В 30—50-е годы XIX века жители Брюсселя часто видели на улицах бельгийской столицы весьма своеобразного человека, чудака, и в то же время всеевропейскую знаменитость. Будучи фигурой, чья слава давно вышла за пределы его Родины — Польши — и страны, давшей ему пристанище на целых 30 лет — Бельгии, Иоахим Лелевель жил в убогой квартире, преобладающую часть площади которой занимали книги (зимой это жилище не отапливалось и замерзала вода), ходил по городу в потертом сюртуке, а то и просто в голубой блузе (одежда тогдашних рабочих), жил более чем скромно, только на доходы от продажи своих книг по польской и европейской истории... Впрочем, его и любили, и уважали; король Бельгии при встречах всегда уважительно подавал ему руку — ведь речь шла о «патриархе польской демократии», «отце польской истории», человеке, чьим учеником признавал себя Адам Мицкевич, чьими вольнодумными идеями и научными трудами вдохновлялись участники знаменитого Польского освободительного восстания 1830 — 1831 годов. Наконец, именно Лелевель был автором исторического, священного для многих поколений польских, украинских и российских революционеров лозунга: « За нашу и вашу свободу! ».
Жизнь Иоахима Лелевеля (1786 — 1861) можно четко разделить на два этапа: до восстания 1830 и после него. Второй этап — это 30 лет эмиграции (сначала была Франция, потом, уже через несколько месяцев — Брюссель), жизнь полуголодного интеллигента на чужбине — и в то же время весьма активная политическая деятельность, целью которой было объединение расколотой, распыленной, разбросанной по разным странам польской диаспоры в Европе. А до восстания — что мог вспоминать старый историк о том времени на склоне лет?
Иоахим Лелевель родился 22 марта 1786 года в Варшаве в семье польского правительственного служащего довольно высокого ранга Кароля Лелевеля (он был главным казначеем Комиссии национальной эдукации — тогдашнего министерства образования). С детства будущий историк привык творить себе свой собственный мир, словно «отгораживаясь» книгами от мира реального. Трудно было предвидеть, что человек, воспитанный таким образом, будет играть едва ли не ведущую роль в общественной жизни своей Родины в течение почти четырех десятилетий. Впрочем, для Польши, по-видимому, ценнее Лелевель — историк и мыслитель-демократ, чем он же — практический политик.
Интересно отметить, что в жизни «отца польской истории» был период, тесно связанный с Украиной. В 1809 — 1811 годах Лелевеля, недавно одного из лучших студентов-историков Виленского университета, приглашают в Кременец для работы преподавателем в местном лицее. Но из-за испорченных отношений с руководителем лицея, польским просвещенным магнатом, эрудитом и коллекционером Тадеушем Чацким (тот смотрел несколько пренебрежительно на молодого ученого) карьера Лелевеля-педагога и ученого на то время не сложилась. У юноши оставалось предостаточно времени для светских развлечений; однако, именно в Кременце он заложил основы своих будущих фундаментальных знаний не только по истории Польши, но и географии древнего мира и средних веков, и нумизматике (как раз в эти области наук Лелевель сделает выдающийся вклад уже на склоне лет, в 40—50-е годы XIX века...) Осенью 1811 года Лелевель возвращается в Варшаву.
Книги, снова книги, настойчивый труд... Он довольно быстро начал приносить свои плоды. Уже с 1815 года Лелевель читает курс лекций по польской истории в Виленском университете, с 1821 года он — ординарный профессор истории этого же университета. Именно к этому времени относится его знакомство (в известной степени по модели «учитель — ученик») с великим Адамом Мицкевичем, студентом этого же университета. Демократические, национально ориентированные идеи Лелевеля-историка получали все больший резонанс в Польше (свидетельством чему было избрание его в 1828 году депутатом Сейма). Его труды жадно читала молодежь («История Польши, изложенная популярно», «Историческая параллель между Испанией и Польшей», «Рассмотрение «Истории Государства Российского» г-на Карамзина» — между прочим, блестящий ответ имперской концепции русского историка!). Каковы же главные черты исторических взглядов самого Лелевеля?
Как считал ученый (не будучи, однако, в этом вопросе полностью последовательным), история Польши — это история многовековой борьбы двух главных составляющих нации — крестьянства и шляхты. Наличие этих двух сословий общества Лелевель отмечает уже «на заре» польской истории, еще до принятия христианства. В соответствии с этими взглядами, прошлое родины историк распределяет на такие периоды: вельможный (то есть полного единовластия шляхты) — это XII — конец XIV века и позднейшая эпоха гминовластия (то есть народоправства, демократии), которые Лелевель относит ко времени с 1374 до 1607 года; потом, по его мнению, начался период «бунтов, безвластия и упадка».
