Окончание. Начало см. в № 4/2003 г.
ИЗБРАННИК «ВЕЧНО СИНЕГО НЕБА»
Но все-таки мир не без добрых людей. Однажды глава племени тайджиутов Таргутай-Кирилтух посетил кочевье Есугея и привел меня к себе, чтобы учить, как учат трехлетнего жеребенка. Таргутай-Кирилтух помог мне перенести горечь потери, не помышляя о том, что это через много лет избавит его от мучительной смерти. Но Таргутай-Кирилтух был не хаганом, а лишь нойоном в своем племени. Он мог советовать, а не повелевать. Так было принято испокон веков по законам рода. Подчас прислушиваются не к советам мудрых старейшин, а к мнению капризных женщин и их слуг, и те могут безнаказанно совершать глупые поступки, не задумываясь об их последствиях.
Моя судьба мало интересовала монгольскую знать. Прошла зима, память о заслугах Есугея померкла, а мне пришлось преодолевать страшные лишения. Но спасибо моей жене Бортэ, дочери предводителя онгхиратов Дэя Мудрого. Нас помолвили еще в девятилетнем возрасте, и потом она стала моим незаменимым советником и верным другом. Ее отец, несмотря на мое бедственное положение, принял меня как будущего зятя.
Чингисхан улыбнулся.
— Во взгляде его — огонь, а лицо — что заря, — сказал он свату.
Бортэ мне очень помогла, но нас неожиданно разлучили. Меркиты похитили ее и нанесли смертельную обиду. Уже через год они жестоко поплатились за это. Я сумел разбить их наголову и вызволил Бортэ из плена. Вскоре ненавистное племя меркитов мои воины вообще стерли с лица Земли…
Даже в юности я был тверд и беспощаден к врагам. К восемнадцати годам мне удалось собрать двадцатитысячную армию. Я не жалел конкурентов и уничтожал противников. Членов их семей расселял по своим родственникам, заставляя прислуживать им. Тогда нельзя было поступать иначе.
Борьба за власть не бывает без потерь. Между мной и моим сводным братом Джамукой разгорелась вражда, переросшая в настоящую войну. Я победил, и Джамука вынужден был жить в изгнании. Но он не переставал бороться против собственного брата, вступив в союз с враждебными племенами. Только через несколько лет Джамука, одолеваемый муками совести, вернулся и попросил казнить себя.
Удача сопутствовала мне. Я, обретая уверенность, разгромил татар, потом уничтожил племя меркитов. Уже тогда я требовал беспрекословного и неукоснительного соблюдения своих правил, принципов, исполнения приказов и установленных законов.
Чингисхан шел по разноцветному покрову из трав и цветов, будто снова преодолевая трудный жизненный путь. Ярко-красные маки навеивали мысль о том, что этот путь был кровавым и жестоким. Но Чингисхан твердо исполнял предназначение «Вечно Синего Неба», так как считал себя его избранником, и муки совести ему были неведомы. Он не знал ни страха, ни сомнений, но старался быть мудрым и справедливым.
Однажды, когда ополчение вождя степных монголов Джамири было рассеяно в победоносной для Темучина битве, пятеро аратов схватили своего предводителя, и выдали его. Они надеялись заслужить милость победителя... Чингисхан сказал: «Мыслимо ли оставить в живых аратов, поднявших руку на своего природного хана?» Предателей казнили вместе с их семьями. Лишь после этого был казнен и сам Джамири.
Постепенно приходивший когда-то в упадок улус Темучина, в результате успешных военных походов расширился и стал, по меньшей мере, равным по силе улусу Ван-хана, бывшего его покровителя. Но вскоре между ними возникло соперничество, переросшее в открытую вражду. И снова сражение, и вновь победа будущего монгольского императора. Осенью 1202 года он разгромил войско Данн-хана найманского. Сам Данн-хан был убит. Темучин стал единственным претендентом на власть во всей Монголии .
