые. Первым человеком, который возбудил уголовное дело в отношении — внимание(!) — действующего президента Украины Леонида Кучмы стал судья Юрий Василенко. Это случилось еще в 2002 году. Господину Василенко это стоило карьеры, друзей...
Вдадимся в некоторые подробности, так как это должно быть важно и для нынешнего следствия, и для истории в целом. Юрий Василенко возбудил уголовное дело против президента Украины Леонида Кучмы по требованию депутатов от тогдашней оппозиции (на основании предоставленных ими материалов) по одиннадцати статьям Уголовного кодекса Украины, в частности: «Посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля» (ст.112), «Нарушение равноправия граждан в зависимости от их расовой, национальной принадлежности или отношения к религии» (ст.161), «Нарушение тайны переписки, телефонных разговоров, телеграфной или другой корреспонденции, передающейся средствами связи или через компьютер» (ст.163), «Нарушение законной деятельности профсоюзов, политических партий, гражданских организаций» (ст.170), «Препятствование законной профессиональной деятельности журналистов» (ст.171), «Присвоение, расхищение собственности или завладение ей путем злоупотребления служебным положением» (ст.191), «Незаконный вывоз за пределы Украины сырья, материалов, оборудования, технологий для создания оружия, а также военной и специальной техники» (ст.333), «Угроза или насилие в отношении государственного или общественного деятеля» (ст.346), «Злоупотребление властью или служебным положением» (ст.364), «Превышение власти или служебных полномочий» (ст.365), «Получение взятки» (ст.368). Генпрокуратура сочла, что возбуждать уголовное дело против президента «невозможно», поскольку в отношении этого должностного лица нельзя принимать какие-либо процессуальные решения. Более того, ГПУ обжаловала возбуждение этого уголовного дела в Верховном суде, который снял его с рассмотрения и постановил вернуть в Апелляционный суд Киева для выполнения требований Уголовно-процессуального кодекса.
Именно в 2002 году был создан первый прецедент на постсоветском пространстве. Собственно, других и не было. Но сегодня снова создан первый прецедент, потому что возбудили уголовное дело уже против бывшего президента, хотя человек один и тот же — Леонид Кучма. Юрию Василенко, конечно, тогда было намного сложнее, он выступил против системы в одиночку. Сегодня же идет борьба с наследием этой системы, причем в данном случае против экс-президента выступила сама государственная машина. Насколько благими есть намерения власти, мы увидим в ближайшем будущем. Тем временем, на днях был опубликован опрос Центра Разумкова, который показал, что почти половина (45,7%) украинцев считает Кучму так или иначе причастным к убийству журналиста Гонгадзе. Но только 2,4% наших граждан думают, что Кучму признают виновным и он будет заключен под стражу.
Более подробно о возбуждении уголовного дела, а также о судебной реформе говорим с бывшим судьей Апелляционного суда Киева Юрием ВАСИЛЕНКО.
«НАД КУЧМОЙ ВИСИТ ДАМОКЛОВ МЕЧ»
— Юрий Александрович, вы были первым человеком, который возбудил уголовное дело против Леонида Кучмы, причем, в отношении не бывшего, а действующего президента. Сегодня против экс-президента снова возбуждено уголовное дело. Как вы к этому относитесь?
— Главное, чтобы это не было политической игрой. Во-первых, меня настораживает то, что возбудил уголовное дело ни кто иной, как первый заместитель генерального прокурора Ренат Кузьмин. Возникает вопрос: почему это не сделали те, кто раньше уже расследовал это дело? Во-вторых, если возбужденное мною в 2002 году уголовное дело против Кучмы (расследовал в том числе старший следователь по особо важным делам Генпрокуратуры Александр Харченко) прекратили, то сначала надо было отменить постановление о прекращении уголовного дела. Я в свое время работал в ГПУ, поэтому знаю — прекратить дело очень тяжело. Это можно сделать только после доклада одному из заместителей генпрокурора или самому генеральному прокурору. Меня тогда обвинили в том, что я не имел право возбуждать дело против Кучмы. Их не интересовало, было ли у меня достаточно оснований для возбуждения дела или не было. Я уже сейчас даже не помню, сколько было приложений к этому заявлению народных депутатов, но, по-моему, больше тридцати листов занимало только заключение экспертов, которые подтверждали, что на пленках Мельниченко были голоса Кучмы, Литвина, Деркача... Доказательств, конечно, было предостаточно. Куда все эти материалы подевались, я не знаю.
— В интервью «Дню» в 2005 году вы сказали, что расследование дела Гонгадзе «будет похожим на расследование убийства Кеннеди, Улофа Пальме, и конца-края ему не видно». А сегодня?
