Несомненно, Марк Солонин — один из самых выдающихся современных российских историков среди тех, кто занимается невероятно сложным комплексом проблем, связанных со Второй мировой войной. Книги и статьи Солонина разрушили целый ряд догм еще сталинской поры и новейших мифологем, в том числе и созданных за последние десятилетия учеными в целом прогрессивного направления. Безжалостный инженерный разум исследователя (он закончил Куйбышевский авиационный институт и шесть лет работал конструктором в «закрытом» КБ), умение «извлекать» из документов то, чего в них не видят другие, а в придачу последовательные либеральные убеждения сделали из него едва ли не еще более ненавистную для неосталинистов всех сортов фигуру, нежели прославленный Виктор Суворов. Но, несмотря ни на что, только в России общий тираж его книг превысил четверть миллиона экземпляров.
И вот тут-то придется написать сакраментальное «но»...
Касается оно освещения Солониным деятельности ОУН в довоенные годы и во время Второй мировой войны.
Квинтэссенцию взглядов исследователя на украинский национализм содержит объемная статья «Наша влада буде страшною...», помещенная в изданной в 2010 году книге «Нет блага на войне» (М., «Эксмо», 2010. — 288 с.). В аннотации на книгу сказано: «Тьмы низких истин мне дороже нас возвышающий обман...» Многие эпизоды Второй мировой были описаны (или, напротив, преданы забвению) именно с этих позиций. С таким отношением к урокам трагического прошлого спорит известный историк Марк Солонин. В его новой книге речь идет именно о тех событиях, которые больше всего хотелось бы забыть: соучастии СССР в развязывании мировой войны, гибели сотен тысяч жителей блокадного Ленинграда, «Бабьем бунте» в Иванове 1941 года, бесчинствах Красной Армии на немецкой земле, преступлениях украинских фашистов... Автор не пытается описывать эти ужасы «добру и злу внимая равнодушно», но публицистическая страстность в изложении сочетается с неизменной документальной точностью фактов».
К сожалению, последнее утверждение — в том, что касается украинского национализма, — мягко говоря, весьма преувеличено.
ПУТЕШЕСТВИЕ В ВЫМЫШЛЕННУЮ ГАЛИЧИНУ
Начнем с названия статьи. Оно взято Солониным в кавычки — мол, это цитата на языке оригинала, характеризующая установки украинских националистов: «Наша влада буде страшною...». Действительно, говорил в свое время Степан Бандера что-то похожее. Но не совсем так: «Наша влада буде страшною для наших ворогів». Есть разница, не так ли? А «Наша влада буде страшною» — это не Бандера так говорил, это Олесь Бузина вложил такое высказывание в уста лидеру ОУН (р), а затем его повторил Солонин.
А теперь обратимся к тексту статьи. В ее начале Солонин утверждает: «Восточная (украинская) Галиция, т. е. территория восточных предгорий Карпат с городами Львов, Самбор, Стрый, Галич, Станислав (ныне Ивано-Франковск), Коломыя, Тернополь, Збараж, Броды, никогда, ни одного дня, не была частью Российской империи». Первая большая неточность. В 1810—1815 годах Тернополь принадлежал Российской империи и был центром отдельной административной единицы на территории Галичины — Тернопольского края. А еще Галичина побывала в составе Российской империи во время Первой мировой войны, когда была захвачена российской армией. Тогда Галичина была выделена в отдельное генерал-губернаторство, в сентябре 1914 года губернатором был назначен граф Бобринский — персонаж черносотенных взглядов. Во время повторного захвата части Галичины в 1916 году генерал-губернатором стал генерал Трепов. В начале апреля 1915 года во Львов даже приехал российский император Николай IІ, который потом посетил и Перемышль. На вокзале с хлебом-солью его встречала делегация местных москвофилов, среди которых был и Александр Галан — отец коммунистического публициста Ярослава Галана.
