Окончание. Начало читайте «День» №1-2, 3-4, 5-6, 7-8
Самое худшее, что может случиться с народом и государством в истории, и в политике тоже — это попасть в ситуацию «удавки» (или, как сказали бы шахматисты, цугцванга), когда каждый последующий шаг неизбежно приводит к ухудшению общего положения, к увеличению и без того слишком многочисленных проблем. Причем в исторической практике, в отличие от шахматной партии, фигуры или и всю доску не перекинешь — потому что речь идет о судьбе нации, ее государственности.
В конце 1919 — начале 1920 годов над УНР была крепко затянута эта петля. Острая потребность в поиске союзников становилась все жестче, но кто мог быть союзниками? Понятно, что ни в коем случае ни «красная», ни «белая» Россия (хотя иллюзии здесь преодолевались очень долго, болезненно и трагически, но наконец, казалось, ясное понимание действительного положения дел было выработано), ни местные атаманы и «атаманчики» (чрезвычайно, к несчастью, многочисленные), которые «принципиально» не желали подчиняться кому-либо и придерживаться какой-либо государственной дисциплины (однако не такое уж малое их количество готово было идти на союз с большевиками), ни иностранные экспедиционные войска на юге Украины (французские, греческие, румынские, активно поддерживавшие их) — все они такими союзниками быть не могли. Хотя, к большому сожалению, галичане еще некоторое время питали надежду на Деникина.
А кто оставался? Главный атаман УНР Симон Петлюра, и это мнение разделяла часть его окружения, хотя и не все, считал, что союзником, партнером (как выяснилось, старшим, доминантным партнером, который по мере того, как ослабевала УНР, все жестче диктовал свои условия) Украинского государства в этой сверхтяжелой ситуации может быть только Польша Юзефа Пилсудского. Поскольку на версальских победителей — государства Антанты — фактически не желавших признавать Украину, надежды не было. Итак, как не раз вспоминает адъютант Главного Атамана Александр Доценко, Петлюра много раз с грустью, граничащей с отчаянием, спрашивал себя: «Разве у нас есть другой выход? Нет его — придется договариваться с поляками. Знаю, что переговоры с ними будут страшно тяжелыми, что ненавидящие поляков галичане не простят мне этого, но другого пути нет». Надо попытаться, добавлял Петлюра, защитить хотя бы те позиции и достижения, которые у нас есть.
Действительно, как и предполагал Петлюра, руководство Западно-Украинской Народной Республики враждебно отнеслось к переговорам между УНР и Пилсудским, расценило их как «измену» — и поэтому фактически был разорван Акт Злуки 22 января 1919 года, что имело крайне пагубные историко-политические последствия (ЗУНР сделала соответствующие заявления уже в декабре 1919-го). Но Петлюра не собирался менять свой, как он ясно понимал, вынужденный курс. При этом необходимо осознавать одну, крайне важную, вещь: в отличие от Петлюры, в мировоззрении которого всегда присутствовал достаточно весомый романтический (если не мифологический) «сегмент», Начальник Польского Государства Юзеф Пилсудский был большим реалистом в политике, совершенным прагматиком, игроком, который отлично умел рассчитывать каждый свой ход наперед. Это, а также впечатляющий политический путь польского лидера, который уже имел опыт 30-летней борьбы с российским имперским и «красным» наступлением и за возрождение бывшей (великодержавной!) Речи Посполитой (пусть он проделывал этот путь, изначально находясь на левых политических позициях, в отличие от Манергейма) — такой опыт, подобного которому Петлюра, на беду, и близко не имел, сильно повлиял на ход польско-украинских переговоров.
Вернемся, однако, к конкретной хронологии событий. Еще летом 1919 г., до вступления Деникина в Киев, Варшаву посетила полуофициальная делегация УНР во главе с паном Пилипчуком (который, чтобы избежать лишнего внимания вездесущих журналистов, представлялся просто как «инженер»). Уже в начале переговоров достаточно рельефно обозначились позиции сторон, в частности польской. УНР-овцы вручили своим варшавским «визави» довольно пафосное заявление, содержавшее, в том числе, и следующие тезисы: «1.Українська Народна Республіка героїчними зусиллями своїх синів під гаслом, спільним всьому цивілізованому світові, на протязі вже двох років провадить боротьбу з ворогом культури, державності і громадськості — большевізмом. 2. Провадючи криваву, жорстоку боротьбу за визволення рідного краю від наїзду московсько-большевицьких військ, Українська Народна Республіка бажає встановити дружні та добросусідські стосунки з усіма Державами і особливо з тими, які з нею межують і які зв’язані з нею спільністю свого походження; в першу чергу з Річчю Посполитою Польською, яка в минулому зв’язана з Україною узами спільної національно-політичної неволі, накинутої Російським Царством протягом останніх століть».
Против этих общих суждений Юзеф Пилсудский, безусловно, ничего не имел. Но уже на первой стадии контактов (тогда, как уже отмечалось, полуофициальных) оказалось, что есть требование, которое Варшава, уже реально осуществлявшая суверенитет на всей своей территории, будет отстаивать крайне жестко и непоколебимо. А именно: «узнаючи за бажане створення союзу проти Москви для порозуміння з Польщею і вповні йому співчуваючи, пан Начальник Держави (Пилсудский. — И.С.) заявив, що йому цю справу можна буде вести і привести до благополучного кінця лише тоді, коли з боку українського Уряду буде заявлено про свою незацікавленість в справі Східної Галичини». То есть фактически сразу Пилсудский, который, как известно, мечтал о возрождении исторической Польши фактически в границах XVIII века, без всяких сантиментов заявил о своей цели. И дальше продвигал такое требование уже с позиции силы.