— Возбудив уголовное дело против Кучмы, власть в целом поступила правильно. Другое дело, будет ли раскрыто это преступление? Как известно, к делу приобщены пленки Мельниченко. Сегодня защитники Кучмы, в том числе американский адвокат, говорят, что пленки не являются доказательством. Хочу вам сказать, что еще в 2002 году эти записи оспаривались. Еще тогда говорили о необходимости возбуждения уголовного дела против экс-майора госохраны Мельниченка. Но, с моей точки зрения, они являлись и являются вещественным доказательством. Ведь Николай Мельничекно не был оперативным работником, он являлся охранником господина Кучмы. Преступление он не совершал, потому что пошел на такой шаг ради раскрытия более тяжкого преступления. Он действовал из благих побуждений.
Над Кучмой висит дамоклов меч, связанный с подозрением к причастности в убийстве журналиста...
— Не только над ним...
— Да, не только над ним, а и над теми, чьи голоса записаны на пленках. Но здесь может быть и другая сторона медали. Адвокат Мирославы Гонгадзе Валентина Теличенко высказала версию, что дело возбуждено для того, чтобы оправдать Кучму. Но мне бы все-таки, конечно, хотелось верить в версию, которую озвучил Ренат Кузьмин, о том, что есть реальное, объективное желание расследовать дело. Сегодня часто говорят: все зависит от политической воли. Но я вообще не понимаю, какое отношение политическая воля имеет к ведению расследования или вынесению решение судом?! Возбуждать или не возбуждать дело, привлекать или не привлекать к ответственности — это должны решать не политики.
«ГЛАВНУЮ РОЛЬ ИГРАЮТ ПЛЕНКИ. ИХ СОДЕРЖАНИЕ ИЗВЕСТНО ВСЕМУ МИРУ»
— В 2005 году вы заявили, что новая власть делает все, чтобы скрыть истину в этом деле. А нынешняя власть?
— Честно говоря, я не ожидал, что будет возбуждено дело. Прошло все-таки больше десяти лет. Скорее, следствие почерпнуло информацию из показаний Пукача и тех трех милиционеров-исполнителей, которые уже отбывают срок. Но я не исключаю, что в результате нам могут и сказать: мы открыли дело, расследовали, передали в суд, а суд не нашел состава преступления...
— То есть дело однозначно передадут в суд?
— На самом деле, об этом пока трудно говорить. Ведь Пукач — это косвенное доказательство. Кучма не встречался с Пукачем и не давал ему никаких указаний. Указания Пукачу давал Кравченко, которого уже нет в живых. Поэтому показания Пукача, повторяю, косвенные доказательства. Вряд ли их хватит для осуждения Леонида Даниловича. Я думаю, главную роль тут будут играть пленки.
— Возможно, стоило тогда сначала дать им оценку, а затем возбуждать дело против Кучмы?
— Я думаю, приобщив пленки, следствие все-таки поступило правильно. Они имели на это право — Мельниченко действовал с благими намерениями. Мало того, о содержании этих записей известно всеми миру. Тем более, есть заключение экспертов. Зачем их игнорировать? Иное дело, правильно ли сделали, что возбудили дело по статье «превышение властных полномочий»? А почему не за «соучастие в организации убийства»? Да, на пленках Кучма не дает прямых указаний убить Гонгадзе. Но там есть слова, что «надо вывезти его (Гонгадзе. — Авт.) и бросить чеченцам». Кроме этого, в записях есть разговоры Кучмы и Кравченко, где они смеются по поводу избиения журналиста Подольского...
— Кстати, сценарий преступления против Подольского через три месяца был применен к Гонгадзе. Это может быть дополнительным доказательством?
— Конечно. Метод один и тот же, только последствия разные. Если абстрагироваться от юридических перипетий, Кузьмин поступил совершенно правильно. Иное дело — его мотивация. Не согласовано ли это с властью? Думаю, согласовано. Но как бы там ни было, сегодня нужно делать все для того, что дело было доведено до конца. Я еще в 2002 году говорил: расследуйте, предъявите обвинение, направьте дело в суд и пусть суд даст оценку — виновен человек или не виновен. Моим единственным мотивом было разобраться в ситуации. Ведь дело уже гремело на весь мир. Но разобраться не захотели.
— Почему?
— Как мог господин Потебенько или Пискун, или прочие генеральные прокуроры расследовать дело против Кучмы? Он же их всех и назначал...