Описывая своеобразия Галичины, Солонин ссылается на... Тараса Бульбу. Мол, он бы не признал тот край своим. Химерический гоголевский персонаж, который, сжигаемый на костре, вопил «проклятым ляхам» о каком-то там «православном царе», конечно, не признал бы (кстати, только во втором варианте «Бульбы» Гоголь сделал своего героя апологетом московского самодержавия — первый вариант книги, высоко оцененный Пушкиным, был свободен от идеологических бессмыслиц). А вот вполне реальный Богдан Хмельницкий, который, кстати, учился во Львове, стремился присоединить эти земли к своему государству — аж до Вислы, «как при давних князьях русьских». Но этого Марк Солонин не знает или не хочет знать. В его описании развития украинской культуры на Галичине в ХІХ веке нет ни слова о духовном влиянии Надднепрянщины, Шевченко, Драгоманова, о надднепрянских деньгах, на которые было основано НОШ, о Грушевском, о символическом браке Ивана Франко, о постоянных изданиях книг восточноукраинских литераторов в Галичине из-за цензурных притеснений в Российской империи. И ни слова о том, что в том же 1907 году, когда российский премьер Столыпин разогнал ІІ Государственную думу и ввел весьма антидемократический избирательный закон, в Австро-Венгерской империи состоялись первые выборы на основе общего избирательного права. И на них украинские национал-демократы блокировались... с кем, как вы думаете? С сионистами: сознательные евреи в селах и городках голосовали за украинских кандидатов, а сознательные украинцы в тех городах, где этнических украинцев было мало, — за еврейских. И получили совместный успех! Но это не интересует Солонина...
Зато он перемешивает грешное с праведным: «Русскую императорскую армию в Карпатах встречали отнюдь не цветами. Российские власти в долгу не остались, и из Галичины были депортированы десятки тысяч украинских активистов, представителей интеллигенции и униатского духовенства (правда, до Сибири эти эшелоны так и не доехали — в России началась революция.)». Это как? Массовые депортации были в 1914-ом и в начале 1915 года — следовательно, эшелоны ехали в Сибирь более двух лет? Неужели Сибирь где-то на Марсе? И даже когда речь идет о второй волне, о депортациях 1916 года, трудно представить себе растянутое на многие месяцы движение эшелонов со спецпереселенцами. Ну, а утверждение Марка Солонина, что «...в апреле 1920 г. Петлюра и Пилсудский заключили соглашение о создании «польско-украинской конфедерации», — это вообще плохой анекдот, который не стоит комментировать.
И где ж подевалось филигранное умение работать с документами, которым заслуженно прославился Марк Солонин? Где его светлый аналитический разум?
Вот как аргументирует российский историк идейное родство украинского национализма 1920—1940-х годов (который он называет «интегральным») с фашизмом: «Интеграл — это объединение, соединение, суммирование. В данном случае это слово было, по сути дела, «калькой», синоним того же понятия («связка», «пучок»), которое в итальянском языке легло в основу термина «фашизм». Но на самом деле термин «интегральный национализм» Дмитрием Донцовым и его последователями (против которых направлены инвективы Солонина) почти не употреблялся: речь шла о «действующем национализме», то есть национализме действенном, национализме поступков, а не словес, как это было при Центральной Раде. И еще: лейтмотивом текстов Донцова было утверждение европейскости Украины, «фаустовского человека». А что касается уважения к Муссолини, которое там прослеживается, — так даже Черчилль в 1920-х положительно говорил о нем. И вообще, «антимоскальская риторика» Донцова, которого Солонин пытается выставить едва ли не одноклеточным фанатиком-идеологом, вовсе не примитивна: «Коли читаємо... історію Європи — читаємо історію її народів. Читаючи історію Росії — не бачимо нічого, окрім темної маси, що сліпо віддана своїм вождям, рухається нині в однім, завтра в другім напрямку... Там — історію робили класи, партії, нації та великі одиниці, суспільність. Тут — держава, уряд, що скували і класи, і одиниці, і суспільність». И еще: «Мусимо викохати в собі душу, яка б могла успішно протиставитися душі Івана IV, яка переживає в Росії свою безнастанну реінкарнацію». Неужели же все это фашизм?
Конечно, Донцов — сложный и противоречивый теоретик, и далеко не все в его наследии приемлемо. Но это вовсе не тот персонаж, каким его подает Солонин.
ЦВЕТОЧКИ И ЯГОДКИ «ИДЕОЛОГИЧЕСКОГО ФРОНТА»
А теперь — внимание! Большая, но очень красноречивая цитата, характеризующая стиль российского исследователя, когда он пишет об украинском вопросе:
«В августе 1939 г., когда возник вопрос о том, что немцы, разгромив Польшу, может быть, разрешат ОУНовцам создать на ее обломках какую-то «мини-Украину», Мельник и Сцыборский экстренно составили текст Конституции будущей державы. Начиналась она так: «Украина является суверенной, авторитарной, тоталитарной, профессионально-сословной державой». Во главе «суверенной тоталитарной» Украины должен был стоять назначаемый пожизненно Вождь Нации, имеющий право созывать и распускать правительство и парламент, причем в своих действиях Вождь несет ответственность только «перед Богом, историей и собственной совестью».
