Продолжение. Начало читайте «День» № 75-76
Гетман понимал, что вернуть восставших крестьян к «привычному послушанию», то есть заставить их отбывать повинность в прежнем объеме, означало бы резкое сужение социальной базы нового режима. Вот почему, хотя Б. Хмельницкий и выдавал шляхте охранительные универсалы, он не допускал большого землевладения в Украине, противодействовал избыточному росту сословных привилегий отдельных социальных групп. Все сословия в новых условиях были вынуждены отбывать определенные повинности в интересах государства, это касалось и крестьянства, а также новой аристократии. Имения, которые предоставлялись старшине, были платой за выполнение службы Войску Запорожскому, пока он занимал определенную должность (ранг). Конечно, ранговые имения не удовлетворяли казацкую старшину, которая стремилась получить себе права, аналогичные шляхте в Польше и вотчинникам в России, однако гетман противодействовал этим стремлениям.
Именно неудача намерений Б. Хмельницкого сделать гетманство наследственным была причиной короткого существования казацкого государства. Выборный характер верховной власти поощрял внутреннее противоборство и вмешательство враждебных внешних сил, в первую очередь России и Польше.
В среде новой аристократии рождалась не только поддержка монархической трансформации гетманской власти, но и противодействие ей. Именно со стороны «свободолюбивой старшины», подчеркивает В. Липинский, появилась первая, сначала несмелая, оппозиция монархическим и династическим намерениям гетмана. Конфликты в старшинской среде сразу повлияли на поведение «черни казацкой», которое взбунтовалось против своих полковников на противопольском фронте. Через московского агента Желябужского взбунтовавшиеся казаки пересказывали царю, что они хотят ему служить, «а своей старшины, которая двинулась в поход против воли царской, слушать уже больше не будут». Это была «первая ласточка» того разрушительного процесса, который постоянно усиливался Москвой и в конечном итоге привел к падению украинской государственности.
Б. Хмельницкий не успел завершить процесс укрепления гетманской власти и превратить ее в наследственный монархический институт. Реакцией на весть о бунте в войске А. Ждановича, который действовал в Польше, гетмана поразил удар, и 27 июля 1657 г. он умер в Чигирине. «Вічна трагедія українська: тупий егоїстичний анархізм нездатної до самоорганізації старшини і зрадливість темної «черні» та їх безглузда боротьба поміж собою — убила найбільшого державного мужа, якого коли-небудь мала Україна, — резюмирует В. Липинский. — Хмельницький впав од руки всесильного на нашій нещасній землі многоликого деструктивного Хама, так, як падали досі, перед ним і по нім, всі ті, що метою свого життя організацію Української Нації і будову власної Держави Української поклали...»
Приобретение гетманской властью монархической сущности должно было стать важным фактором консолидации украинского общества в ходе освободительной борьбы 1648—1657 гг., однако оно не было завершено полностью. В ситуации, которая сложилась, длительность и стабильность украинской государственной системы оказались существенно превознесенными. Признание верховной власти за царем давало возможность русскому централизму осуществлять постоянное наступление на традиционные национальные институты Украины и в конечном итоге ликвидировать украинскую государственность.
Неспособность украинской элиты выработать национальную монархическую идею и привить ее украинскому обществу создавало соответствующий вакуум в общественном сознании, который заполнял монархизм русский. Эта ситуация породила т.н. принцип двойной политической идентичности, где национальные чувства причудливо совмещались с верноподданичеством Российской империи и российскому монарху. В то же время казацкая элита оказалась в конечном итоге лишенной и последовательного виденья самостийницких перспектив Украины. Именно представители украинского дворянства (шляхты), приобщившись к украинскому национальному возрождению, в ХІХ — нач. ХХ в. накинули украинскому движению автономистско-федералистские взгляды на государственный строй в контексте перспектив взаимоотношений с Россией. Эти взгляды были дополнены идеями западного либерализма, общественно-политическими концепциями Кирилло-Мефодиевского Братства и стали центральными в идеологии украинского народничества, а в дальнейшем и социалистического украинского политикума в своем большинстве. Длительное время они являлись определяющими в украинском движении и характеризовались непоследовательностью и половинчатостью в подходе к решению главной цели — получению государственной независимости.
