29 октября исполнилось 110 лет со дня рождения легендарного
предводителя крестьянских отрядов на юге Украины в годы гражданской войны
Нестора Махно.
Советские историки и литераторы писали о «батьке» Махно
как о бандите, враге советской власти. Немногие упоминали, что он был и
ее союзником в гражданской войне. Так А. Толстой в книге «Хождение по мукам»
описал взятие Екатеринослава махновцами, но восстанию рабочих отвел главную
роль и осудил позорное, по его мнению, бегство махновцев.
На самом деле Махно сперва был боевым командиром у большевиков,
награжденным едва не первым после учреждения орденом Красного Знамени,
затем создал на востоке Украины государство крестьян — Гуляйпольскую республику
анархистов, воевавшую против белых и немцев в союзе с большевиками. В отличие
от Украинской республики, не сумевшей создать сильной армии, Махно достиг
в военной области больших успехов.
Его опорой были крестьяне степной Украины и части юга России.
На территории Екатеринославской, Таврической, Херсонской, Харьковской,
Полтавской, части Новороссийской (Одесской), Киевской, Черниговской, Подольской,
Курской и Воронежской губернии базировались подпольные мобилизационные
пункты. При подходе немногочисленных регулярных частей Махно в считанные
часы в назначенном месте к ним присоединялись многие полки из тысяч вооруженных
конных и пеших крестьян.
Махно отверг господствовавшую тогда тактику позиционной
войны на захват и удержание территории. Впервые в нашем веке он вел лишь
маневренную войну, обосновав ее концепцию. Тухачевский, Гудериан и де Голль
схожие концепции подобной войны обосновали 15— 20 лет спустя. О вкладе
Махно в военную тактику и в историю Восточной Европы можно судить по следующему
примеру.
Когда армия Деникина, овладев Орлом, шла на Москву, а части
Южного фронта большевиков, кроме Первой Конной армии, были деморализованы
и серьезного отпора оказать ей уже не могли, в глубоком тылу белых Махно
взял Александровск (Запорожье), Бердянск, Мариуполь и угрожал Таганрогу,
где находилась ставка и главная тыловая база белых. Деникин был вынужден
отложить взятие Москвы, снять с фронта ударную армию Слащева и бросить
ее на Махно. Не меньший вклад внесли махновцы и в разгром Врангеля. Они,
а не красноармейцы, перейдя через Сиваш, первыми вошли в Симферополь.
Представителем штаба Южного фронта в войсках Махно был
тогда Иван Дмитриевич Черный (отец автора), и его воспоминания проливают
свет на тактику махновцев, благодаря которой плохо вооруженное и необученное
войско добивалось больших успехов. Перед предстоящим штурмом Крыма он прибыл
после госпиталя в штаб Южного фронта. Ранее отец служил в Первой Конной
армии. После взятия Ростова, невзирая на возражения Ворошилова, Буденный
назначил его комиссаром дивизии. Возражения были вызваны тем, что Черный,
до того, как примкнул к большевикам, был толстовцем и не все их догмы принимал
на веру.
После заключения 2 октября 1920 года с представителями
РСФСР в своей ставке — городе Старобельске — очередного союзного договора,
Махно направил на Южный фронт свою лучшую конную дивизию Марченко. Толстовские
взгляды и крестьянское происхождение определили назначение Черного представителем
штаба фронта в махновских войсках. Командующий Фрунзе понимал, что большевика-ортодокса
из рабочих анархисты не примут, а с бывшим толстовцем из крестьян найдут
общий язык. А в инициативности и храбрости своего представителя он не сомневался:
эти его качества были оценены еще Буденным.
В дивизии посланца Фрунзе приняли хорошо, тем более что
один из командиров, Павленко, оказался его старым другом: они воевали на
германском фронте в одном взводе. Черный быстро сдружился с командиром
дивизии Марченко и начальником штаба Гавриленко. Последний и посвятил его
в исповедуемую войсками Махно концепцию «народной войны», разработанную
им с другими штабистами и одобренную советом анархистов и самим «батькой».
Название было обусловлено тем, что это была война, которую
ведет сам вооруженный народ, а не его правители. Ее стратегию и тактику
определили непривычные для специалистов условия. Главным было одержание
победы с минимумом потерь, как обычно принято у профессиональных военных
(казаков), а не в армиях мобилизованных солдат. Вооруженному народу победа
ценой больших потерь не нужна. Поэтому не нужно стараться уничтожить врага.
Победа без потерь придет, когда он может сдаться в плен или бежать, а не
защищаться до конца.
Это определило применение единственного эффективного способа
достижения победы — прорыва или обхода, с выходом в тыл, уничтожением штабов
и обозов и движением дальше. Окружить прорвавшееся подвижное войско нельзя
— оно найдет прореху в любом кольце, а оставленный сзади враг без патронов
и хлеба долго воевать не будет. Эти же доводы в пользу маневренной войны
приводили потом в своих работах де Голль и Гудериан.
