9 февраля 1918 года между правительством Украинской Народной Республики и Центральными государствами был подписан Брестский мир, определены западные границы и принципы вывода иностранных войск из территории независимой Украины. В столице УНР продолжились переговоры с немецким правительством об обмене продовольственных товаров на промышленные (по принципу «поезд на поезд»), обмен военнопленными, и тому подобное. В это время о приходе немецких войск на украинскую землю вопрос не стоял ни в Берлине, ни в Киеве. С другой стороны, советская Россия в Бресте обязывалась примириться с Украинским государством, а ее войска должны были оставить территорию УНР. Границу между этими государствами должно определить специальное соглашение между правительствами социал-демократов Винниченко и Ленина. Для его выработки и в продолжение Брестских договоренностей ранней весной 1918 года в Украину была направлена московская делегация во главе с Х. Раковским и Д. Мануильским.
МЕЖДУ ДВУМЯ СИЛАМИ
Что было дальше хорошо известно. Отказ Москвы от Брестских договоренностей, большевистский террор в Украине. Центральная Рада, разоружив перед этим собственные украинизированные вооруженные формирования, принимает вынужденную военную помощь против большевиков от Германии. Условие украинского правительства о том, чтобы немецкие части не оставались в центре Украины, а только заняли линию границы с Россией, Берлин не выполняет...
Любой ценой, в конце весны 1918 года сформированные в последние месяцы существования Центральной Рады регулярные войска УНР проводят успешные боевые операции против большевиков на крымском и донецком направлениях, а в мае-июне в этом же году вместе с немецкими частями занимают позиции на границе с советской Россией. В это время московская делегация Х. Раковского вела переговоры уже с правительством гетмана П. Скоропадского. «Достижением» этих затяжных и незаконченных переговоров было установление демаркационной линии от Суража на севере Украины (ныне в составе Российской Федерации) до Купянска на юге.
За Купянском шла Воронежчина, украинское население которой, в соответствии с III Универсалом Центральной Рады, само должно было решить — присоединяться к Украине или остаться в России. Немцы здесь на собственное усмотрение установили демаркационную линию и ни за что не соглашались идти далее, не позволили Скоропадскому направить украинские соединения на Воронежчину и Подонье. Поэтому украинские воинские подразделения остановились на линии Купянск — Ровеньки — Бондаровка (последние две слободы ныне принадлежат России) — Каменка (сейчас украинское село) — Кантемировка, хотя граница, которую предложила украинская сторона России, должна был проходить по линии Старый Оскол — Бутурлиновка — Новохоперск и далее по местам расселения этнических украинцев до Северного Кавказа. Сам П. Скоропадский по этому поводу дал эмоциональную, не свойственную его образу русофила, но типичную для немецкой марионетки, оценку действиям союзников: «Немцы... не дошли до границ Украины и Совдепии, которые предусматривались, а провели демаркационную линию несколько раньше. Нужно было видеть то горе людей, которые приезжали ко мне после того, как узнавали, что пока что севернее демаркационной линии мы фактически не можем руководить страной. Сколько слез и отчаяния вызывала эта информация, и все это были не помещики, даже не мелкие собственники, которые знали, что все их добро будет сожжено и никто не поможет спасти их женщин и детей. Я также был в отчаянии, но немцы ни за что не соглашались продвигаться далее, и со своей точки зрения они были правы, так как они и без того слишком рассеялись».
Желание украинцев Воронежчины, Подонья и Кубани влиться в самостоятельную и независимую Украину совпадало с намерениями сначала Центральной Рады, а впоследствии гетмана П. Скоропадского, образовать государство в пределах этнического расселения украинцев. Намерения Киева по этому поводу отражались в ІV Универсале, устремления же украинского населения указанных этнических территорий отражались в таких телеграммах: «Искренне поздравляем братьев-товарищей! Да здравствует свободная Украина! Питаем надежду, что воссияет свободное солнышко матушки Украины. Кооператив «Товариська крамниця» слободы Пуховой Острогожского уезда Воронежской губерн. Совет Кооператива» (телеграмма Харьковскому Съезду представителей украинского народа Слобожанщины, апрель 1917 года). Подобного же содержания и на тот же адрес приходили обращения из Новохоперска (Воронежчина) и из нашей Приайдарщины — от организации «Просвіта» села Нещеретова Старобельского уезда. Более активными были украинцы Кубани: депутаты Законодательной рады в январе 1918 года провозгласили образование Кубанской Народной Республики и приняли резолюцию о присоединении Кубани на федеративных основах к Украине, которая в то время уже отделилась от России. Среди факторов, которые не позволили реализовать желания и устремления Воронежчины, Подонья и Кубани присоединиться к Великой Украине, был и сдерживающий немецкий фактор и марионеточная нерешительность П. Скоропадского.
