Окончание. Начало читайте «День», №161-162
Вскоре после подавления декабристского восстания появилось «Обращение ко всем верным подданным нашим» царя Николая I с сообщением о вооруженном выступлении «злоумышленников», некий Манифест, в котором, в частности, сообщалось о «злых умыслах на низвержение престола, на попрание Государственного Порядка, Отечественных законов, всего России священного...». Сразу чувствовался испуг монарха (деспотическая власть во все времена провозглашала свое отстранение от «руля» концом света!), а кроме того, безграничная злоба на «бунтовщиков»... Возможно, злоба эта была вызвана пониманием того, какие выдающиеся, поистине яркие личности были в рядах восставших.
Достаточно назвать, в частности, подполковника Сергея Ивановича Муравьева-Апостола (28.09.1796-13.07.1826), руководителя восстания Черниговского полка на Киевщине с 29 декабря 1825 по 3 января 1826 года, самого масштабного и самого продолжительного выступления против самодержавия в XIX веке (не учитывая польских восстаний 1830 и 1863 г.). Это был действительно удивительный человек. Правнук знаменитого гетмана Украины (1727-1734) Даниила Апостола, сын успешного имперского дипломата времен Александра I, посла России в Париже, в возрасте 16 лет — участник Бородинского сражения и последующих военных кампаний и походов против Наполеона (был тогда тяжело ранен), Сергей Иванович пользовался глубоким и искренним уважением сослуживцев, друзей, вообще всех, кто его знал (а солдаты, телесные наказания в отношении которых Муравьев-Апостол в подведомственных ему частях строго запретил и с которыми он всегда общался как равный с равными — буквально обожали своего командира и готовы были за него умереть!).
Несомненно, Сергея Ивановича, как и брата его Матвея, еще с юности ожидала блестящая карьера — военная и гражданская (прекрасная образованность, храбрость, личная харизма, блестящая дворянская, в первую очередь, очевидно, украинская, родословная). Однако, по воспоминаниям брата, в 1809 году произошел случай, который поразил 13-летнего подростка и буквально перевернул его сознание. Когда семья российского дипломата, в частности, дети Матвей и Сергей, возвращаясь из Франции, пересекли границу империи, их мать сказала: «Я очень рада, мои сыновья, что длительное пребывание за границей не охладило ваших чувств к Родине; но готовьтесь, дети, я вам хочу сообщить ужасную весть; вы найдете то, чего и не знаете: в России вы найдете рабов» (Братья Муравьевы-Апостолы, которые росли в Гамбурге, Мадриде и Париже, услышали о таком впервые, потом увидели собственными глазами). Эта ненависть к рабству — сначала рабству человека, затем народа — и есть, со всеми колебаниями, откатами и трагедиями, тем общим, что объединит российских (как, впрочем, и украинских тоже) либералов, радикальных революционеров, борцов за независимость и «умеренных «социалистов-федералистов. От Чаадаева, Пестеля, Рылеева, Герцена, Желябова, Плеханова, Мережковского, Бердяева, Бунина, Солженницина, Шаламова, Хрущева, Сахарова и Горбачева в русской традиции (пусть не кажется читателю слишком «причудливым» сочетание таких фамилий). до Шевченко (безусловно), Костомарова, Кулиша, Драгоманова, Франко, Леси Украинки, Грушевского, Липинского, Скоропадского, Хвылевого, Скрипника, Ольжича (и далее...) — в традиции украинской. Но это тема чрезвычайно обширная, интересная и сложная. Мы к ней вскоре еще вернемся. Скажем только: «Галерея» приведенных выше фигур невероятно пестрая, люди разные, но нельзя не видеть и того, что объединит их (обязательно имея в виду, что российским интеллектуалам приходилось очень часто безуспешно, преодолевать имперские «комплексы»).