Нельзя сказать, что разные украинские делегации, выступавшие от имени УНР (было время, когда переговоры с поляками вел фактически самозванец и политический авантюрист Борис Курдиновский, якобы имевший «мандат» от государств Антанты; затем, к счастью, его сменил профессиональный чиновник и дипломат Андрей Ливицкий), были слишком уступчивыми. Но, как подробно и убедительно показывает Александр Доценко, в результате военной, информационной, в конце концов, финансово-экономической катастрофы (потому что, как пишет историк, Петлюра «ніколи не цікавився грошовими справами, здався на других, а ті другі зруйнували нашу державну господарку») защищать позиции Украины становилось крайне тяжело и приходилось делать все большие уступки.
После одобрения общей польско-украинской декларации 2 декабря 1919 г. ситуация существенно изменилась в пользу Пилсудского. Согласно этому документу, правительство УНР декларировало следующее: «Територія Української Народньої Республіки має бути установлена з такими кордонами: починаючи від Чорного моря по річці Дністру і від Дністра між Польщею та Україною по річці Збручу» (т.е. фактически требование Пилсудского по отречению УНР от Галиции было принято). Неудивительно, что этот документ привел к острому разрыву с галичанами! Далее в декларации читаем, в частности, следующее: «Подальший кордон Української Народньої Республіки на території бувшої російської імперії має пройти на західно-північній Волині і остаточне вирішення тут кордону залежатиме від рішення Мирової Конференції в Парижі (а западные государства «временно», а затем постоянно очертили границы в пользу Польши (И.С.). Окрім цього, уряд УНР особливо підкреслював кончу необхідність «допомоги Українській Народній Республіці в її боротьбі з ворогами — зброєю, набоями, амуніцією, військовим майном в розмірах, які будуть опріділені окремою згодою українського і польського Урядів», а также «необхідність відкриття дійсного і скорого транзиту з третіх держав через Польщу на Україну полонених українських вояків, належних Україні грошових знаків, військового знаряддя, одежі і всякого військового майна та матеріалів» (вот с этим возникли серьезные проблемы. — И.С.).
И наконец, завершающие строки декларации, которые приводит Александр Доценко: «Декларація ця стане основою для нав*язання братніх і добросусідських стосунків між обома народами. Щиро домагаючись сталого миру і найтіснішого зближення між Польською Річчю Посполитою й Українською Народньою Республікою , ми сподіваємось, що обидва народи в спільному єднанню утворять могутню непереможну силу, яка буде основою ладу і спокою на Сході Європі та спричиниться до пишного розцвіту культури обох народів. Грудня дня 2, 1919 р., м.Варшава».
Следующее знаковое событие — подписание польско-украинского Союзного Соглашения (у Доценко — Условия) от 21 апреля 1920 года. Согласно этому документу, очень сложный процесс подготовки которого подробно воспроизводит Доценко в своем труде (существовало по меньшей мере 15 предварительных редакций), «Річ Посполита Польська визнає Директорію Незалежної Української Народньої Республіки (вокруг слова «Независимой», согласно Доценко, шли острые дипломатические бои»). — И.С.) на чолі з Головним Отаманом п. Симоном Петлюрою за Верховну Владу Української Народньої республіки». Далі — питання кордонів. Вони встановлювались згідно з декларацією від 2 грудня 1919 року, зокрема, по річці Збруч. Було також зафіксовано, що «Уряд Польський признає Україні територію на схід від кордону, зазначеного в цій Умові, до кордонів Польщі з 1772 року (передрозборових), які Польща вже посідає або набуде від Росії шляхом збройним чи дипломатичним».
После подписания этого документа «розпочалася спільна акція польсько-українських військ по очищенню України від большевицько-московської окупації» (Доценко). «Умова була підписана, — пишет историк, — в ніч з 21 на 22 квітня, а в дні 8 та 9 травня польські та українські військові підрозділи вже вступали в столицю України — Київ». Следующие события довольно хорошо известны: контрнаступление «красных» войск, знаменитое сражение за Варшаву 14-17 августа 1920 года (героизм украинцев-бойцов Марка Безручко, которые существенно помогли отбросить армию Тухачевского, повлияв этим на судьбу Польши, а может, и всей Европы, должна быть составной частью нашей национальной памяти), продвижение войск Пилсудского снова на восток — и та же граница по Збручу, зафиксированная Рижским мирным договором 18 марта 1921 года (уже как граница между Польшей и УССР).
Оценки соглашения «Пилсудский — Петлюра» до сих пор крайне противоречивы. Но главное — понять причины поражения самой УНР. Тем более что те недостатки (мягко говоря), о которых пишет Доценко, несомненно, имеются и сейчас. Это означает, что жизненно необходимы системные (именно системные) перемены в украинском государственном устройстве, в мировоззрении украинцев, в усвоении горьких, беспощадных уроков истории. В противном случае Украина будет снова наступать на те же грабли и окажется неспособной создать достойные условия для жизни своих людей.