НА «ЛІНІЇ ОБСАЖЕННЯ»
Южную часть установленной немцами «лінії обсаження» (по терминологии тех времен) на промежутке южнее Купянска — Кантемировка занял Запорожский корпус генерал-хорунжего Александра Натиева: от слободы Кантемировка через Новомарковку (сейчас обе в составе Воронежской области РФ), слободу Пантюшино (ныне Новопсковского района Луганской области в Украине), через соседнюю ей слободу Бондаровку (ныне в Воронежской области РФ) и выше на слободу Ровеньки (в 1918 году Острогожского уезда Воронежской губернии, ныне райцентр Белгородской области РФ). На правом крыле корпуса, в Новомарковке, была расположена конная сотня 1-го Запорожского полка имени гетмана Петра Дорошенко, в слободе Пантюшино и Бондаровке стояла пехота этого полка. Штаб и командир, полковник Александр Загродский, находились в слободе Каменке (ныне Новопсковского района Луганской области). Полк дорошенковцев, ожидая результатов переговоров с российской делегацией, готов был далее идти вглубь Богучарского уезда Воронежчины, который по проекту Центральной Рады, а потом правительства П. Скоропадского должен также входить в украинское Подонье.
На запад от 1-го полка дорошенковцев пространство от Бондаровки в направлении к Ровенькам (в селах Волоконовка и Выща Била нынешней Воронежской области, в селе Новобила Новопсковского района Луганской области) занимал 2-й Запорожский пехотный полк полковника Петра Болбочана.
По реке Айдар были расположены 3-й Гайдамацкий пехотный полк полковника Владимира Сикевича с штабом в Белолуцке (Новопсковский район) и 1-й Запорожский имени кошевого Кости Гордиенко полк конных гайдамаков полковника Продьмо, который только что сменил полковника генеральной булавы Всеволода Петрова. Штаб последнего полка находился в слободе Павловка под Белокуракиным (нынче райцентр Луганской области). Ему подчинялся орудийный дивизион полковника Алмазова.
Еще севернее по Айдару (по линии слобода Ровеньки — слобода Айдар, нынешняя Белгородщина) занимал позиции 3-й Запорожский полк имени гетмана Богдана Хмельницкого полковника Александра Шаповала. (Не смешивать с 3-м Гайдамацким. Номера полков даны в соответствии с приказом военного министерства по изданию И. Тиктора «Історія українського війська»).
В контексте истории Украины и Слобожанщины, в частности, интересными являются некоторые факты, связанные с этими воинскими подразделениями и их пребыванием на территории северной Приайдарщины.
В конце января 1918 года вытесненная большевиками из Киева Центральная Рада переехала в Житомир, где начала принимать немедленной меры по укреплению обороноспособности. Правительства Германии и Австрии согласились отпустить в Украину галицкие воинские части из украинцев, которые были на итальянском фронте, и вооружить военнопленных украинцев бывшей царской армии, которые находились в Германии и Австрии (дед автора этих строк, Каплун Иван Петрович, стал воином 1-й дивизии Синежупанников, сформированной из украинцев лагеря военнопленных бывшей царской армии). Но галицкие части были далеко, а формирование подразделений из пленных только началось, поэтому Центральная Рада пошла на нежелательный и непопулярный шаг — согласилась на помощь немецкими регулярными частями против наступления большевиков. Вместе с тем, исправляя собственные ошибки, Центральная Рада начала формировать свои украинские вооруженные силы, среди которых особое место занимает отдельный Запорожский отряд. Он был образован 9 февраля 1918 года из выведенных в январе в этом же году из Киева отдельных украинских частей. Через месяц он реорганизован в Запорожскую дивизию, командование которой 3 марта было поручено Александру Натиеву, осетину, генерал-майору российской службы, который стал генерал-хорунжим армии УНР и пользовался большим расположением украинских казаков.
6 апреля 1918 года дивизия выбила из Харькова большевиков, пополнилась добровольцами, поэтому по приказу военного министерства дивизия стала корпусом. При Гетманате в августе, во время пребывания на Приайдарщине, «запорожцев» опять реорганизовали в отдельную Запорожскую дивизию под командованием непопулярного среди казаков генерал-хорунжего Борковского (А. Натиев отбыл на Кавказ, где создавал добровольческие формирования для независимой Украины. В 1919 году захвачен и казнен большевиками в Батуми).
