Этот материал — немного запоздалая дань человеку, которого я имел честь знать и которого бесконечно уважал. Это дань памяти профессору, доктору истории Янушу Куртыке, который в 2005—2010 годах возглавлял польский Институт национальной памяти. В силу определенных обстоятельств я не смог написать этот материал раньше. Тем не менее меня не покидало чувство, что этот долг обязательно должен быть уплачен, пусть и с опозданием.
ПУТЕШЕСТВИЕ С ПРИВКУСОМ ТРАГЕДИИ
...Апрель 2010 года. Мы вместе с директором Отраслевого государственного архива Службы безопасности Украины Сергеем Кокиным и работником этого же архива Петром Кулаковским стоим возле Института национальной памяти Республики Польша в Варшаве. Подходят наши польские коллеги по общей рабочей группе. Эта группа существует с 1996 года и ее основной работой является подготовка издания «Польша и Украина в 40-х годах ХХ века. Неизвестные документы из архивов специальных служб». Напечатано уже восемь томов, в каждом из которых по традиции есть вступительная статья, никогда до этого не публиковавшиеся документы, справочный аппарат и все, чего требует канон такого рода изданий. Серия наша по сути трехъязычная, то есть тексты представлены на украинском и польском, а также русском языках (последний — это язык подавляющего большинства документов коммунистической спецслужбы). На территории бывшего Советского Союза и бывшего европейского «соцлагеря» это — самый масштабный на сегодня межгосударственный научно-издательский проект, уникальный по своему качеству.
Однако вернемся к Варшаве апреля 2010-го, к зданию Института национальной памяти. Подходят наши польские коллеги Збигнев Навроцкий, Ежи Беднарек, Марцин Маевский, Иоланта Карбаш. Мы все готовы к путешествию. А оно будет долгим, поскольку с целью презентации нашей издательской серии нам предстоит на автомобилях доехать до Мюнхена, Парижа и Брюсселя. Последний адрес не случайный, поскольку глава Европарламента Ежи Бузек инициировал специальную презентацию нашего седьмого тома, посвященного Голодомору 1932—1933 годов в Украине и переведенного на английский язык.
Мы шутим, что-то обсуждаем. Вдруг я замечаю господина презеса (это польское слово означает «президент», «глава») Института национальной памяти профессора Януша Куртыку. Он энергично выходит из дома, он сосредоточен, он спешит к служебному автомобилю, он... не замечает нас. Это — редчайший случай, поскольку презес — человек внимательный и чрезвычайно деликатный.
Тогда я немного иронично окликаю его: «Господин презес, мы Вас приветствуем!» Обычно мы были на «ты». Януш моментально понимает все, останавливается, смотрит на нас всех с искренней приязнью, извиняется, интересуется, все ли организовано. А я спрашиваю: «Встретимся в Париже, прогуляемся, поговорим?» Куртыка улыбается, задумывается на минутку и отвечает: «Нет, похоже, в Париже не выйдет, поскольку поеду сначала на траурные мероприятия в Катынь. А вот в Брюссель приеду обязательно. Там уже нормально пообщаемся».
Мы жмем друг другу руки, обнимаемся, Януш желает нам всем счастливой дороги, усаживается в свой автомобиль и отъезжает на очередное официальное и довольно непростое (как мы узнаем потом) для него выступление.
Мы еще не знаем, что никогда больше его не увидим. Он погибнет вместе с президентом Лехом Качиньским и другими польскими руководителями 10 апреля 2010 года неподалеку от аэродрома Смоленск-Северный в результате катастрофы польского правительственного самолета Ту-154М. Презентации в Брюсселе не будет, вместо нее состоится траурное заседание Европарламента в связи со смоленской авиакатастрофой.
...Об этой катастрофе наша группа узнает уже в Париже, возле Эйфелевой башни среди толпы беспечных и веселых туристов со всего мира. Господину Збигневу Навроцкому перезвонят из Варшавы. Мы не могли поверить, что Януша уже нет. Часть польских коллег сразу вернется в Варшаву, а для нас с этого момента это уже будет путешествие с привкусом трагедии. Мы таки доедем до Брюсселя. Доедем, чтобы просто остановиться на ночь в отеле и поехать назад, в Варшаву. На обратном пути мы будем бесконечно вспоминать Януша. Его улыбку и шутки, его серьезность и ответственность. Тот искренний энтузиазм, с которым он оказывал содействие нашему проекту, как стимулировал работу над текущими томами, торопил, ободрял нас. Будем вспоминать и его жизнь.
ЛИНИЯ ЖИЗНИ
Януш Куртыка родился 13 августа 1960 года в Кракове, закончил общеобразовательный лицей имени Яна Кохановского в Новой Гуте. Он учился в классе физико-математического профиля, но дважды был финалистом заключительного этапа Олимпиады по истории. В конце концов решил стать историком (кстати, уже позднее, в 1990-х годах, Куртыка встречался со своим бывшим учителем физики и математики. И тот все никак не мог простить одному из своих лучших учеников того, что он не стал физиком). А дальше была учеба на историко-философском факультете Ягеллонского университета, в который Януш Куртыка поступил в 1979-м, а закончил в 1983 году. Еще первокурсником был активно вовлечен в работу Студенческого научного общества. Его участники имели неформальные, дружеские взаимоотношения, обсуждали широкий круг вопросов прошлого Польши, ее перспективы как независимого государства и способен ли вообще народ добиться такой независимости в ближайшее время.