Автономистско-федералистическую традицию раннего народничества продолжил М. Драгоманов, который решительно боролся с «украинским сепаратизмом» до конца своей жизни. Он пытался убедить украинских политиков сосредоточить свои усилия на демократизации и федерализации Российской и Австро-венгерской империй, что, по его мнению, создало бы условия для свободного национального развития украинцев. Для М. Драгоманова идеи федерализма стояли в одном ряду с европейскими идеалами социального равенства и политической воли и отодвигали на второй план идею национальной самостоятельности. Такая позиция влияла на ряд поколений украинских политиков, которые на длительное время оказались в плену драгомановского виденья национальной проблемы, лишенного четкой перспективы борьбы за национальное освобождение. «...Не маючи в душі цього національного ідеалу, — отмечал И. Франко, — найкращі українські сили тонули в общеросійськім морі, а ті, що лишилися на своєму ґрунті, попадали в зневіру і апатію. Для нас тепер не підлягає сумнівові, що брак віри в національний ідеал, продуманий до крайніх консеквенцій також на політичному полі, був головною трагедією в життю Драгоманова, був причиною безнадійності його політичних змагань...»
ВЯЧЕСЛАВ ЛИПИНСКИЙ БЫЛ УБЕЖДЕН: «НЕ БЫЛО ТАКОГО КОНСТРУКТИВНОГО ПО СВОЕЙ ИДЕЕ И ЗАМЫСЛУ СОБРАНИЯ УКРАИНСКИХ ЛЮДЕЙ, КАК СЪЕЗД ХЛЕБОРОБОВ 29 АПРЕЛЯ 1918 ГОДА». ИМЕННО НА ЭТОМ СЪЕЗДЕ ПАВЕЛ СКОРОПАДСКИЙ БЫЛ ПРОВОЗГЛАШЕН ГЕТМАНОМ УКРАИНЫ / ФОТО С САЙТА WIKIPEDIA.ORG
Отсутствие в украинской элите четких ориентиров государственнической самостоятельности Украины не могло однако помешать созданию мощного национально-культурного потенциала, который был необходимой почвой национально-освободительной борьбы и государственного бытия. Созданием такого потенциала и был заполнен украинский ХІХ век.
Органическая сопротивляемость значительной части «верхов украинского общества», а также широких слоев крестьянства российскому ассимиляционному давлению в конечном итоге вызывали и появление самостийницких течений в украинском политикуме. В 1895 г. один из деятелей Украинской радикальной партии Ю. Бачинский опубликовал брошюру «Ukraina irredenta», которая стала манифестом украинского государственного самостийничества. О том, что эта идея уже выразительно вызрела в обществе, засвидетельствовала ее оценка в 1895 г. Иваном Франко «як факт нашого політичного життя, як прояв національного почуття і національної свідомості». Он отметил, что «потребность политической самостоятельности Украины» «потреба політичної самостійності України» «ввійде на порядок дня політичного життя Європи і не зійде з нього, поки не здійсниться».
К этим идеям политической самостоятельности, которые находим в трудах галицких политиков, приобщилась государственническая концепция М. Михновского, изложенная им в брошюре «Самостійна Україна». Таким образом по обе стороны Збруча идея украинской самостоятельности начала реально выкристаллизовываться в выразительную политическую программу. В то же время с осознанием необходимости самостоятельного украинского государства сресди украинства усиливалось понимание того, что Украина должна развить классово-дифференцированную структуру как предпосылку оптимального национального и государственного существования. В свою очередь, полнокровное национальное развитие должно было устранить социальную деструкцию, порожденную национальным притеснением.
Преодоление упрощенного взгляда на украинское общество выдвигало, таким образом, задания высшего уровня — социально-политической и национальной реанимации высших прослоек общества украинского происхождения, которые до сих пор стояли на почве российского или польского национально-государственного сознания. На переломе ХІХ—ХХ веков было недостаточно упрощенного «народолюбия» и «хлопоманства», простого проповедования украинской шляхтой (дворянством) народнических идей, нужно было ее участие в украинском движении с сохранением своих корпоративно-классовых признаков, политическим опытом, способностью к государственному созидательному труду.
Своим полноценным участием в украинском движении, осознанием собственной исключительной общественной роли, надлежащей оценкой национальной государственной созидательной традиции этот слой должен был способствовать преодолению определенной односторонности социальных и политических ориентиров украинского гражданства.