После антигетманского восстания, в конце ноября 1918 года, соединение вошло в резервную группу наказного атамана, которой 27 мая 1919 года присвоено название Запорожской группы.
Пребывание отдельной Запорожской дивизии на Луганщине закончилось в декабре 1918 года, когда подразделения дивизии разоружают и вытесняют из Приайдарщины деморализованных революционными событиями в своем государстве немцев, а потом запорожцы сами отходят под натиском большевиков с севера и деникинцев с востока.
Впоследствии Запорожская группа стала 1-ой Запорожской стрелковой дивизией. Подразделение существовало до конца Освободительной борьбы. Наряду с Сечевыми стрелками, дивизия была наиболее боеспособным соединением украинской армии.
ПУТЬ ОДНОЙ УКРАИНСКОЙ БОЕВОЙ ЧАСТИ
... Еще до образования Запорожской дивизии 3-й Гайдамацкий пехотный полк существовал как Гайдамацкий киш Слободской Украины, созданный Симоном Петлюрой, который был его атаманом. В его составе были преимущественно молодежь военных школ и украинцы-добровольцы из числа старшины бывшей царской армии, которые прошли боевое крещение в обороне Киева от пьяных балтийских матросов Муравьева. Поэтому полк в боях был храбрым и ожесточенным, как детище Петлюры пользовался полным доверием правительства В. Винниченко (оба левых социал-демократа), чего не скажешь впоследствии о консерваторе П. Скоропадском. После гетманского переворота 29 апреля 1918 года, когда Запорожский корпус уже был на демаркационной линии (границе) с Россией, только отдаленность от Киева и страх оголить участок границы спасли Гайдамацкий полк от расформирования как неблагонадежного по отношению к гетману (так, как это произошло с 1-й дивизией Синежупанников и полком Сечевых стрелков, личный состав которых был национально сознательным и антигетмански настроенным).
С этим полком связана судьба выдающегося украинского поэта Владимира Сосюры, который в ноябре 1918 года покидает в Бахмуте комендантскую сотню Гетманской стражи (милицию) и на волне антигетманского восстания едет в Сватово, где в то время находился 3-й Гайдамацкий полк, и становится в строй 9-й сотни полка.
В декабре 1918 года сменяется командир полка — вместо В. Сикевича на повышение пошел бывший сотник Гайдамацкого Коша Емельян Валах (родился на Сватовщине). Уже под его командованием в одни из декабрьских дней полк с боем выбивает немцев из Сватово. Один из участников боя — роевой 9-й сотни Гайдамацкого полка В. Сосюра.
... Полк Сечевых стрелков полковника Евгения Коновальца немцы разоружили накануне гетманского переворота, когда полк находился в Киеве, охраняя государственные учреждения УНР. Абсолютное большинство сечевиков после расформирования полка отбыло не в Галичину, а добровольно на восток, в Запорожский корпус, где в мае 1918 года они составляли значительную часть 2-го пехотного полка и обоих гайдамацких: 3-го пехотного и 1-го конного. Таким образом, на севере Луганщины и юге Белгородщины летом и осенью 1918 года находились герои национально-освободительной борьбы, воспетые во многих песнях «славні стрільці січовії». Они оставили после себя в корпусе (дивизии) и среди местного населения добрую память, потому что были дисциплинированы, поддерживали моральный дух среди запорожцев, противодействовали уголовному элементу личного состава и местных, разоблачали старшин, настроенных на «белый» Дон или большевиков. Так, сечевики добились от командира 2-го полка расследования в деле ограбления куренным Зеленским одного из сел над Айдаром, а давление гайдамаков и сечевиков на проденикински настроенных старшин привело к побегу полковника Продьмо из 1-го полка конных гайдамаков (полк гордиенковцев) к Деникину на Дон.
Комендатура местной Государственной стражи находилась в Новопскове. Эта гетманская милиция отложилась в народной памяти публичной поркой и расстрелами большевистских командиров и активных участников раздела имущества крупных землевладельцев и торговцев, как это было в слободе Осиновой. В полицейские функции Стражи входило возвращение разграбленного крестьянами имущества бывшим собственникам и сбор налогов, что усиливало ненависть к гетманской власти местного населения. Такая же ситуация была по всей Украине.