Возможно, и эти дебаты способствовали формированию либеральных и антикоммунистических убеждений Януша Куртыки, который был вице-председателем упомянутого Студенческого научного общества и редактором издания «Студенческих исторических тетрадей» (№ 1—3 за 1980—1985 годы). Впоследствии сам Куртыка признавался, что именно в то время у него зародился интерес к истории вооруженного антикоммунистического подполья в Польше в 1944—1956 годах.
Еще одна интересная деталь. Как вспоминает один из тогдашних товарищей Куртыки, Януш однажды предложил принести клятву верности тем идеалам, которые для себя уже тогда определили молодые люди. Принес текст этой клятвы, которая затем была провозглашена в узком кругу единомышленников. Согласимся: поступок — не очень типичный для циничного и прагматичного ХХ века. Хотя, возможно, именно это цементировало волю и твердость Януша Куртыки и его товарищей в их противостоянии с коммунистической системой в Польше. А это было непросто, поскольку все они попали в круг внимания польской спецслужбы.
С 1980 года Януш Куртыка принимал участие в демократической оппозиции в Кракове, в частности, в распространении антикоммунистических листовок, был соучредителем Независимого студенческого объединения Института истории Ягеллонского университета и членом Инициативного комитета независимого студенческого объединения Ягеллонского университета. К этому добавилось преподавание истории в подпольном христианском рабочем университете для рабочих, крестьян и учащейся молодежи, сочувствовавших оппозиции.
С 1985 года Януш Куртыка начал работать в Институте истории имени Тадеуша Мантойфеля Польской академии наук, где специализировался на генеалогии, истории средневековья, новой истории и вспомогательных исторических дисциплинах. В 1995 году он защитил диссертацию по теме: «Исследование по истории малопольских латифундистов в Тенчине в средневековье (конец ХІІІ — третья четверть ХV века)». В 2000 году он получил степень доктора истории за работу «Тенчинские латифундии. Собственность и владельцы (ХІV—ХVІІ век)». Он был членом научного совета и Института истории имени Тадеуша Мантойфеля Польской академии наук в 1999—2002 году и в 2003—2006 годах.
В период 1989—2000 годов Януш Куртыка возглавлял независимый самоуправляющийся профессиональный союз «Солидарность» в Краковских филиалах Института истории Польской академии наук. С 2000 года его судьба была связана с Институтом национальной памяти: до 2005 года он был организатором и главой отделения в Кракове.
ПРЕЗЕС
В конце 2005 года Сейм Республики Польша избирает на должность презеса Института национальной памяти Януша Куртыку. Он прилагает большие усилия, чтобы оживить работу этого важного учреждения, придать новые импульсы, особенно в научно-исследовательской и архивно-публикаторской сферах. Он способствовал превращению Института в активный центр исследований новейшей истории Польши. Именно за то время, когда он был презесом ИПН, это учреждение подготовило огромное количество научно-документальных и монографических изданий, выставок.
И дело не только в этом. Куртыка хорошо знал, для чего существует ИПН, он усматривал в институте мощный инструмент декоммунизации, демонтажа того политико-идеологического прошлого, которое Польша должна была непременно преодолеть, чтобы превратиться в действительно демократическое и независимое государство, сформировать гражданское общество.
...Практически при каждой встрече мы обсуждали с Янушем Куртыкой ситуацию с Украинским институтом национальной памяти (УИНП). Я напоминал ему, что не всем нравится деятельность возглавляемой презесом структуры (то есть польского института), который, в частности, обвиняют в «узколобом национализме». То же самое происходит с нашим институтом, которым тогда руководил академик Игорь Юхновский. Куртыка улыбался, объяснял, что все не совсем так. И — удивлялся. Удивлялся тому, что киевская структура живет какой-то «автаркической» жизнью, вне надлежащих контактов с миром и соответствующими структурами в других странах. «Ты знаешь, — сказал мне как-то Януш, — не могу понять, ведь много раз я предлагал контактировать с нами активнее, был готов отдать всю информацию и рекомендации для контактов в мире. Реакция — ноль». Интересно, чтобы сказал Януш теперь, когда Украинским институтом национальной памяти руководят уже не «националисты», а искренние «интернационалисты», которые глорифицируют все советское и которые, похоже, именно из этого исторического материала будут «лепить» для нас свою модель прошлого...
Януш Куртыка с самого начала высоко ценил наш совместный польско-украинский проект. И это были не только слова, поскольку именно ИПН РП взял на себя финансовые расходы по подготовке и к изданию результатов нашей общей работы. В 2006, 2007, 2008 и 2010 годах один за одним выходят очередные тома (для примера: разрыв во времени между вторым и третьим томом длился четыре года). Как уже было сказано, на английский перевели том, посвященный Голодомору. Презес находил время приезжать на встречи нашей общей рабочей группы, видел, что работа наша достаточно интенсивная и непростая, а потому содействовал обнародованию результатов этих усилий.