Оборону эта война отвергала. Защищают города и крепости
генералы, а не народ, крестьяне. Допустима лишь временная подвижная оборона,
прикрывающая уход от сил превосходящего врага. Для этого народный гений
изобрел тачанку. Ее пулемет, обращенный назад, прикрывал отход огневым
валом.
Гавриленко утверждал, что только так воевали Наполеон и
Суворов. И Кутузов тоже не оборонялся, а вывел армию, даже сдав Москву.
Следуя их примеру, Махно все свои победы достиг такой тактикой. А бойцов
он берег, так как, пытаясь воевать иначе, потерял бы доверие народа. Взятые
города не удерживал, а оставлял, пополнив запасы оружия и получив контрибуцию.
Он сказал, что Марченко предложил Фрунзе так разгромить
Врангеля. Белая армия имела менее 50 тысяч штыков, а длина фронта была
больше 100 верст. Фрунзе имел почти трехкратный перевес, и только конницы
у него было 40 тысяч. Если бросить ее всю через Сиваш на Симферополь, то
белые оставят укрепления Перекопа и Чонгара и побегут. Но Фрунзе запланировал
«надежную» лобовую атаку этих укреплений. Гавриленко это решение комментировал
так: «Ему и царским генералам солдат не жаль. Одни погибнут, пришлют других».
Черный вспомнил, что при его назначении Фрунзе отзывался
о тактике прорыва в тыл, как о «партизанщине». На возражение, что именно
так воевал Буденный, когда прорвался на Кавказ, он ответил, что эту случайно
удавшуюся авантюру он бы не разрешил. Потом, по «не- авантюрному» плану
Фрунзе, тысячи героев полегли под пулеметами у Перекопа.
Вскоре к дивизии Марченко присоединился пулеметный полк
Фомы Кожина и полки пехоты. Возглавил эти силы командующий силами махновцев
на фронте Семен Каретник. Согласно приказу Фрунзе ему надлежало перейти
Сиваш, но не идти дальше, а ждать взятия Перекопа. Хотя Фрунзе считал,
что махновцы воюют «авантюрно», боевые действия они начали обстоятельно
и даже осторожно. Вопреки приказу, Марченко отказался послать через Сиваш
конный полк, за что Фрунзе обругал его трусом. Он послал вначале разведку,
а полк вошел в воду только после ее сигнала с другого берега.
Переправившись, махновцы согласно приказу остановились
у берега, в голой степи. Когда белые начали подтягивать войска и вести
артиллерийский огонь, их военный совет принял решение — во избежание ненужных
потерь выйти из оперативного подчинения фронту и самостоятельно идти на
Симферополь. После этого Черный был вынужден вернуться в ставку Фрунзе,
а махновцы с присоединявшимися к ним крымскими крестьянами вскоре вошли
в Симферополь. Но потом большевики их разоружили, солдат отпустили, а Марченко,
Гавриленко и других командиров расстреляли.
Еще перед форсированием Сиваша они не питали иллюзий в
отношении своей судьбы. Марченко сказал Черному, о том, что после разгрома
Врангеля он будет расстрелян, но сделать ничего не может. «Батько» не верит
большевикам, но вынужден был заключить с ними союз, так как крестьяне им
верят. А Марченко должен выполнять приказ. Ошибся он только в том, что
арестовывал его не Черный, как он тогда предполагал. Фрунзе поручил это
более надежным, чем бывший толстовец, людям. О дружеских отношениях Черного
с махновцами эти «надежные» люди докладывали командующему. После взятия
Перекопа он от греха подальше был отослан «в связи с окончанием войны»
в запасную кавалерийскую дивизию, откуда прибыл на фронт после лечения.
Хотя о концепции «народной войны» не было публикаций и
она осталась мало известной, тактика ведения маневренной войны и Махно,
и Буденного быстро получила оценку специалистов. Ее удачно использовал
Тухачевский против Колчака. В обход фронта, с посаженной на подводы пехотой,
он за несколько дней прошел 400 верст и ночью без боя взял Омск — «столицу»
Колчака. А против поляков он действовал так же, но неудачно. Они отрезали
от баз снабжения его малоподвижную, состоящую в основном из пехоты армию.
К тому же в Польше идеи «всемирной революции» не встретили сочувствия у
местного населения.
Эти маневренные действия изучали в военных училищах, включая
Казанское, где в группе немцев в 20-х гг. учился Гудериан. Видимо, там
он почерпнул свою идею будущий автор «блицкрига», благодаря которому немцы
дошли до Москвы и Сталинграда. И американцы применяли тактику украинского
«бандита» в Корее и в Ираке («Буря в пустыне»). А советские генералы, как
и Фрунзе, чаще применяли «надежные» лобовые удары.