Есть такая хорошая поговорка: «Если птица ходит, как утка, плавает, как утка, и крякает, как утка, то это — утка». Как же должна называться организация, которая пропагандирует культ силы, открыто воспевает агрессию, экспансию, межнациональную вражду и войну?.. Обещает установить диктатуру несменяемого «вождя» и провести тотальные этнические чистки? Не существует ли некий общеизвестный термин, которым принято обозначать подобные организации и движения? Молчат нынешние апологеты бандеровщины, молчат и не дают ответа. Или, напротив, истошно вопят, демонстрируя возмущение оскорбленной невинности — совсем как воспитанницы пансиона благородных девиц, которым показали голую лошадь».
Поистине высший пилотаж бывшего авиационного инженера: писать об идеологемах МЕЛЬНИКОВЦЕВ, но приписывать их «БАНДЕРОВЩИНЕ»! И при случае — употреблять этот пропагандистский термин сталинской «выпечки», как по мне, недопустимо для историка, тем более либерала...
Или, может, Марк Солонин не знает ничего об отличиях между разными «крыльями» ОУН, между тогдашним заграничным проводом и краевой экзекутивой? Да нет, знает, щедро (но весьма и весьма избирательно) цитируя украиноязычные тексты.
Скажем, провозглашение Акта восстановления Украинского государства 30 июня 1941 года он описывает словами хорошо известного галичанам (и не только им) доктора богословия Костельника. Того самого Костельника, который сыграл грязную роль «подсадной утки» в процессе насильственного присоединения Украинской греко-католической церкви к «сталинскому патриархату», осуществленного в 1946 году под омофором НКВД и НКГБ.
Опять-таки: кем и для чего направлялась деятельность доктора Костельника, хорошо известно не только профессиональным историкам, но и всем, кто пишет о Галичине в ХХ веке. Поэтому приходится опять задавать наивный вопрос: куда же подевался профессионализм историка-либерала, как только речь зашла об украинских делах?
Следующая гроздь ягодок статьи Марка Солонина — это его рассказ о повороте ОУН(р) к национально-демократической идеологии. Этот рассказ заслуженно мог бы украсить писания Дмитрия Табачника или Олеся Бузины — по стилистике и уровню аргументации; впрочем, оцените сами:
«Стоило ли в рамках небольшой статьи уделять столь много места и времени обсуждению идеологии и фразеологии галичанского фашизма? Не лучше ли было сразу же начинать рассказ о «боях-пожарищах»? Убежден, что без хотя бы минимального знакомства с историей создания и идеологией ОУН невозможно понять всю дальнейшую эволюцию украинского национализма. В частности — по достоинству оценить тот ошеломляющий, небывалый «поворот на 180 градусов», произошедший на рубеже 1943—1944 годов. Организация, построенная на идеях «вождизма», террора, тоталитарной диктатуры и национальной вражды, декларирует вдруг принцип равенства всех граждан Украины без различия национальности и вероисповедания, да еще и дополняет его розкладаючими лозунгами личной свободы, свободы совести, слова, печати и собраний. Что это с ними случилось? Был ли искренним этот, едва ли не единственный в истории, молниеносный поворот от проклятий и глумления над идеалами свободы и демократии к их прославлению?
Зная предысторию бандеровского движения, памятуя об его исходных идеологических основах, мы без труда находим ответ на эти вопросы. Ответ предельно прост — для бандеровских лидеров понятия «искренний» не существовало вовсе. С тем же успехом можно было обратиться к дальтонику с вопросом о том, какие обои эму больше нравятся: нежно-розовые или небесно-голубые... Какая «искренность» могла быть у людей, воспитанных в духе «фанатизма, догматизма, иллюзионизма и аморальности»? Трудно ли было им произнести «полезные» слова, если 15 лет назад они уже дали клятву совершить в «интересах дела» найбільший злочин и сокрушать своих врагов «ненавистью и вероломством»?
Ну, а те, кому такой вывод кажется необоснованным (или даже оскорбительным по отношению к «борцам против сталинской тирании»), пусть ответят на два простых вопроса. Сменились ли после III Чрезвычайного Сбора (август 1943 г.) лидеры движения? Осудили ли они свои прежние взгляды, программы и действия? Или замечательный лозунг «Свобода народам! Свобода человеку!» выдвинули те самые деятели, которые чуть раньше приняли программу «повнего усунення всіх займанців з українських земель», да так здорово преуспели в осуществлении этого самого усунення, что были залиты кровью невинных жертв не по локоть даже, а по самую макушку? И, наконец, самый главный критерий — черт с ними, со словами и программами, изменились ли вслед за словами дела бандеровцев?».
