В 1603 году, несмотря на заключенную Унию с Папским престолом (1596), польский сейм признал-таки — под большим давлением православных людей всех состояний — право неподчиненности Киево-Печерского монастыря униатскому Киевскому митрополиту. Это стало началом новой эры в духовной жизни не только монастыря, но и страны — строились церкви, основывались школы, вокруг монастыря группировались образованные люди того времени, росла любознательность к греческой учености. Но, может, наиболее мощным признаком нового времени стало то, что было положено начало в Киеве книгопечатанию.
Началось это с того, что Киево- Печерский монастырь откупил у Львовского владыки Гедеона Балабана типографию и перевез ее в Киев. Это произошло в 1615 году, уже в следующем году был издан «Часослов» для школьного обучения, а в 1619 г. — монументальный (более 1000 страниц) иллюстрированный сборник церковных служб — «Анфологион» («Антология»).
Инициатором («промоутером») благого дела — книгопечатания — стал архимандрит монастыря Елисей Плетенецкий, который собрал вокруг себя лучших знатоков своего времени. Это было истинное «прибежище ученых людей» — тогдашней интеллектуальной элиты. При жизни Елисея Плетенецкого и его преемника галичанина Захария Копыстенского монастырь напечатал более 20 названий книг. Спрос на книги был настолько большим, что монахи оборудовали специальную монастырскую бумажную фабрику для потребностей Киевской типографии (под Житомиром).
Книги издавались кругом ученых, объединенных как общей работой, так и идеями просветительства. К превеликому сожалению, в истории не осталось детальных жизнеописаний всех этих сподвижников- интеллигентов (на современном языке), преданных книжному делу. Но известно, что часть киевских печатников происходила из Галичины или училась там во львовской школе. Как пишет Огиенко, «это было первое «нашествие» галичан на Надднепрянщину. В те времена киевские и галицкие просветители работали вместе, были связаны благородной работой книгопечатания и просветительства. Но трагедия раскола страны на запад и восток была уже не за горами.
Вспомним сегодня одного из «группы» киевских печатников — Памву Беринду, который более 30 лет своей жизни служил украинскому книгопечатанию. До нашего времени дошло немного подробностей его происхождения и жизни. Некоторые ученые считают, что родился Памва Беринда в Молдове, где жил, возможно, в тесных контактах с западными украинцами. Хорошо знал украинский язык благодаря тому, что в те времена этот язык был распространен в Молдове. Образование, в частности, знание греческого языка, он получил во Львовской братской школе. Далее служил у известного Хведора Балабана — «як у власних родичів гойне заживаючи». Именно Балабан будто бы побуждал Беринду взяться за подготовку «Лексикона Славеноросского» («принуди меня імена славенськая ізбираті»).
После смерти Балабана Беринда был вынужден искать себе другого протектора и другую работу. Вскоре принял монашество и жил во Львовском Онуфриевском монастыре. Было это случайно или заранее задумано, но именно в этом монастыре находилась Львовская братская типография, которая возникла из печатного кружка известного Ивана Хведоровича (Федорова). Позднее Беринда оказался в Скитском монастыре у села Манявы, основанном в 1611 году и вскоре подчиненном Константинопольским патриархам. Там возглавил монастырскую типографию, а также преподавал спудеям теологию. Именно здесь он напечатал (1616) «Вірші на Рожество», подписаные «Недостойним ієромонахом Памво Берінда Типограф».
Это были времена начала книгопечатания в Киеве. Под управлением Елисея Плетенецкого ученые монахи относились к печатному труду очень придирчиво, чувствовали ответственность за каждый знак, сверяли и исправляли книги согласно греческим текстам. Значение корректора здесь трудно преувеличить. И вот вскоре оказалось, что Беринда «имел дарованный от Бога дар корректорства в пресладчайшем и добрознаменитом широкоглагольном языке славенском» (здесь и далее «славенский» — церковнославянский. — К.Г. ). И начиная с 1620 года Беринда окончательно «оседает» в Киеве и посвящает все свое время, знания и способности работе в типографии.