Национально сознательная часть запорожцев понимала, что П. Скоропадский не та фигура, которая приведет молодое государство к внутреннему согласию и независимости от враждебных соседей. Поэтому сечевики с гайдамаками-гордиенковцами готовили здесь, в Приайдарщине, восстание против гетмана Скоропадского. Об этом, в частности, свидетельствует выдержка из документа-рапорта начальника милиции (Государственной стражи) слободы Белокуракино в Старобельск (подается на языке оригинала): «Доношу, что 25 и 26 июня в Белокуракино прибыли воинские части: 1-й конный гайдамацкий кошевого атамана Кости Гордиенка полк, 1-й Украинский курень смерти, одна батарея... С прибытием, солдаты стали агитировать среди жителей против установленного на Украине государственного строя, против гетмана, против помещиков...»
Восстание не удалось, его время придет в ноябре. Тем временем, 27 августа с реорганизацией корпуса в дивизию пришел приказ о принятии запорожцами присяги на верность гетману. Не имея никакой приверженности к П. Скоропадскому, Сечевые стрелки в большинстве своем, чтобы не быть разогнанными, вынуждены были принять присягу. Но не все сечевики согласились с мнением большинства, что ради самостоятельности Украины нужно отступиться от планов восстания против гетмана и немцев, и около тридцати человек присяги не приняли. Их немедленно уволили из полка. Забегая наперед, по случаю следует заметить, что пройдет немного времени, и 18 ноября 1918 года Сечевые стрелки станут основной силой, которая под Белой Церковью разгромит гетманцев и восстановит Украинскую Народную Республику.
1-й Запорожский полк конных гайдамаков формировался из лучших частей бывшей царской армии — гвардейской кавалерии. Это единственное формирование из всех украинизированных частей бывшей царской армии, которое под командованием полковника Всеволода Петрова не потеряло свою боевую готовность в беспокойные дни 1917 и начала 1918 года. Полк назвали именем украинского патриота, соратника Ивана Мазепы атамана Кости Гордиенко кошевого Запорожской Сечи, который более 200 лет назад благословлял и отпускал запорожских казаков в ряды повстанцев Киндрата Булавы на Донец и Айдар. А еще служил в этом полку хорунжий М. Скрипник, в будущем патриарх УАПЦ Мстислав. Исторический круг известных имен, которые боролись против московского гнета, замкнулся на нашем Айдаре!
В рядах гордиенковцев жил дух протеста и революционности, поэтому после гетманского переворота, стоя на демаркационной линии с Россией, полк всегда нуждался в контроле высшего начальства.
В июне 1918 года сменилось руководство полка: полковник Всеволод Петров, выпускник академии Генштаба царской армии, был командирован в новообразованную академию Генштаба украинской армии.
Несмотря на неблагосклонность к гордиенковцам П. Скоропадского и кадровые перестановки, полк в боевом отношении был незаменим. Это он вместе с Гайдамацким кошем и Сечевыми стрелками в феврале 1918 года освобождал от большевиков Киев, потом бесстрашно делал глубокие рейды в тылы врага на харьковском и крымском направлении боев. В полку были красивые и здоровые кони и еще лучшие казаки. Чувствовалась твердая и умелая рука полковника В. Петрова, который при отсутствии боев постоянно проводил командно-штабные и полевые учения. У жителей Можняковки Новопсковского района, где некоторое время находились гайдамаки (вероятнее всего — гордиенковцы), и по сегодняшний день сохранились рассказы о пребывании конных гайдамаков на Майданах (степная окраина села с древними курганами) и Бондаровке, о тренировке конников и совершенствовании мастерства прыжков на конях через пламя и специально вырытые рвы, рубку саблями пучков лозы, закрепленных на вехах.
Муштра проводилась каждый день, потому что значительная часть воинов пополнилась в Харькове, Барвинковом, Макеевке, Константиновке, Сватове крестьянами и рабочими, студентами и семинаристами, которые не умели сидеть на конях, орудовать саблей и ружьем. Нужно было их с гражданских перековать на воинов не только душой, но и телом. Как рассказывали сватовские старожилы одному из исследователей гайдамацких дорог на Сватовщине, Владимиру Щербаченко (2001 г., Луганский педуниверситет), командир 3-го Гайдамацкого полка проводил на центральной площади Сватова собрания, на которых призывал присоединяться к украинской армии. «Со всех сел шли к нам дяди в свитках и с торбами. Записывались, и спокойно, как в церковь, шли на смерть...» — писал В. Сосюра. В гайдамацкие ряды вступали и местные приайдарские ребята. Так, в Новобилой и Можняковке есть семьи, где помнят тех, кто ушел с гайдамаками «воевать за Украину».
