Наверное, никому не нужно объяснять, кто такой Марк Твен (настоящее имя — Сэмюел Ленгорн Клеменс, 1835—1910). Перед нами один из тех деятелей мировой культуры, чей выстраданный гуманизм, неприятие любого миропорядка, который враждебен к личности (за какими бы псевдодемократическими лозунгами он не скрывался), чье стремление выставить на всеобщее обозрение «гнойные болячки эпохи», пользуясь испытанным оружием сатиры и юмора, — не устареют никогда. Пока будут существовать на Земле общества, «символом веры» которых является уничтожение или угнетение слабого более сильным — будут читать произведения Марка Твена.
Следует заметить, что выдающийся сатирик, будучи человеком широко образованным, всю жизнь интересовался историей и имел свои взгляды на исторический процесс (они становились со временем все более радикальными и пессимистическими). «Успехи» цивилизации далеко не всегда вызывали у Твена восторг; зато он указывал на все более возрастающее отчуждение между людьми, которое уже начинало определять духовную атмосферу и на родине Клеменса, в США, и в других технологически развитых странах. Но творческий метод, с помощью которого Твен смог воссоздать исторически достоверный портрет эпохи — это не сентиментальные призывы к всеобщей любви и христианскому прощению, а, наоборот, продуманное и мастерски рассчитанное нагромождение абсурда (ведь абсурд, по Твену, в значительной степени и является сущностью жизни, в частности, политической).
Политическая сатира великого американца — настоящая жемчужина его наследия. Рабство, пресмыкательство перед «сильными мира сего» он уничижающе высмеивал еще в раннем своем творчестве (у молодого Твена есть рассказ о «прирученном окуне», который выбирается из бассейна и бежит вдогонку за своим хозяином, а через несколько часов добровольно бросается на горячую сковородку — «и чтобы вы думали? Даже подпрыгивая на этой чертовой посудине в горячем масле, он не переставал нежно улыбаться своему хозяину. И только когда уже совсем зажарился, на глаза ему навернулись слезы: он боялся, что не попадет на вилку своему благодетелю и другу...»
Политическая борьба в эпоху «первичного накопления» богатств зачастую становится игрой на выживание, которая не признает никаких правил и моральных табу. А впрочем, только ли в ту эпоху, о которой писал Твен? Перечитаем блестящий образец его сатиры — небольшой по объему рассказ «Как меня выбирали в губернаторы» (1870 г.), и кто знает, может, кое-что из описанного там покажется многим из нас до боли знакомым... Но сначала короткое замечание. Сам писатель, разумеется, никогда непосредственно не принимал участия в политической борьбе и не выдвигал свою кандидатуру на какие- либо выборные должности в США. Но он очень внимательно наблюдал за ходом политической жизни и на родине, и в Европе (много интересной информации ему сообщали друзья, в частности, писатель Уильям Дин Хоуэллс). И главное: в основу фабулы рассказа положены реальные события: выборы губернатора штата Нью-Йорк (одного из самых крупных в США) в 1870 году, когда губернатор Джон Т. Гофман, ставленник железнодорожных магнатов (в частности, Джея Гульда), во второй раз выдвинул свою кандидатуру и в борьбе за переизбрание воистину не гнушался никакими методами...
Итак, «Марк Твен» (в данном случае это, естественно, не реальный Сэмюел Клеменс, а его маска) «участвовал» в губернаторской гонке в качестве независимого кандидата. Он наивно рассчитывает на непредубежденность и объективность «свободной» и «демократической» прессы штата («Я безотчетно чувствовал, что у меня есть одно важное преимущество... а именно — моя незапятнанная репутация»). И действительно, демократизм газет, как подтвердили дальнейшие события, и их незаангажированность не подлежали ни малейшему сомнению. Едва успев выдвинуть свою кандидатуру, наш герой, просматривая за завтраком прессу, натолкнулся на такую заметку: «Лжесвидетельство. Возможно, теперь мистер Марк Твен, который выступает перед народом как кандидат в губернаторы, снизойдет до нас с объяснениями по поводу того, как тридцать четыре свидетеля поймали его на нарушении присяги в Вокавоке (Кохинхина) в 1863 году? Цель этого лжесвидетельства заключалась в том, чтобы отсудить у несчастной вдовы-туземки и ее беззащитной семьи мизерный клочок земли с несколькими банановыми деревьями — их единственную опору и поддержку в нужде. Мистер Твен обязан и перед своей совестью, и перед своими избирателями, на чьи голоса он рассчитывает, разъяснить эту историю. Сделает ли он это?»
