Что подсказывает нам прежде всего воображение, когда мы слышим эту фамилию? Яркая личность, но во многом аморальный человек, развратный, хитрый и жестокий. Фигура Джакомо Казановы, родившегося 2 апреля 1725 годы в Венеции в семье актера Гаэтано Казановы и дочери сапожника Дзанетты Фарусси, останется в истории, но скорее как предостережение: вот к чему может привести авантюризм и неразборчивость в средствах. Таково расхожее мнение людей, мало знакомых с жизнью и поступками нашего героя. Постараемся показать, что оно не лучше передает облик Казановы, чем засушенный экспонат гербария — красоту живого цветка, а карта той или иной местности — красоту природы.
В Казанове прежде всего покоряет его врожденный артистизм, умение привлечь и мгновенно заинтересовать собеседника (влияние генов не только отца, но и матери, тоже ставшей известной актрисой). Прославленный итальянец блестяще умел, оставаясь самим собой, попеременно и продуманно превращаться то в светского льва, неотразимого пожирателя женских сердец, то в мудрого философа, впитавшего в себя тексты сотен ученых книг (а это было правдой, ведь еще в 17 лет(!) Джакомо защитил в Падуанском университете диссертацию по правоведению), то в многоопытного специалиста по рудному делу и финансам, дающего компетентные советы по этим вопросам, то в видного политика, то в маститого дипломата...
И вот что важно: Казанова понимал, что надо быть, а не казаться, чтобы добиться заслуженного признания публики. Ни в одной из вышеперечисленных областей он, мягко говоря, не был дилетантом, очень неплохо действительно разбирался в каждой из них (а кроме того, природа наделила его удивительным даром писателя, о чем мы коротко скажем позднее). Уже на склоне лет, беседуя с покровительствовшим ему принцем Шарлем де Линем, знаменитый венецианец признался: «Открою Вам главный секрет: во многих случаях достаточно просто молчать — собеседник все скажет сам. Вы можете даже знать тонкости науки довольно средне, но, беседуя с великим специалистом, черпать необходимые для ответов сведения из самих вопросов».
Личность Казановы глубоко симпатична нам еще и необузданным, яростным стремлением испытать все в жизни, все увидеть, всюду побывать (за 11 лет, с 1761, его десять раз высылали из различных европейских столиц: Парижа и Берлина, Лондона и Санкт-Петербурга, Рима и Варшавы... за головокружительные авантюры, масонскую деятельность, дуэли, оскорбление царствующих особ и другие грехи). Кажется, именно поэтому этот человек, сказавший о себе: «Я был и аббатом и солдатом», переживший и турецкий плен и заточение в неприступной крепости Пьомби (откуда он, естественно, с риском для жизни бежал!), любивший «побеждать соперника его же оружием» (так он сказал о своей дуэли с польским аристократом графом Браницким, когда наш авантюрист, впервые в жизни взяв в руки дуэльный пистолет и привыкший драться только на шпагах, все-таки убил соперника!) — именно поэтому он был любимцем у женщин.
«Любовь — это мое призвание, а не профессия». Таков был девиз Казановы, Для него любовь сама по себе содержит высший смысл жизни, все прочие победы, поражения и блага — по сравнению с ней — второстепенны. Этот удивительный человек всю жизнь был убежден, что нельзя делить любовь на «высокое чувство» и «продажную», «низменную», «плотскую» страсть, ибо душа и тело — единое целое, потому едины и неразрывны все компоненты любви. И даже несмотря на то (а может, благодаря тому), что Казанова честно признавался: «Я любил женщин до безумия, но всегда предпочитал им свободу» — несравненный итальянец не знал поражений в любви. Так продолжалось до 1763 года, когда 38-летний Казанова, страстно влюбившись в юную куртизанку Шарпийон, встретил холодный и презрительный расчет, а не взаимность. И тогда, вспоминает Казанова, я понял: молодость позади...
Чем только не занимался Джакомо за оставшиеся 35 лет жизни (он умер в возрасте 73 лет, в 1798 году!) Продавал «рецепт вечной молодости» и «формулу философского камня», торговал красотой юных девушек (воспитывал их, давал им образование и учил их хорошим манерам, а затем за большие деньги «уступал» богатым аристократам). Но не только. Когда в революционной Франции настали дни якобинского террора, старый Казанова направил Робеспьеру гневное многостраничное письмо, где были такие слова: «Какое Вы имеете право ломать жизни тысячам и тысячам людей ради «всеобщего счастья»? Надо оставить людям их убеждения, даже их предрассудки — об этом я спорил с Вольтером в 1760 году. Иначе вы делаете их несчастными».
И все же обессмертил свое имя «Гений из Венеции» (Стендаль) знаменитыми мемуарами, названными им «История моей жизни». Там есть все: блеск стиля, предельная искренность, широкая панорама людей и столиц XVIII века, его галантных, холодных и жестоких нравов... Чтобы почувствовать, как остроумно писал Казанова, приведем хотя бы такие строчки: «Если предсказание не сбывается, то грош ему цена, но я отсылаю снисходительного моего читателя ко всеобщей истории: там обнаружит он множество событий, которые, не будь они предсказаны, никогда бы и не совершились».
Старость Казановы была невеселой. Его манера говорить, одежда, взгляды вызывали у молодого поколения смех. И все же этот «капризный и потрепанный старик» (такой отзыв о нем записал принц Шарль де Линь) с полным правом сказал о себе: «Я умел читать великую Книгу Жизни, только не страницы, а души и сердца людей». Каждому из нас необходимо это умение — и поэтому сейчас уроки Великого Авантюриста актуальны.