Должность презеса ИПН требовала много сил. Кроме прочего, она всегда была (и есть!) «под софитами» журналистов, общественности. Уже говорилось о том, что под руководством Януша Куртыки Институт национальной памяти существенно изменился, начал играть качественно новую роль в формировании качественно новой исторической памяти. Однако не все так просто было. По словам профессора Анджея Новака, презес заплатил за это самую высокую цену. И речь идет не о том, что произошло 10 апреля 2010 года, а о том, с чем сталкивался Куртыка раньше: бешеная атака через средства массовой информации защитников старого «исторического канона» и «исторического компромисса» (который ставил целью примирить тех, кто стрелял, с теми, кого стреляли). По утверждению Новака, противники презеса не гнушались даже попытками вмешиваться в частную, семейную жизнь Януша Куртыки, который «очень постарел за несколько последних месяцев жизни... Однако он не поддавался. Хорошо ориентировался в «историческом хозяйстве» с всеобъемлющей заинтересованностью».
Так что не случайно с чрезвычайно ответственной (и обессиливающей) работой Януш Куртыка сочетал научную и академическую деятельность. Он был профессором в Государственной высшей восточноевропейской школе в Перемышле, а также в Высшей философско-педагогической школе «Игнатианум» в Кракове, преподавал историю.
Януш Куртыка опубликовал около 140 научных работ по проблемам истории Польши (средневековье, новая и новейшая история). Он был также главным редактором периодического издания «Исторические тетради», которое издавало объединение «Свобода и Независимость» (было издано 27 томов), был членом редакции научной газеты «Аппарат репрессий в Народной Польше, (1944—1989)». Он принимал участие в подготовке энциклопедических изданий, историко-географического словаря Краковского воеводства времен средневековья, польского биографического словаря и биографического словаря «Подполье и общественное сопротивление в Польше, 1944—1956». Он участвовал в деятельности Польского исторического общества, Общества друзей наук в Перемышле и Польского геральдического общества.
...Он не пересек полувековой рубеж: 50 лет ему должно было исполниться в августе 2010-го. Однако Януш Куртыка успел много. Потому что просто много работал. Потому что он был человеком чрезвычайно непритязательным, непоказным. Так что есть все основания утверждать, что не он искал наград, они сами находили его.
Он был лауреатом премии имени Адама Хеймовского (1996 год), второй премии на конкурсе имени Клеменса Шанявского (1998 год), премии имени И.Лелевеля (2000 год), премии имени Е.Лойка (2001 год). В 2008 году третий президент Украины Виктор Ющенко наградил его орденом «За заслуги ІІІ степени» за значительный личный вклад в дело укрепления авторитета Украины в мире, популяризацию ее истории и современности. В 2009 году он был награжден президентом Республики Польша Лехом Качиньским. Это был командорский крест со звездой Ордена возрождения Польши. Презес получил награды и после ухода в вечность. В 2010 году посмертно он был награжден большим крестом ордена возрождения Польши. В том же году — посмертно стал лауреатом премии «За сохранение национальной памяти». Все это важно. Однако решусь утверждать: возможно, высшей его наградой была для него его семья и двое его сыновей...
...На варшавской улице Товаровой с Сергеем Кокиным и Петром Кулаковским мы стоим у входа в Институт национальной памяти. Это тот самый апрель 2010-го. Мы снова видим Януша Куртыку. Однако теперь уже — на фото, усыпанном принесенными людьми цветами. Перед ними свечи и — записки. Их написали те, кто пришел отдать должное памяти и Януша, и всех, кто погиб под Смоленском (серди них был и один из руководящих работников ИПН, в свое время один из основателей независимого издательского движения в Польше господин Януш Крупский). На одной из записок нахожу надпись: «Panie Prezesie! Dziekujemy za prawde» («Господин презес! Спасибо за правду»). А вот другая надпись: «I zil w naszych czasach... RYCERZ... Zbroja jego byla HISTORIA. W dloni dzierzil miecz PRAWDY...» («И жил в наше время... РЫЦАРЬ... Оружием его была ИСТОРИЯ. В руке держал меч ПРАВДЫ...»).
Правда... Это слово едва ли не чаще всего встречается в воспоминаниях тех, кто писал или говорил о Януше Куртыке. Сам он довольно аккуратно и всегда к месту употреблял это слово, зная, как часто манипулируют этим понятием. Надеюсь, вера в правду окажется сильнее политической конъюнктуры, которая изменились в очередной раз и в Польше, и в Украине. Очевидно, что нам еще предстоит постигнуть правду о жизни и деле презеса. Вечная ему память!
...Януша Куртыку похоронили на Почетной аллее Раковицкого кладбища в Кракове. Будете там — обязательно положите цветы на его могилу. В ней лежит ученый, презес, человек, несомненно, достойный исторической памяти.