ДЕЛО КРАВЧЕНКО НУЖНО РАССЛЕДОВАТЬ
— Но вы же пошли против системы...
— Да, но чего мне это стоило?! Хотя, могу вам сказать, я и раньше возбуждал громкие уголовные дела. Например, против заместителя генерального прокурора, против начальника управления, следователя ГПУ. После возбуждения уголовного дела против Кучмы меня хотели уволить за нарушение присяги. Министром юстиции тогда был, как и сейчас, Александр Лавринович, а председателем Высшего совета юстиции Сергей Кивалов. Когда же хорошенько заглянули в Конституцию, Уголовно-процессуальный кодекс, оказалось, я имел право возбуждать это уголовное дело. Даже следователь имел право это сделать. Конечно, на меня давили, меня хотели убрать с должности. Это была чистой воды месть. В результате я оказался в ситуации, когда меня сторонились судьи, боялись даже разговаривать со мной. Только с некоторыми из них сохранились у меня отношения. Давление со стороны власти продолжалось три года. В мае 2005-го Высший совет юстиции отправил меня в отставку.
— При власти уже был Виктор Ющенко.
— Ющенко тоже не хотел расследовать это дело до конца.
— Почему?
— Помните во время Оранжевой революции проходили переговоры, в том числе при участии европейских политиков. Квасневский, Солана приезжали. Так вот, я предполагаю, что именно тогда господин Ющенко дал гарантии неприкосновенности Кучме. В результате посадили только исполнителей — и все.
— Кстати, самоубийство (по официальной версии) экс-министра МВД Кравченко произошло уже при Ющенко — в марте 2005 года. Журналист Подольский, например, считает, что это было убийство. Ваше мнение?
— Кравченко был самым неудобным для Кучмы. Кстати, как и Кирпа. Я тоже склоняюсь к тому, что Кравченко убили. Ведь СБУ во главе с Александром Турчиновым тогда так и не дало надлежащую оценку произошедшему. К тому же, все судебно-медицинские эксперты, в том числе и министр здравоохранения того времени Николай Полищук, говорили: не может человек два раза стрелять себе в голову.
— Почему тогда, с вашей точки зрения, сегодня не расследуется это направление, как и многие фальсификации по делу Гонгадзе?
— Еще тогда надо было привлекать к ответственности генерального прокурора, его заместителя, начальника Главного следственного управления, следователей, судебно-медицинских экспертов, т. е. большинство должностных лиц системы, которая фальсифицировали дело Гонгадзе. Конечно, сегодня дело Кравченко надо расследовать.
«УГОДНИЧЕСКАЯ ПСИХОЛОГИЯ»
— Сегодня многие представители общественности, политикума выступают в защиту Кучмы: сначала Герман, Богословская, затем девять народных артистов Украины и СССР, позже три генерала, а недавно — десять академиков во главе с Патоном. Что это все означает?
— Со многими из этих людей у Кучмы прекрасные отношения, с некоторыми он работал. Они привыкли угождать. Это угодническая психология. Зачем сегодня преждевременно склонять общественное мнение к тому, что Кучма невиновен? Только через суд общество может разобраться, есть в его действиях состав преступления или нет, причастен он к похищению и убийству журналиста или нет. Я помню, еще тогда генералы выступали с трибуны и говорили, что видели Гонгадзе во Львове, видели Гонгадзе за границей. Сегодня история повторяется. Подождите, еще нет юридической оценки, зачем говорить такие вещи?!
— Десять из двадцати лет независимости Украины при власти был Кучма. Расследуя сегодня дело против экс-президента, следователь Грищенко сталкивается с колоссальным массивом информации, большинство которой обществу неизвестно. Получается, новейшая история Украины пишется в Генпрокуратуре?
— Расследуя это дело, естественно, затрагиваются многие факты, события, процессы, происходившие в то время. Я не знаю, насколько глубоко следователь Грищенко углубляется именно в политические события того времени, но они имеют большое значение для истории Украины. Например, расследуются ли сегодня факты вмешательства господина Кумы в деятельность профсоюзных организаций, политических партий, факты слежки за политическими деятелями, журналистами, избиение народного депутата Ельяшкевича и т. д.? Оценка этих и многих других фактов станет показателем развития демократии. Потому что тогда страна управлялась практически авторитарными методами. Кучма был наделен достаточно широкими полномочиями, поэтому, все, что оно говорил, исполнялось.