Но летом на демаркационной линии обстоятельства для Запорожской дивизии стали меняться к худшему. Об этом в своих воспоминаниях пишет один из гайдамаков 1-го гордиенковского полка Григорий Масливец: «... Резервы уже исчерпаны. Из Киева было обещано, что всем частям Запорожского корпуса будут регулярно даваться деньги, харчи, овес, сено, сбруя, амуниция, одежда и обувь. Обещания эти гетманское правительство не выполнило ни перед присягой ни после нее. Питался Гордиенковский конный полк у тех крестьян, по дворам которых с конями был расположен. Чтобы не быть для хозяев дармоедом, каждый старшина и казак должен был помогать им в работе на поле и своего коня к такой работе использовать. Поэтому учение и муштра прекратились, но прекратить охрану границы никак нельзя было. На противоположной стороне начали появляться вооруженные и в военной униформе люди каждый раз большими группами. Начали в ночной темноте грабить местных крестьян, а на утро исчезать. С тех пор охрану с нашей стороны усилили, посты и патрули были расставлены гуще. А гетман тем временем даже есть не дает ни людям, ни коням...»
А далее еще хуже. Г. Масливец вспоминает и словно в будущее посылает свое предостережение: «Не помогали уже работящие руки девушек и баб, которые наших казаков обстирывали, латали им рубашки... Время делало свое, наступала холодная осень. Командование полка не создавало никаких препятствий, когда кто-то из старшин или казаков, передав коня с седлом, уезжал из полка. Может, полковник Продьмо имел с Киева инструкции, потому что насколько в других отношениях он был тверд, настолько здесь был кротким и доброжелательным. Конный полк изо дня в день становился все меньшим. Это, очевидно, совпадало с желанием гетманской власти, которая хотела таким своим поведением довести до того, чтобы единственное в те времена сильное духом и большим числом сознательное соединение перестало существовать...»
Поэтому, придя к власти при поддержке немцев, бывший царский адъютант, русофил П. Скоропадский постепенно ослаблял позиции на украинско-российской границе не в пользу своего государства. В том же русле действовала и некоторая часть казацкой старшины. В своих воспоминаниях бывший сечевик 2-го Запорожского полка сотник И. Андрух рассказывает о негативном влиянии на командование полка старшин из числа москалей и их жен, которые занимались различными интригами против сознательных украинских старшин «... за то, что те пытались украинизировать (!) Запорожский полк».
Но все же дивизия действовала. Со стороны Кантемировки (юго-восточный фланг дивизии) происходили стычки с деникинцами, на противоположном фланге, со стороны Валуек — с большевистскими отрядами. Поздней осенью разоружали и с боями выбивали из отдельных населенных пунктов недавних союзников гетмана — немцев.
ПРЕВРАТИЛИСЬ В ЛЕГЕНДУ: КРЕСТ
... В наше время пенсионеры — бывшие мальчишки 40-х годов ХХ века с улыбкой вспоминали эпизоды, связанные с пребыванием гайдамаков в Можняковке. Не один десяток лет передавалась из поколения в поколение легенда о сокровищах, оставленных гайдамаками в селе. Были здесь «на постое», проводили учения и муштру, но однажды утром село проснулось, а гайдамаки незаметно из села исчезли. Как водится — с конями, оружием... Оставили только закопанный клад. И хотя войско исчезло тайком, но почему-то все село знало, что клад закопан на сельском пастбище против нынешней улицы 1 Мая (как раз на месте тренировки рубки лозы конными гайдамаками), на небольшом холме, который сохранился по сегодняшний день на заболоченной местности. Земля на нем кладоискателями перекапывалась неоднократно, сначала легковерными взрослыми, а потом подростками. В последний раз — в начале 50-х годов прошлого века (Дзюбан Борис, Витька Гузий и Коренев Николка). Больше попыток не было и о сокровищах сейчас все вспоминают с улыбкой!
О казаках Запорожского корпуса (дивизии) в Приайдарщине остались не только воспоминания, но и материальные свидетели: поврежденная гайдамацкая могила в степи, над крутым обрывом степной балки за Можняковкой, на перекрестке Малой и Большой (Гетманского) дорог. Рядом находятся немые соседи креста и каменной плиты на могиле последних украинских казаков-рыцарей — древний курган на распаханном поле и остатки землянки, командного пункта Можняковского военно-полевого аэродрома, который действовал рядом в 1942—1943 годах.