Нужно ли говорить, что герой рассказа сроду не бывал в Кохинхине (так тогда называлась часть современной Юго-Восточной Азии), не знал никакой несчастной вдовы и вообще «не мог бы отличить банановое дерево от кенгуру»! Но наш бедный кандидат еще, по-видимому, не вполне уразумел, с кем и с чем он имеет дело на тех выборах. На следующее же утро (!) та же газета злорадно написала: «Знаменательно! Следует заметить, что мистер Твен многозначительно молчит по поводу своего лжесвидетельства в Кохинхине». И в течение всей избирательной кампании эта газета никогда не называла нашего кандидата иначе, как «Бесчестный Клятвопреступник Твен»).
Наверное, для того, чтобы независимость и справедливость прессы во время выборов была доказана еще более наглядно и неопровержимо, еще одна газета обвинила героя рассказа в том, что его товарищи по бараку в штате Монтана, которые якобы «неоднократно теряли различные ценные вещи, которые неизменно оказывались в карманах мистера Твена или в его чемодане», были вынуждены из-за этого обмазать его дегтем и вывалять в перьях, а потом посоветовали ему навсегда покинуть то место, которое он занимал в лагере. Газета торжественно спросила: «Изволит ли новый кандидат в губернаторы объяснить некоторым своим согражданам (которые будут иметь несчастье голосовать за него!) это интересное обстоятельство?» С тех пор та газета именовала кандидата, о котором идет речь, не иначе как «Твен — Монтанский Вор». И какое, собственно, значение, имел тот факт, что наш герой никогда не был в Монтане...
И в дальнейшем «Твен» узнавал о своей персоне немало интересного. Оказывается, он — «Твен — Осквернитель Могил» (поскольку подло возводил поклеп на покойного дедушку наиболее достойного кандидата в губернаторы мистера Бленко, якобы тот дедушка «был повешен за грабеж на большой дороге»), а также — «Твен, допившийся до белой горячки» (так как еще одна газета писала следующее: «Мистер Твен, который был должен вчера вечером выступить с обличительной речью на массовом митинге, не появился вовремя! Между тем прошлым вечером какой-то пьяный тип на карачках вполз в гостиницу, где живет мистер Твен. Непременный долг независимого расследования — доказать, что эта пьяная тварь не был сам Марк Твен. Это — случай, который не дает никакой возможности уклониться от прямого ответа. Громоподобный глас народа вопрошает: «Кто был этот человек?») Кроме того, пресса «разоблачила», что кандидат Твен брал взятки и имел отношение к участию в грязном шантаже, а также «отравил своего дядю, чтобы завладеть его имуществом» и «сжег психиатрическую больницу со всеми ее обитателями, поскольку она портила пейзаж из окон его дома». Так удивительно ли, что бедняга «Твен», беря в руки очередную газету, «стал чувствовать такой же страх, который чувствует человек, поднимая со своей кровати покрывало и почему-то боясь найти под ним гремучую змею» и из-за этого вскоре снял свою кандидатуру?
Какие выводы мы можем сделать, прочитав этот блестящий образец политической сатиры Твена, созданный 134 года назад? Наиболее очевидный (но, по-видимому, несколько банальный): ни о какой демократии и честных выборах не может быть и речи без соблюдения определенных строгих правил игры, которые не только формально провозглашаются, но и выполняются. Еще один: прозрачная демократия невозможна без подлинно независимой прессы (как и без судебной власти, зависящей не от чьих указаний и «точек зрения», а исключительно от закона; именно такая судебная власть была бы лучшей защитой каждого политика от информационного террора и одной из гарантий против манипуляций общественным мнением). А вообще, стоит помнить, что 31 октября у нас произойдет событие значительно большего значения, нежели исторически реальные выборы губернатора штата Нью- Йорк в 1870 году...