Говоря о «бунтах», Лелевель, этот, как считали, идеолог либеральной шляхты (на самом деле он подчеркивал, что вопрос национального освобождения Польши, разделенной в 1795 году тремя хищниками — Российской империей, Австрией и Пруссией — это вопрос социального освобождения миллионов польских крестьян ), исключительно высоко оценивал восстание украинского народа под предводительством Богдана Хмельницкого. Вот его слова: « Казацкий бунт — это восстание народа. В течение шести веков Польша не видела ничего равного ему... Редкое в истории зрелище, зрелище поразительное и прекрасное! Оно тем в большей мере удивляет нас, что веками мы видим только рост угнетения и терпеливую покорность ».
Итак, когда 29 ноября 1830 года в Варшаве началось освободительное восстание и было объявлено о выходе Польши из-под власти императора Николая I, именно Лелевель был идейным вдохновителем борьбы за национальную свободу. Роль этого человека в восстании (некоторые историки небезосновательно считают его революцией) воистину огромна, однако неоднозначна. С одной стороны, никто другой, кроме него, не мог выступить тогда в роли центриста, «политического мостика» между правым, умеренно-шляхетским, и радикально-левым флангом повстанцев. Это, бесспорно, создавало ему дополнительный авторитет. С другой же стороны, Лелевель оказался явно в ложном положении: пользуясь одинаковым уважением у обоих противоположных (все в большей степени непримиримых!) лагерей, возглавляя как левый Патриотический клуб, так и левоцентристскую часть Административного совета — правительства повстанцев, — он на практике оказался, следует признать, политиком непоследовательным и нерешительным: как член правительства он практически не имел реальной власти (« сидел на приставном стуле » — его выражение), поскольку преобладала правая, шляхетская фракция во главе с князем Адамом Чарторыйским, а Патриотический клуб был «красивой» оппозицией, и только.
И все-таки заслуги Лелевеля, идейно-политического вдохновителя восстания, не должны игнорироваться. Законным предметом его гордости стал февраль 1831 года, когда на заседании правительства обсуждался вопрос: какой же патриотический лозунг способен объединить всех поляков, независимо от общественного положения, и в то же время не вызывать вражды у соседей? Встал Лелевель и тихо сказал, что такой лозунг он отыскал в архивах XV века (на самом деле это было его личное изобретение!). А именно: « За нашу и вашу свободу ». Не сразу, но Административный совет узаконил это предложение. Первым на своем знамени этот лозунг начертал отряд Гостинского уезда Мазовецкого воеводства. Российские войска, с приближением которых было развернуто знамя, не обратили на него особого внимания — но в дальнейшем, в течение почти целого века, эти высокие слова были близки поборникам освобождения и Польши, и Украины, и других стран.
В сентябре 1831 года восстание поляков, продолжавшееся почти год, было жестоко подавлено Николаем I. Но это дело для истории не пропало; кроме всего прочего, не будем забывать, какое исключительное впечатление польские события 1830 — 1831 годов — первый наглядный пример, что с имперским игом можно и нужно бороться — произвели на юного Шевченко! Лелевель оказался в эмиграции, из которой ему уже не суждено было вернуться (он умер в Париже 29 мая 1861 года); но его имя все больше становилось символом польской демократии и национального освобождения. Находясь не то что в трудных, а в полунищенских условиях (он жил исключительно на деньги от продажи своих научных произведений, а это были, в силу различных причин, жалкие копейки), патриарх польской демократии категорически отказывался принимать финансовую помощь от тогдашних «спонсоров» — как чужеземных, так и польских магнатов. Он отклонял материально привлекательные предложения (например, занять профессорскую кафедру в Брюсселе, получать стабильную ежемесячную субсидию), если они исходили от тех политических кругов, которым он не полностью доверял.
Зато ученый как никогда много работал. Вот только несколько названий произведений, написанных им в изгнании: «Возрождающаяся Польша» (1837), «География средних веков» (1849 — 1857), «Размышления над историей Польши и ее народа» (1855); кроме того, именно в это время созданы фундаментальные труды Лелевеля по нумизматике, получившие широкое признание в Европе. Символичный факт: в 1860 году старого ученого посетил в его мансарде в Брюсселе молодой польский офицер Сигизмунд Сераковский (будущий активный участник восстания 1863 года и, кстати, друг нашего Шевченко!). Он, по его воспоминаниям, ожидал увидеть бессильного старца — но был поражен его бодростью и оптимизмом, услышав слова: « Верьте — Польша просыпается, будущее работает на нас ». И это было действительно так — восстание 1863 года, в котором участвовали и украинские офицеры, в частности, Андрей Потебня, открыло новую эру в истории Польши. Правда, независимость была завоевана только через полстолетия...