А вот еще одна, драматичная и малоизвестная судьба одного из украинских декабристов. Иван Иванович Сухинов (1795-1828), поручик Александрийского гусарского полка, участник восстания «черниговцев» на Киевщине на рубеже 1825-1826 годов (о котором мы кратко упоминали). Происходил из небогатых дворян Херсонской губернии. В 14 лет (!) поступил на службу рядовым в Лубенский гусарский полк. Принимал участие в войне с Наполеоном и в заграничных походах российской армии. В «битве народов» под Лейпцигом (1813 год) был тяжело ранен, но после длительного лечения вернулся на военную службу. Затем служил в Изюмском и Александрийском гусарских полках. Один из самых активных лидеров Общества объединенных славян (о котором мы скажем несколько слов). 29 декабря 1825 г. освободил (вместе с Михаилом Щепилло, Вениамином Соловьевым, Анастасием Кузьминым) из заключения Сергея Муравьева-Апостола (после ареста Пестеля по доносу предателя Майбороды реального лидера Южного общества), что и стало, собственно, импульсом к восстанию Черниговского полка на Васильковщине.
После разгрома восстания Сухинов смог бежать. Задержан 15 февраля 1826 в Кишиневе. Приговорен военным судом к смертной казни, затем приговор был смягчен — каторжные работы пожизненно. Отбывал наказание в Забайкалье — в Читинском остроге, затем в Зерентуйском руднике. Разработал там продуманный план восстания, целью которого было освобождение каторжан Нерчинского рудника и декабристов среди них. Восстание (обязательным условием которого был захват оружия) тщательно готовилось Сухиновым в течение 8 месяцев. Привлекал к этому делу определенный круг каторжан, в основном крестьянского происхождения. Но один из участников мятежа выдал этот план — он был убит повстанцами, но Сухинов и его соратники были схвачены. Во время следствия Сухинов не сказал ничего. Приговор гласил: 300 ударов кнутом, клеймение и (если жив) — виселица. Накануне казни Иван Сухинов, зная, что его ждет, свел счеты с жизнью в тюрьме...
И нужно еще сказать хотя бы несколько слов об Обществе объединенных славян (или Славянском Союзе) — очень интересной и еще не в полной мере оцененной тайной декабристской революционной организации, целью которой была, разумеется, пока не независимость Украины (история наказывает за «перепрыгивание через ступеньки», и вообще, такой лозунг был тогда невозможен), однако создание федеративного союза демократических республик славянских народов (прямые предтечи «кирилло-мефодиевцев»), что, понятно, было невозможно без уничтожения Российской империи. Общество было образовано в 1823 г. в Новоград-Волынском братьями Борисовыми, Петром и Андреем, и борцом за свободу Польши Юлианом Люблинским (вообще, общество имело очень тесные контакты с польскими патриотами).
Среди членов Общества (Сухинова мы уже упомянули) преобладали не представители «элитного» дворянства (в отличие от декабристов-»южан»), а выходцы из дворянства неимущего, некоторые были даже «полуразночинцами» (как сказали бы лет тридцать назад). Эти люди — Владимир Бечаснов, Иван Горбачевский, Илья Иванов, Яков Андреевич, Яков Драгоманов (мы кратко упоминали о нем), Николай Лисовский, Иван Шимков, были едины в главном: необходимость объединения как «равный с равными, свободный со свободными» всех славянских народов на основе федеративного союза демократических республик с самостоятельной законодательной и исполнительной властью. Имелись в виду Россия (не империя), Украина, как и Беларусь, не рассматривалась отдельно от России — через 20 лет «кирилло-мефодиевцы» сделают здесь важный шаг вперед, Польша, Сербия, Хорватия, Моравия, населенная славянами часть Венгрии (возможно, Закарпатье).
Была у Объединенных славян и социальная программа: ликвидация крепостного права, равенство всех граждан, смягчение межсословных ограничений. Лидеры Общества хотели, и, в принципе, справедливо, подготовить выступление не только войска, а целого народа — только тогда восстание будет иметь успех. В 1825 г. руководители Общества инициировали введение организации к Южное общество декабристов и были репрессированы после разгрома последнего.
* * *
Джон Локк, выдающийся английский философ ХУІІ века, «прагматик» и «практик», когда-то писал: «Любая теория, любой человек являются детьми своего времени. Этого не стоит стесняться — это просто так». Но даже с позиций любого «прагматизма» поражают слова Павла Пестеля, который перед казнью на виселице четко и громко, без страха сказал: «Кажется, мы никогда не склонялись ни перед пулями, ни перед ядрами. За что такая позорная казнь? Царь мог бы нас и расстрелять!» Вот, думая об этом, понимаешь: тяга к свободе неистребима даже тогда, когда для победы (а что является победой?) нужна борьба многих поколений.