Существенным сдвигом в украинской консервативной среде способствовала деятельность В. Липинского, который приобщился к его идейному и организационному укреплению и усилению позиций в украинском движении. В то же время В. Липинский решительно преодолевает существующую традицию представлять «панов» как врагов народа. По его мнению, возвращаясь к своему национальному «я» из русского и польского лагерей, они вносили в процесс украинского возрождения свой культурный, хозяйственный, административный опыт, интеллектуальные и материальные ценности, существенно усиливая позиции украинского гражданства.
В течение всего ХІХ в. украинский аристократический слой переживал сложный и неоднозначный процесс национального пробуждения по обе стороны Збруча. Подтверждением этого были, в частности, изменения в общественно-национальном сознании и политической ориентации представителей древних украинских шляхетско-магнатских семей Пузина, Сангушко, Сапиг, Шумлянских, Шептицких, Федоровичей и др. в Галичине. В Большой Украине соответствующую эволюцию пережили Галаганы, Тарновские, Милорадовичи, Кочубеи, Тишкевичи, Скоропадские, Ханенко, Лизогубы и др. Невзирая на монопольные позиции либеральной демократии и социалистических течений в украинском движении, эта эволюция общественного сознания благородно-дворянского состоянию продемонстрировала стремление к балансированию ценностных идеологических и политических ориентаций в украинском движении и желания преодолеть «смертельную односторонность нации», по высказыванию В. Липинского, связанную с недоразвитостью в нем правого консервативного крыла.
Заметной в этой связи является оценка главного деятеля краковской школы польского консерватизма Антоне Зигмунда Гелцеля политического поведения представителей галицкой исторической аристократии в составе общей украинско-польской секции от Галичины на Славянском съезде в Праге в 1848 г. «Среди галичан половина русинов, — отмечал он, — следовательно опять эти русины поддерживаются славянофилами в намерениях оторваться от Галичины и закрепить конституционно новое государство Малорусское из частей Польши, России и Венгрии». Попытки украинской исторической аристократии играть самостійницьку роль в политическом процессе подтверждают намерения предоставить князю Льву Сапиге королевскую корону проектируемого Е. Гартманом — О. Бисмарком «Киевского королевства» в 80-х годах ХІХ в. Уже в ходе Первой мировой войны идея конституционной монархии легла в основу политической платформы «Союзу освобождения Украины», участниками которого были как галицкие деятели, так и политики Большой Украины.
Появление монархического концепта в украинской политической жизни означало постепенную потерю монопольных позиций либеральной демократии, народнических и социалистических течений в украинском движении. Она свидетельствовала о том, что украинское общество способно адекватно отреагировать на вызовы времени и стремится к балансу ценностных идеологических и политических ориентаций.
Так, национальный радикализм большинства участников украинского движения отталкивал от участия в его структурах консервативно настроенную украинскую шляхту, часть которой оказалась в российских монархических организациях и партиях. Однако этот уклон шляхты не был окончательным, а быстрее — шагом, направленным на самосохранение и защиту своих социально-экономических интересов. Консервативные силы, которые не деклассировались, хотя и отошли от украинского либерально-радикального движения, но не потеряли свой национальный инстинкт, который выразительно засвидетельствовал о себе после февраля 1917 г.
НЕМЕЦКИЕ КАЙЗЕРОВСКИЕ ВОЙСКА В КИЕВЕ. 1918 ГОД. ПАВЕЛ СКОРОПАДСКИЙ ПИШЕТ В «ВОСПОМИНАНИЯХ» ОБ ОЧЕНЬ ВЫСОКОЙ ВЕРОЯТНОСТИ ТОГО, ЧТО ЕСЛИ БЫ НЕ БЫЛ ПРОВОЗГЛАШЕН ГЕТМАНАТ, ТО НЕМЦЫ СДЕЛАЛИ БЫ ИЗ УКРАИНЫ ОБЫЧНОЕ ГЕНЕРАЛ-ГУБЕРНАТОРСТВО, ПОЛНОСТЬЮ ЛИШИВ ЕЕ ПРАВ / ФОТО С САЙТА VAKIN.LIVEJOURNAL.COM
Активизация основных консервативных компонентов украинского села — дворянства и зажиточного и среднего крестьянства задекларировали живучесть гетманской традиции в Украине. Среди многочисленных лозунгов многотысячной украинской манифестации в Киеве 19 марта 1917 г. неожиданно для тогдашних лидеров национального движения выделялся призыв «Пусть живет самостоятельная Украина с гетманом во главе».