Крест сгнил в 50-х годах. Время было такое, что никому и в голову не пришло восстанавливать его. Хотя о том кресте и сегодня осталась быль о том, как он спас жизнь в холодную метель бабке-повитухе, которая возвращалась поздно вечером из Белолуцка домой в Можняковку и сбился в пургу с дороги, зашла в степь. Наткнувшись на могилу, обессиленная, перекрестилась и решила: если уже замерзать, то хоть на кресте. Так и заснула на гайдамацкой могиле, обняв крест. А утром, как утихла метель, проезжали по Малой дороге из Некритовки (хутор в степи между Можняковкой и Каменкой, исчез с карты в 50-х годах) на санях крестьяне и увидели женщину, которая спала, обняв крест. Загадочнее всего, что питало память об этой были до наших дней, это отсутствие у женщины каких-либо обморожений и следов простуды. Да еще осталось полумистическое отношения к гайдамацкой могиле.
Этот могильный крест использовали в своих обрядах священник и верующие Можняковской Свято-Георгиевской церкви до ее закрытия в 1931 году. Вспоминала пенсионерка Коренева Зинаида Евдокимовна (1935 г. р.) рассказы своей мамы, Слесарь Лукерии Корнеевны, о крестных ходах, в которых принимала участие ее мама в 20-е годы прошлого века: когда долго не было дождя, колонна прихожан с хоругвями, во главе с «батюшкой», шли на восток в степь, доходили до гайдамацкой могилы, читали молитвы. Возвращались назад и спустя некоторое время шел дождь.
Упомянутые события происходили еще при коллективизации. После креста с могилы исчез камень. Белолуцкое лесничество в 1972—1973 годах распахивало края полей и оврагов для противоэрозийных лесополос. Кто-то из местных механизаторов указал трактористу из лесничества на могилу, расположенную над оврагом — объедь, люди же похоронены! Но плуг прошелся по могиле, вывернул плоский камень, который впоследствии кто-то подобрал для фундамента.
Гайдамацкая могила появилась в конце лета — начала осени 1918 года, когда Запорожский корпус, который в это время стал отдельной Запорожской дивизией, вел бои с большевиками и деникинцами на демаркационной линии Украинского государства и России. По существу, это самая первая найденная и пока что единственная в нашем крае казацкая могила, погребение тех, кто с оружием в руках защищал независимость Украины, отстаивал принципы государственно-созидательного ІV Универсала и международных Брестских соглашений. Неизвестно, сколько похоронено запорожцев в этой могиле. А вот то, что ее в Можняковке называют «гайдамацкой», и что в селе были расположены конные гайдамаки, говорит, что это — захоронение казаков одного из двух полков, которые имели в своем названии слово «гайдамацкий»: 3-го пехотного (полковника В. Сикевича) или 1-го конного имени К. Гордиенко (полковника В. Петрова). Этой версии отвечает и то, что дислокация этих полков на демаркационной линии отвечает географической близости к Можняковке. Но из рассказа старожилов села о конных гайдамаках однозначно вытекает пребывание именно гордиенковцев в этом селе. Поэтому и могила — захоронение гордиенковцев? Ставим вопросительный знак, потому что документальных данных нет, архивы Запорожской дивизии где-то в Канаде...
IV Универсалу, Брестским соглашениям, пребыванию войск УНР в наших краях исполнилось 90 лет. Нравятся они кому, или нет, но они были, те события и люди. К захоронению у можняковцев отношение толерантное: «Гайдамаки? Они тоже люди, христиане...» Тем более, что плохой памяти о себе не оставили. Место погребения среди выросшей акации помогли установить старожилы, а привели в порядок могилу и установили 4 октября 1998 года освященный дубовый крест члены Можняковских организаций Украинской Народной партии и общества «Просвіта», Новопсковской организации украинского казачества «Айдарская сотня», и ученики Можняковской средней школы. Освятил крест и могилу в присутствии сельчан и многочисленных гостей отец Александр из Святотроицкой церкви Белолуцка, который призывал «...сделать традиционными поминальные встречи у могилы защитников своей земли».
... Нынче Украина — суверенный субъект международного права, ее границы, на которых 90 лет назад находились и защищали войска независимой Украины, нерушимы, что гарантируется этим правом. Основы этого закладывались в далеком 1918 году и наша Приайдарщина имеет к этому прямое отношение.