(Напомним, что 1620 год — это год восстановления православной киевской иерархии, запрещенной Унией 1596 года. Тогда в Киев прибыл — проездом — Иерусалимский патриарх Теофан, который под защитой казаков Петра Сагайдачного тайно рукоположил нескольких православных епископов. Злые языки поговаривают, что казаки просто «заставили» Иерусалимского патриарха пойти на этот риск — на возможный конфликт не только с Римом, но и с Царьгородом.)
В 1621—1624 годах Беринда работал над двумя изданиями — «Іоанна Златоустаго Бесіди на 14 послань св. ап. Павла» и «Бесіди і деяння св. апостола Павла». Эти книги сразу попали и за границу — в Москву (Киевская митрополия тогда еще не входила в состав Московской церкви). После «Бесід Іоанна Златоустого» и «Послань апостола Павла» Беринда немедленно взялся за «Толкованіє на Апокалипсис» (Откровение Ивана Богослова), а также продолжал работу над «Лексиконом славеноросским». Свои работы Беринда подписывает по-разному: «Типограф», «Архитипограф св. Лаври» и др.
Иван Огиенко пишет: «Был это типограф полностью в тогдашнем значении этого слова: и писатель, и переводчик, и корректор, и «печатный мастер». Как писал о нем Захария Копыстенский, «это был человек высокого образования, хороший знаток греческого языка, «разноискусен в деле печатном». В течение нескольких десятилетий ни одно издание Лавры не выходило без его участия — он работал как «справщик» (корректор), переводчик с греческого языка, а также писал к книгам много предисловий. И все это считал своим богоугодным «подвигом».
Остановимся еще на одной черте Беринды. Высоко оценивая церковнославянский язык, Беринда отнюдь не был равнодушным к народному — украинскому — языку. В частности, он печатал «в духовную пользу» простым людям так называемые листки на народном языке, потому что был уверен, что украинский язык должен звучать также в церквях. По его словам, «широкий и великославный язык славенский (церковнославянский) трудности к врозумению многие в себе имеет, из-за чего и сама Церковь многим своим людям в отвращение приходит» (!).
Беринда был не одинок в своих усилиях приблизить церковный язык к пониманию простого народа. Так же думал и его коллега по типографии Тарас Земка, который любил употреблять «простой» украинский язык в своих литературных трудах.
Поэтому не удивительно, что Беринда и Земка, работая над «Пістною тріоддю» (1627), поместили в книге также украинские тексты в переводе Тараса Земки. Беринда же объяснил украинский текст «Тріоді» специальной статьей-послесловием. Ниже даем несколько выдержек из этого Предисловия:
«С греческого на украинский язык «Синаксарь» (Сборник житий святых) переведен честным иеромонахом Тарасом Земкой, проповедником слова Божьего, то ж не нарекайте на это (на язык) вы, великороссы, болгары, сербы и другие, подобные нам в православии, потому что это же сделано из ревности и из желания различных сословий народа нашего украинского — благородных, светских и других, которые не учились глубокоразумному славянскому языку, у которого есть ум и мудрость, как и греческие и другие грамматические писание.
Ведь не погрешили древние святые отцы и философы, когда Евангелие святого Матфея с еврейского на греческий язык перевели, а с греческого Марка, Луку и Иоанна принесли, а также когда греческие богословские книги перевели на язык славянский Кирилл и Мефодий.
Итак, по этому примеру делали и мы, в пользу и на приумножение братьям своим, и надеемся в Господе, что этим мы не погрешили. Потому что послушались мы Апостола (И Кор.14), который говорит: «В церкви лучше сказать пять слов понятных, полезных и для других, чем множество слов на чужом языке».
Использованные материалы: «Історія українського друкарства» Ивана Огиенко и «Нарис історії середньовічної та ранньомодерної України» Натальи Яковенко.