Чтобы разобрать «по кирпичику» эти три абзаца, понадобилась бы отдельная большая статья. Тут же обращу внимание читателей, с какой непринужденностью поставлены рядом словосочетания «галичанский фашизм» и «украинский национализм». Хочешь не хочешь, а психология восприятия текста диктует аудитории отождествление этих понятий — не имеет особого значения, на сознательном или подсознательном уровнях. И на использование украинских слов в русскоязычном тексте стоит обратить внимание (в цитате из статьи Солонина каждый нюанс играет свою роль). Одно слово — что российский либерал, что черносотенец: когда заходит речь о борьбе украинцев за свою свободу, и лексика, и «аргументация», и приемы влияния на подсознание читателей у них одинаковые.
Еще раз: утверждениям, содержащимся в вышеприведенных трех абзацах, стоит посвятить отдельную статью, и я это намерен сделать. А сегодня мы, наконец, подходим к самой главной ягодке статьи Солонина, точнее — к щедро усыпанной такими ягодами раскидистой клюкве.
СКАЖИ, КТО ДЛЯ ТЕБЯ ЯВЛЯЕТСЯ АВТОРИТЕТОМ...
Одним из самых щедро цитируемых авторов в этой статье является Виктор Полищук, которого российский исследователь представляет как «украинского историка». Даже больше: факты и аргументы Марка Солонина, и даже его стилистика имеют очень много общего с фактами, аргументами и стилистикой покойного уже Виктора Полищука, которому в течение длительного времени щедро предоставляли свои страницы издания определенного толка. Поэтому стоит внимательнее присмотреться: а кто же выступает едва ли не наивысшим авторитетом и фактическим вдохновителем статьи российского исследователя?
Самое первое, что бросается в глаза, — весьма дискуссионные основания для того, чтобы объявить Полищука «украинским историком». В 1946 году, в совершеннолетнем возрасте (то есть, отвечая за свои поступки), он как этнический поляк-волынянин переехал вместе с матерью из УССР в Польшу. Его отец в довоенное время был войтом города Дубно. Учился во Вроцлавском университете на юридическом факультете. В коммунистической Польше защитил диссертацию по критике идеологии украинского национализма. Работал в прокуратуре. В 1981 году, во время подъема «Солидарности», эмигрировал с семьей в Канаду. Там заявил о себе как об украинце, семь лет пробыл корректором в украинской националистической газете «Новий шлях», а потом опять стал непримиримым борцом с украинским национализмом как разновидностью фашизма. Писался историком, политологом, магистром права, доктором гуманитарных наук (иногда — доктором политологии), хотя на самом деле его профессия — это польский аналог того, что у нас называлось «научный коммунизм». На канадских польскоязычных сайтах фигурировал и фигурирует как «выдающийся поляк». Поддерживал (причем безоговорочно) в своих публикациях акцию «Висла». Один из любимых авторов и высочайших авторитетов коммунистической прессы 1990—2000 годов.
Но дело даже не в биографии Виктора Полищука (хотя, согласитесь, как-то не тянет он на «украинского историка»). Дело в его текстах. Я не стану отслеживать каждый «факт» и «фактик» писаний этого персонажа — здесь нужна была бы толстая монография. Отмечу только главное, то, что является совершенно безоговорочным для каждого сознательного человека, — то, что помогает объяснить феномен Полищука.
В статье «Ще одна глорифікація Бандери» (напечатана в Украине в начале 2007 года еженедельником «2000» №1-2), представляющей собой рецензию на книгу Галины Гордасевич «Степан Бандера: людина і міф» (Львов, 2001) Виктор Полищук, в частности, пишет: «Лукавство (м’яко кажучи!) Г.Г. виявляється і в тому, що для глорифікації свого героя вона намагається прослідкувати етимологію прізвища Бандери від якогось там польского слова, що нібито означає «прапор» (стор. 49). Марні потуги! Я закінчив Вроцлавський університет, захистив у ньому кандидатську і докторську дисертації й авторитетно заявляю: щодо етимології прізвища Бандера, то вона на поверхні: воно, швидше за все, походить від німецького Banditen, значення якого не потрібно й перекладати».
Оно и в самом деле: «авторитетно заявляю»... И «не потрібно й перекладати»...