ЧЕЛОВЕКУ ВСЕГДА НУЖНА НОВАЯ ЦЕЛЬ
Однажды, в молодые годы, Чингисхан ранним утром пробудился ото сна и заметил, что несколько темных волос в его локонах побелели. Вскоре собрание приближенных также заметило следы преждевременной старости и спросило: «О, Государь! Твой юношеский возраст счастливый, ты еще не достиг начала старости. Каким же образом явилась седина в твоих локонах?» Тогда он сказал в ответ: «Так как Всевышний Господь восхотел сделать меня старшим и вождем тьмы, и тысяч, и водрузить чрез меня знамя благоденствия, то и явил на мне знак старости, который есть знак старшинства».
И вот в 1206 году на берегу Онона состоялось историческое событие. Хурал (съезд), на который съехались вожди всех племенных групп Монголии, дал Темучину имя Чингисхана Великого. С тех пор его стали величать каганом. До этого времени монголы именовали таким титулом только китайского императора. В этом же году на племенном совете монголов и подчиненных им племен был представлен свод законов, обязательный для всех, независимо от социального и имущественного положения. Их автор, Чингисхан, создал своеобразный юридический кодекс, объединивший все законы, правила и обычаи монголов. Этим документом он решил утвердить среди монголов порядок и обосновать их избранность. В 1219 году Кодекс после дополнений и улучшений был официально обнародован. Яса окончательно закрепляла власть Чингисхана.
Старый император смотрел на горизонт и думал о том, что не раз он пытался достичь конца земли, но когда он приближался к линии горизонта, то она ускользала и снова звала к себе. Гоняясь за ней, как охотник за призрачной птицей, Чингисхан увидел много стран и народов, узнал много интересного для себя и всегда что-то с чем-то сравнивал и делал выводы. Не привыкший к роскоши и излишествам, он невзлюбил Европу и Западную Азию за хаос, распутство и междоусобицы, которые царили там. Вряд ли еще недавно их беспечные правители могли предположить, что на них начнется кровавая охота, что на далеком берегу Байкала собираются грозовые тучи...
Будто с высокой вершины Чингисхан наблюдал пройденный путь. Казалось, он достиг высшей цели, но такому человеку, как он, всегда нужна новая цель. Иначе теряется смысл жизни. Неосуществленной оставалась мечта покорить всю Поднебесную империю. Китай манил его, как и прежде, но старость усложняла выполнение этой задачи.
Старый Чингисхан, держа за руку маленького Хубилая, шел в направлении горизонта среди цветов, куда, порхая, улетала загадочная, как сама душа властителя, бабочка…
Зимой 1226/27 года, охотясь на диких лошадей, Чингисхан упал с коня. После этого случая старик почувствовал себя плохо. Военный совет решил приостановить поход на Китай до выздоровления императора. Армию же распустили по домам. Но сам Чингисхан с этим решением не согласился, говоря, что отход армии может быть растолкован неприятелем как признак слабости монголов, а это придаст ему новые силы для продолжения борьбы.
— Клянусь Вечно Синим Небом, — воскликнул он, — лучше я умру, но потребую отчета от тангутского царя! Быть войне!
Между тем силы Чингисхана истощались. Летом 1227 года к нему прибыли послы от цзиньского императора с просьбой о мире. Чувствуя, что ему уже не суждено лично повести войско против своего заклятого врага, и предвидя неизбежные трения, которые возникнут сразу же после его смерти в верховном управлении, император согласился на заключение мира. Про себя же Чингисхан подумал: «Это будет временное перемирие: до тех пор, пока в государстве не восстановится нормальный порядок».