Эта активность оказалась почвой для поисков В.Липинским и других представителей организованного консерватизма в Украине действенных политических структур, которые должны были противодействовать углублению классового противостояния в Украине и которые не соглашались с политикой Центральной Рады в первую очередь в аграрном вопросе и государственном строительстве. Говорится в первую очередь об Украинской демократической хлеборобской партии (УДХП), а также Всеукраинском союзе земельных владельцев.
Важным заданием УДХП, вопреки автономистско-федералистской программе либеральных демократов и социалистов, стала борьба «за государственный суверенитет целого украинского народа по всей Украине». Это требование оказалось «важнейшей исходной точкой нашей политической программы (УДХП. — Ю.Т.)».
Существенные сдвиги в украинской консервативной среде состоялись с включением в политическую борьбу П. Скоропадского и созданной им Украинского народного общества. Последняя должна была объединить «всех владельцев без разницы оттенков в борьбе против разрушительных социалистических лозунгов». П.Скоропадский ставил задание вопреки позиции традиционных украинских политических партий провести в жизнь программу превращений, лишенную демагогии, популизму и направленную на обеспечение общественно-экономического строя на основе частной собственности как фундамента культуры и цивилизации.
После заключения Берестейского мира и приглашения немецких войск в Украину для борьбы с большевизмом политико-партийное доктринерство лидеров Центральной Рады подвело УНР к политической и экономической бездне. Немецкие военные деятели все меньше считались со слабыми институтами Центральной Рады, вводя оккупационные порядки. Несостоятельность правительства овладеть ситуацией в стране, прекратить хаос, порожденный законом о социализации земли, в конечном итоге поставил под угрозу существование украинской государственности и не исключал возможности провозглашения Украины, оккупированной немецкими войсками, частью России. Это обстоятельство прекрасно осознавал П. Скоропадский. Он записал в своих «Воспоминаниях», обращаясь к тем, «кто называет себя украинцами»: «Помните, что если бы не было моего выступления, немцы несколько недель позже завели бы в Украине обычного генерал-губернатора. Оно было бы основано на позициях оккупации и ничего общего с украинством, разумеется, не имели бы». Предостережением украинской государственности было разоружение немцами дивизии «синежупанников».
В этой связи стоит критически оценить попытку привить украинскому обществу мысль, что Украине якобы свойственный извечный демократизм и отторжение авторитарных институтов власти, которые, мол, противоречат национальной ментальности. Стоит заметить, что авторитаризм никоим образом не является сугубо деспотическим институтом власти и часто показывает себя действенным средством утверждения позитивных общественных тенденций, важным консолидирующим фактором. Это в полной мере касается времени Хмельнитчины, когда гетманская власть реализовывала ряд чрезвычайно важных общественных превращений. Идет речь, в частности, об утверждении казацкой земельной собственности (о шла речь выше), которая основывалась на использовании вольнонаемного труда и порождала, таким образом буржуазные отношения в Украине. Следует также напомнить о немаловажном значении шагов Б. Хмельницкого относительно консолидации всех слоев украинского общества вокруг лица гетмана.
Ситуация, которая сложилась в Украине весной 1918 г., продемонстрировала неспособность Центральной Рады, ориентированной на программы политических партий, выполнить консолидирующую функцию для украинского общества. Эту миссию могла осуществить незаурядная личность, которая руководствовалась не социалистическими лозунгами, а опиралась на собственную позитивную историческую традицию создания государства и реализовывала ее в новых условиях. Таким политическим лидером стал Павел Скоропадский, человек, тесно связанный с гетманской традицией и наиболее выдающимися ее носителями: казацко-старшинскими семьями (Кочубеи, Милорадовичи, Миклашевские, Тарновские, Апостолы, Закревские и др.). Он выступил инициатором созыва хлеборобского съезда (конгресса) в Киеве 29 апреля 1918 г., который провозгласил возобновление Гетманства и создание Украинского Государства.
