Феномен Джеймса Мейса

Этот человек дал весьма важные уроки украинскому обществу, его интеллектуальному слою. Сегодня, в период тяжких испытаний для Украины, уроки Джеймса Мейса важны, как никогда. В мировой истории хватает примеров, когда представитель одного народа борется за свободу других. Вспомним хотя бы француза генерала Лафайета, сражавшегося за независимость североамериканских колоний Британии, Джорджа Байрона, жаждавшего видеть народ Эллады свободным, Джузеппе Гарибальди, воевавшего не только за родную Италию, но и успевшего сказать свое слово в освободительной борьбе народов Южной Америки. Можно вспомнить немало таких фактов. Вопреки всем зигзагам и цинизму «реальной политики» бессмертный лозунг «За вашу и нашу свободу!» не девальвируется, собирая под свои знамена многих достойных людей и пробуждая совесть человечества. Трудно сказать (вряд ли это рационально мог бы объяснить и сам Джеймс), почему он так остро и глубоко чувствовал украинскую судьбу, почему она находила такой отзвук в его душе. И это в то время, когда многие украинские души спали, являя полное равнодушие к своему Отечеству. Возможно, это национальное бесчувствие тоже последствие украинской Катастрофы 1932 — 1933 гг. Мейс поразительно точно ощутил, что именно Катастрофа украинства является ключом ко многим национальным тайнам Украины. Наши мертвые действительно избрали его, чтобы он пророчествовал нашим живым, пророчествовал о том будущем, к которому надо идти, и о том, которого любой ценой следует избежать. Он был нашей Кассандрой, потому что очень часто его не слышали, а если слышали — не понимали или не хотели понимать. Джеймс для многих в нашем обществе был неудобен. Ведь у нас сложились некоторые жизненные стандарты и поведенческие стереотипы, которые Мейсу были чужды. Наше образованное общество редко проявляет такие качества, как принципиальность, способность различать добро и зло, желание и готовность называть вещи своими именами: черное — черным, а белое — белым. У нас часто демонстрируют толерантность без берегов, терпимость к подлости, феноменальную гибкость хребта и удивительную приспосабливаемость к любой низости. Мы — люди приятные во всех отношениях, в том числе и негодяям всех мастей. Когда в Украине кто-то публично (и не в клоунаде на телешоу) скажет кому-то, что имярек является мерзавцем и руки ему больше не подадут, то это будет настоящая моральная революция для нашей страны. А пока у нас принято даже в кругах демократической и национально сознательной интеллигенции мило улыбаться тем, кто всем известен как аморальный, продажный тип. Увы, принципиальность не является нашей добродетелью. От этого происходит множество бед. Сей порок возник не сегодня и даже не вчера. Еще Иван Франко писал:

Трудно поставить более точный диагноз тяжелой моральной болезни украинского общества, всех его слоев снизу доверху. Можно это отнести на счет многовекового национально-подневольного прозябания в чужих государствах, когда индивидуальная выживаемость часто могла осуществляться только ценой морального ущерба. Но двадцати лет независимости оказалось очень мало, чтобы избавиться от этого каинового клейма, от рабского комплекса неблагородства. Есть древняя легенда о том, как рабы скифов, ушедших в военный поход, восстали. Вернувшиеся господа попытались подавить восстание силой. Но освободившие себя рабы сражались, демонстрируя поразительный героизм и презрение к смерти. Отчаявшись победить своих рабов в битве, скифы отбросили мечи в сторону, достали бичи, которыми наказывали рабов, и принялись щелкать бичами о землю. Как только рабы услышали знакомый звук хозяйского бича, их охватил неописуемый ужас, они немедленно сложили оружие и сдались своим рабовладельцам.

Не о той ли это части украинской интеллигенции, которая в нынешнюю политическую пору в Украине, задрав штаны, стремительно помчалась пристроиться поближе к власти, нисколько не смущаясь ее более чем ощутимым антиукраинским характером?

А относительно «горді підлотою», то достаточно только послушать, как сами эти люди объясняют свою позицию. Они чувствуют себя едва ли не героями, почти святыми, выполняющими высокую миссию. Хотя на самом деле речь идет об очередной коллаборации, каковых в их жизни было немало. Вот на таком фоне Джеймс Мейс действительно производил впечатление белой вороны. Человек, говоривший то, в чем он был убежден, а не то, что могло быть приятным начальству. Четко расставлявший моральные акценты, называвший зло — злом, не пытавшийся угадать и угодить. Мейс был просто свободным и благородным человеком, хорошо понимавший, что только эти качества — свобода и благородство — став главной составляющей украинской души, помогут нашему народу выйти из мрака постгеноцидности, постколониальности и посттоталитарности.

Духовное плебейство — одна из самых больших внутренних угроз Украины. От того комплекса человеческих качеств, которые делают индивида примитивным, одноклеточным существом, не спасают ни миллиардные счета в западных банках, ни суперлюксовые автомобили, ни костюмы от элитных кутюрье.

Мейсу действительно было надо больше других тревожиться украинскими бедами, поскольку он был личностью, привыкшей к бремени добровольно возглавляемой на себя персональной ответственности. Учитывая, что уход от ответственности, даже самой минимальной, является национальным видом спорта для наших чиновников и партийных бонз, позиция Мейса не могла не раздражать. И раздражала она, прежде всего, своей непостижимостью и загадочностью, поскольку принадлежала чуждому многим у нас миру, где моральные принципы и категории не являются абстракцией. Мейс и ныне был бы раздражающим и неудобным, причем не только для власти, но и для немалой части нашего интеллигентного сообщества. Но его уроки нам все равно придется выучить. Этому нет альтернативы.