Каждый может найти в Википедии статью Polska bandera wojenna — военный стяг польский. Или другую: «Bandera (z hiszp. Bandera) — przynaleznosc panstwowa statku (np. statek bandery estonskiej), w wezszym znaczeniu podstawowa flaga podnoszona na jednostce plywajacej, okreslajaca te przynaleznosc». А еще мой коллега показывал мне журнал польских военных моряков — тоже Bandera.
То, что кто-то печатает подобные бессмыслицы, — понятно. Есть редакторы и издания, для которых Украина и все украинское просто не существуют — есть «южнорусское». Однако почему Виктор Полищук писал то, что вызывает только смех своей «научностью» и «авторитетностью»? Можно же было что-то придумать относительно «запятнанного флага» или разницы между громкой фамилией и человеком, который ей не соответствовал. Но нет!
И вторая цитата — из статьи Полищука (собственно, это доклад, оформленный как статья) «Український інтегральний націоналізм як різновид фашизму» (2006 год): «Доказану участь у народовбивстві брали такі формування українського націоналізму, як Українська допоміжна поліція, т.зв. Українська повстанська армія, Служба безпеки ОУН Бандери, утворений з батальйонів «Нахтігаль» і «Роланд» 201 поліційний батальйон, 31 батальон СД, що його називали Українським, іноді Волинським, легіоном самооборони. Поліційні полки дивізії СС-Галичина брали участь у воєнних злочинах. Досі науково не опрацьована участь мельниківського Буковинського куреня у розстрілах киян у Бабиному Ярі. Цей курінь увійшов до Києва в серпні 1941 р. і там його німці переформували в українську поліцію. Починаючи від вересня 1941 р., у Бабиному Яру розстріляно коло 200 тис. киян, більшість яких були євреї. У зв’язку з цим депутат Рівненської міськради, М.Шкурятюк, сказав: Я горджуся тим фактом, що серед 1500 карателів у Бабиному Ярі було 1200 поліціантів від ОУН і тільки 300 німців. Юрій Луценко сказав: У Бабиному Ярі розстрілювали українці. Редактор мельниківського щотижневика, політолог Сергій Грабовський, написав: ось парадокс Бабиного Яру: поліцаї-українці були активно долучені до розстрілів... Все сказане тут підтверджує, що український націоналізм — це різновид фашизму».
Ну, хорошо; я понимаю логику лжи, которая должна быть грандиозной, чтобы в нее кто-то поверил — украинская вспомогательная полиция была «украинской» не более, чем первый Украинский фронт, полицейских полков дивизия Ваффен СС «Галичина» не имела, Буковинский курень не мог войти в Киев в августе 1941 года (так как нацисты получили город только 19 сентября), а вошел только в октябре, после массового уничтожения евреев 29—30 сентября, большинство расстрелянных в Бабьем Яру не были евреями, так называемое «выступление Шкурятюка» — фальшивка еще 1993 года и т. д. — все это как-то укладывается в указанную выше логику. Но зачем писать, что Сергей Грабовский является редактором мельниковского еженедельника? В своей жизни я был редактором только одного еженедельника — газеты «Альтернатива» во время выборов в Верховную Раду 1998 года. Это было издание объединенных социал-демократов еще до их расколов, когда партию возглавлял Василий Онопенко. Но никак не «мельниковское»... Тем более, что статья «Киев времен Бабьего Яра: жизнь вне жизни», откуда выдернута приведенная Полищуком «цитата», была опубликована «Українською правдою» 26 сентября 2006 года и четко подписана: Сергей Грабовский, заместитель главного редактора журнала «Сучасність».
Мой коллега несколько лет назад, когда еще не была напечатана книга «Нет блага на войне», а статья об украинском национализме только появилась на персональном сайте Марка Солонина (где есть немало чрезвычайно интересных текстов), дискутировал на форуме этого сайта с российским историком, и, в конце концов, выдвинул не очень приятную для своего непробиваемого оппонента гипотезу: власть разрешила ряду российских исследователей писать и печатать очень острые вещи о сталинском периоде в обмен на безумное «мочилово» относительно украинского освободительного движения.
Очень хотелось бы, чтобы эта гипотеза оказалась неверной.
Конечно, украинский национализм — явление очень сложное. Как и любое национально-освободительное движение, которое вынуждено прибегать к вооруженной борьбе против колонизаторов и оккупантов. С деятельностью его структур связаны и победы, и преступления. Но вести трезвый и объективный разговор о нем стоит совершенно с других методологических и мировоззренческих позиций, нежели те, на которые становится Марк Солонин, как только речь заходит об Украине.