«ПОСЛЕДНИЙ ПОХОД» ЧИНГИСХАНА
Неутомимый ум Чингисхана работал в поисках наилучшего пути для нанесения сокрушительного удара врагу, которому только что был дарован мир. Находясь уже на смертном одре, он собрал своих сыновей и полководцев:
— Лучшие цзиньские войска находятся у крепости Тункуана, что на Желтой реке, — сказал он. Со всех сторон крепость прикрыта труднодоступной местностью. Там будет трудно уничтожить врага, внезапно напав на него. Но можно договориться с государством Сун о свободном проходе наших войск через его территорию, воспользовавшись враждой между ним и империей Цзинь. Наверняка мы получим согласие. В таком случае мы должны армию послать через Танг и Тенг, что в Южной Хэнани, а оттуда двигаться прямо на Та-лиан, южную столицу Цзиньской империи. Государь империи Цзинь тогда будет вынужден поспешно подтянуть войска из Тункуана. Когда они в числе нескольких десятков тысяч прибудут на выручку, люди и лошади после марша в 1000 ли будут настолько истощенными, что не смогут вести боевые действия. Тогда можно будет истребить их уже наверняка.
Чингисхан, предвидевший свою скорую кончину, тем не менее, строил планы ведения войны со следующим противником — Сунской державой: «Не забывайте никогда, — говорил он своему окружению, — душой всякого дела является то, чтобы оно было доведено до конца».
Чингисхану доложили, что осажденная тангутская столица доведена до крайности. Укрывавшийся в ней правитель предложил монголам сдать город и пообещал через месяц лично явиться к Чингисхану для изъявления покорности. Император сделал вид, что принимает условия, и для усыпления бдительности врага назвал его своим сыном. Однако, понимая неизбежность своего конца, Чингисхан известие о своей смерти запретил предавать огласке до окончательной расправы с тангутским царем. Причина же смерти Чингисхана так и осталась тайной.
Одни источники утверждают, что он упал с коня во время охоты; у Марко Поло Чингисхан умирает от ранения стрелой в колено; Плано Карпини свидетельствует: жизнь старого монгольского императора оборвал удар молнии. Но народная легенда гласит, что Чингисхан умер от раны, причиненной тангутской ханшей, красавицей Кюрбелдишин-хатун, которая провела единственную брачную ночь с Чингисханом, пленившим ее после взятия столицы Тангутского царства. Покинувший свою столицу и гарем тангутский царь Шидурхо-Хаган, отличавшийся хитростью и коварством, будто бы уговорил свою супругу, оставшуюся там, причинить смертельную рану зубами Чингисхану во время брачной ночи. Его коварство было столь велико, что он послал «совет» Чингисхану, чтобы жену предварительно обыскали «до ногтей» во избежание покушения. После укуса Кюрбелдишин-хатун бросилась в реку Хуанхэ, на берегу которой находилась ставка Чингисхана. Эта река стала называться монголами Хатун-мюрен, что значит «река царицы».
Сегодня достоверно известно лишь то, что Чингисхан умер в 1227 году в полнолуние (месяц Свиньи и год Свиньи) не своей смертью. Незадолго до кончины он в последний раз призвал к своему ложу сыновей Угэдэя и Тулуя, а также внука Есунке-Ака, сына недавно умершего Джучи и изъявил им свою последнюю волю: «О, дети! Знайте вопреки ожиданию, что приблизилось время последнего похода и перехода моего силою Господнею и помощью Небесною. Я завоевал и покончил (укрепил) для вас, деток, царство такой пространной ширины, что из центра его в каждую сторону будет один год пути. Теперь мое завещание таково: вы для поражения врагов и возвеличения друзей будьте одного мнения и одного лица, дабы жить приятно и легко и наслаждаться царством. Угэдэй-хана поставьте наследником. Вы не должны изменять моей Ясы после моей смерти, чтобы не было смуты в царстве». «Повелитель мира» завещал похоронить его на горе Бурхан-Халдун — в местах, где он родился и где прошли его детство и юность.