Анализируя ту социальную почву, на которой возникло Украинское Государство, В.Липинский отмечал, что на съезде 29 апреля были представлены хлеборобы, — в первую очередь потомки казацкой старшины — «в данную историческую минуту самый старший политически и наиболее опытный слой». К ним присоединилась «найбільш господарна й найрозумніша частина українського середнєзаможного селянства». Хотя, как отмечает В Липинский, в съезде не принимали непосредственного участия, но ему сочувствовали: духовенство, рожденное в Украине кадровое офицерство русской армии, промышленные, финансовые и торговые круги, часть интеллигенции. Следовательно, Хлеборобский съезд был проявлением воли наиболее значимых в экономическом, политическом и культурном аспектах слоев тогдашнего общества Украины. «Якщо не згадувати часів розквіту старої Князівської Руси-України, — писал В.Липинский, — то не було іншого такого конструктивного і далекосяглого в своїй ідеї та задумі збору українських людей, і такого відмінного від усього того, що діялося в Україні — як власне З’їзду хліборобів 29 квітня 1918 року».
Ученый акцентировал внимание на том, что впервые в украинской истории источник власти был «виведено з традиції, а не з бунту», а «поняття Україна стало означати щось ціле чи одноціле — в усіх його верствах, чи класах, а не тільки один «уділ» суспільства, чи якусь його одну «віру»... Следовательно, сам состав «творців» Второго Гетманата свидетельствовал о перспективах формирования консолидированного общества в Украине, прекращение социальной деструкции на почве классовой и междунациональной борьбы.
Невзирая на бойкот украинских социалистов, очень короткое (семь с половиной месяцев) существование Гетманата было наполнено чрезвычайно интенсивным и плодотворным процессом формирования украинского государства. Он захватил все участки общественного бытия от зарубежной политики и военного строительства, создания администрации или земельной реформы до открытия украинских университетов и Национальной академии наук, перестройки украинской школьной системы.
Хорошо знакомый с практикой государственного управления царской России П.Скоропадский осознавал, что закрепить независимость Украины вопреки всем деструктивным силам можно только тогда, когда будет создана боеспособная постоянная и регулярная армия, государственно-управленческий аппарат, налажены дипломатические отношения с как можно большим количеством государств, восстановлено хозяйство, транспорт, укреплены финансы, взяты на государственное финансирование заведения образования, науки и культуры.
П. Скоропадский создавал украинскую государственность в чрезвычайно сложных и противоречивых политических обстоятельствах. Они требовали осуществления четких и конкретных действий в формировании разнообразных и многочисленных государственных институтов. И в значительной степени они были созданы в чрезвычайно короткий срок, фактически на голом месте. В отличие от громких лозунгов, которыми украинские социалисты подменяли конкретный труд, П. Скоропадский руководствовался прагматизмом, направленным на реальную перестройку государства. Ее успех в значительной степени был обусловлен эффективной кадровой политикой, которая обеспечивала государственный аппарат деятелями не по партийному или национальному признаку, а в первую очередь по уровню профессиональной подготовки и органичной связью с Украиной, ее прошлым и современностью.
Подобный подход дал возможность осуществлять неуклонное и планомерное создание государственного аппарата. Очень быстро была настроена организация и комплектование министерств, осуществлено правильное административное распределение Украины на губернии и уезды, создан административный губерниальный и уездный аппарат — староство. В результате все законы и распоряжения руководящих центральных органов государства не оставались чисто декларативными актами, как это преимущественно было при управлении Центральной Рады, а реализовывались намного эффективнее на местах.
Основание Государственного и Земельного банков, благоустройства бюджетного процесса, чрезвычайно быстрое создание стабильной денежной системы и высокий курс украинской валюты (60 процентов золотого франка) обусловило оздоровление финансовой системы и стало залогом обновления всей социальной и экономической жизни страны.
От 22 июня существенно изменен персональный состав военной администрации. Было запланировано создание системы военных школ для подготовки офицеров всех родов оружия, начата организация Государственной военной академии. 24 июля вышел закон об общей обязательной военной повинности. Мобилизация должна была начаться в октябре 1918 г. и дать 85 тысяч воинов, на 1 марта 1919 г. — еще 79 тысяч. В июле была сформирована Гвардейская дивизия (5 тысяч воинов), которая должна была стать образцом для будущей украинской армии.
Можно констатировать, что во время Гетманата строительство украинских вооруженных сил было введено в регулярное русло и основывалось на новейших военных достижениях тогдашнего цивилизованного мира.
Окончание читайте в следующем выпуске страницы «История и Я»