В свое время, беседуя с американским послом в Украине Стивеном Пфайфером, я говорил ему: «Вот придет у нас новая власть, тогда мы станем действительно демократическим государством». А он в ответ похлопал меня по плечу и сказал: «Мистер Василенко, для этого вам придется подождать еще минимум 30—40 лет». После нашего разговора с послом прошло уже более десяти лет. И что поменялось? Ничего. У нас опять исчезают журналисты (главный редактор харьковской газеты «Новый стиль» Василий Клементьев), возникают проблемы у средств массовой информации, оказывается давление на судей. Посмотрите, как разобрались с предпринимательским Майданом! Возбудили уголовные дела против участников по абсолютно надуманным мотивам. У них даже нет защиты. Общество, к сожалению, не реагирует на все эти вещи или реагирует слабо. Почему? Потому что люди разочарованы, в частности пятилетним правлением Ющенко и Тимошенко, которые постоянно сорились. А новых, настоящих лидеров-то у нас по-прежнему нет.
— Какой выход?
— Выход? Нужно избавляться от рабской психологии, от психологии постоянного страха. Люди должны безбоязненно выступать в защиту своих сограждан. Да, нас всех останавливает бедность, потому что все думают: если я выйду против власти, то завтра меня лишат работы, премии... Но нам нужно понять: защищая других, мы защищаем себя.
— Как вы думаете, вы получите сегодня ответы на те вопросы, которые задавали еще в 2002 году?
— Если у Кузьмина нет никаких потусторонних мотивов, то я его поддерживаю двумя руками. Но у меня большие сомнения. Система Кучмы настолько глубоко укоренилась в обществе, что избавиться от этого явления обществу будет очень трудно.
«СОСТОЯНИЕ СУДЕБНОЙ СИСТЕМЫ ПЛАЧЕВНОЕ»
— Одной из первых реформ нынешней власти считается судебная реформа. Каковы, по-вашему, результаты?
— Судебная реформа должна была проводиться еще в 2001 году, но она так и не была проведена. Потом говорили о какой-то малой реформе, сегодня снова говорят о реформе... То, что на сегодняшний день делается, нельзя считать реформой. Основные принципы судебной реформы — независимость, состязательность — просто отсутствуют. Никакой состязательности нет, все исполняется судом. 99,5% судов подчиняются прокуратуре. Например, взять последнее дело, когда киевский судья стрелял в тракториста в Каневе. Я заявляю ходатайство, а судья его не принимает, это же ходатайство заявляет прокурор — и суд его удовлетворяет. И так в большинстве судов. Сегодня по просьбе граждан я иногда защищаю их интересы в суде. На следствии я говорю судьям — зачем вы это делаете, это же неправильно? А они показывают наверх и говорят: нам так указали. Вот и все.
Проблема состоит в том, что у нас и прокуратура, и судебная система зависят от смены власти. Потому что смена власти влечет за собой смену их отношения ко всему происходящему в стране. В свое время, когда я работал в Генпрокуратуре (ее возглавлял Виктор Иванович Шишкин), я мог подойти к заместителю генпрокурора с делом и доказывать ему, что по-моему в нем правильно, а что неправильно. Сейчас этого нет. Следствие полностью подчинено. Вы возразите, что и раньше так было? Правильно, было. Но не до такой степени. Выполнение указание сверху — это не следствие.
— Это говорит о состоянии политической, правовой культуры...
— Конечно. Никто не имеет право вмешиваться в деятельность прокуратуры или судов. Сегодня состояние судебной системы просто плачевное.
— Общество меньше всего доверяет как раз судам...
— И правильно делают люди, что не доверяют. Как выразился мой коллега-судья: «Какие независимые суды? Мы просто исполнители!». Поэтому никаких изменений от этой так называемой реформы не будет. Наоборот, ситуация усугубляется. Как вообще Высший совет юстиции может назначать председателей районных судов, их заместителей, председателей апелляционных судов и их заместителей? Это же рекомендательный орган. Высший совет юстиции не может избирать судью или не избирать, наказывать его или не наказывать. Полномочия, которыми наделили Высший совет юстиции, противоречат Конституции и закону о судоустройстве.
У нас до сих пор не решен вопрос о создании отдельного следственного комитета, хотя говорят об этом давно. Пока мы не добьемся отделения следствия от прокуратуры, никаких изменений не будет. Почему у нас до сих пор нет суда присяжных? Непонятно. Косово, получившее пару лет назад независимость, и то уже имеет суд присяжных. В России давно действует суд присяжных. Когда же, наконец, наши суды станут действительно независимыми? Вопросов, конечно, много. Но я оптимист, поэтому верю, что рано или поздно у нас появятся нормальные лидеры в государстве, нормальные суды, прокуратура, будут, наконец, проведены реформы и мы займем свое достойное место в мире.