К моменту смерти Чингисхана его армия начисляла 129 000 человек. Большая ее часть (101000 человек, в том числе и гвардейская «тысяча багадуров», которой командовал воспитанник Чингисхана Цаган из племени тангутов) по завещанию монгольского императора перешла в распоряжение Тулуя. В числе отошедших к Тулую войск имелось также 4000 человек из племени дербе- ойрат под начальством Хотуга-беки, которому ввиду заслуг его племени перед Империей было предоставлено право замещать в своем отряде должности беков (начальников, командиров) до тысячников включительно собственной властью.
Властелин самого обширного в мире государства, обладая неограниченной властью и несметными богатствами, чуждался роскоши. В то время как после покорения Средней Азии офицеры его армии прельстились превосходными турецкими кольчугами и стали носить ценные дамасские клинки, он продолжал одеваться, как простой кочевник и придерживался степных обычаев. Чингисхан предостерегал своих наследников и последователей от измены этим обычаям и соблазнов растлевающих нравов китайской и мусульманской культур. Он был прав. Именно роскошь и излишества, словно ржавчина, стала разъедать могучую некогда Монгольскую империю. То, чего нельзя было достичь силой оружия, сделали человеческие слабости и пороки. Болезни, присущие любому обществу, оказались неизлечимыми и для Монгольской империи.
МЕСТО УПОКОЕНИЯ ИМПЕРАТОРА ЗАРОСЛО ГУСТЫМ ЛЕСОМ
Под плач и причитания тело почившего монгольского императора повезли в телеге на родину. Вдруг она сильно завязла в болоте. Князь Килукен из племени сунид стал причитать: «О чудесный лев, среди людей явившийся с голубого Неба Тэнгри, мой Богдо-хан! Или ты хочешь покинуть свой народ и остаться здесь? О мой Богдо! Твоя супруга там, на прекрасном месте своего рождения, твое прочное государственное управление, сила твоих законов, твои подданные — все там! Твои любимые жены, твой золотой шатер, твой верный народ — все там! Твоя родина, река, в которой тебя мыли, плодовитый народ Монгол, носители твоей славы, князья и вельможи: Делюн-Болдох на реке Ононе, место твоего рождения — все там! Там твои бунчуки, барабаны, кубки, трубы и свирели, твой золотой дворец, который заключает в себе всё, чему только есть имя, — луга на Ононе, где ты взошел на трон Аруладов, — все там! Твоя превосходная верная супруга Бортэ, счастливая страна, великий народ; Боорчу и Мухали, два верных друга — все там! Твоя неземная супруга Хутан-хатун, ее гусли, флейты и другие музыкальные инструменты, твои другие жены — Джису и Джису-ген — все там! Или потому, что страна эта тепла, или потому, что здесь много побежденных тангутов, или потому, что прекрасна Кюрбелдишин-хатун, ты хочешь покинуть своих монголов? И если нам уже не было суждено уберечь твою драгоценную жизнь, так мы сможем привезти твои сияющие, подобно яшме, останки на родину, показать их супруге Бортэ и удовольствовать тем желанию всего народа!»
После этих уговоров телега с телом Чингисхана двинулась на родину.
На горе Бурхан-Халдун оно покоится до наших дней, но попытки европейских путешественников найти место последнего успокоения величайшего завоевателя всех веков и народов успехом не увенчались, так как не сохранилось никаких надгробных знаков и даже места, где могло бы находиться кладбище. Место упокоения императора заросло густым лесом. Там же, на горе Бурхан-Халдун, нашли свое последнее пристанище и дети Чингисхана: младший его сын Тулуй с его детьми Мункэ-ханом, Хубилай-ханом, Ариг-Бугой и другими. Еще при жизни Чингисхан, опасаясь мести своих врагов и надругательства над бренными останками своего рода, распорядился объявить его великим запретным местом. Тысяча воинов, которыми командовал Ураджи, по завещанию Чингисхана, охраняла тайную могилу.
В лесу на горе Бурхан-Халдун с каждым приходом тепла порхают разноцветные бабочки. Жизнь движется по замкнутому кругу, и никто не знает, где его начало и где конец. Полет бабочки продолжается...
