Знают пусть: на антисемитизме не построить прочных государств.
Эпиграфом к этому материалу взяты строки из «самиздатовского» стихотворения, но почему-то вспомнилось мне сначала стихотворение совсем другое. Страшное стихотворение под названием «ГПУ». 20 декабря 1929 года, к празднику чекистов, его написал на языке идиш Изи Харик, известный еврейский поэт. Он родился в 1898 году в городке Зембин в Белоруссии. Был И. Харик внуком известного бадхена (народного актера наподобие русских скоморохов) Лейзера Шейнмана. И. Харик получил неплохое образование, в 1917 году был директором школы, деятелем профсоюзного движения, библиотекарем в Минске. В 1919 году добровольно пошел в Красную Армию, участвовал в установлении большевистского режима в Белоруссии. В 1921 — 1923 годах учился в Московском литературном институте имени В. Брюсова, работал главным редактором литературно-художественного и общественно-политического журнала «Штерн». Его избрали членом-корреспондентом АН БССР и даже членом Центрального Исполнительного Комитета Белоруссии.
Так вот, в декабре 1929 года он написал такие строки, которые даю в подстрочнике Александра Зарембы:
Так багато ворогів вистежують нас,
Вони внутрішньо спустошені
І сповнені жаху,
Я сьогодні буду оспівувати тебе, ГПУ,
І піднесу мою любов як оду.
О, ГПУ, моя ніжна ГПУ!
Оксамитова суворість у твоєму імені
Благословенним нехай воно буде,
І хай мені вибачать насолоду
помсти...
Я сьогодні радів від смерті
Однієї людини так ніби я радію,
граючись з дітьми...
Хай мені вибачать жахливу
Радість, яка підбадьорює
і заспокоює мене.
І я зараз беру свою задавнену
Ненависть І виплескую
її у сумному крику,
Хай будуть благословенні
Любов і ненависть,
Що виступають ніби роса
на всіх мертвих...
Хай буде благословенна чуйна рука,
Яка звикла до крові та до прощення,
Коли вороги обливають брудом
Мою єдину в світі країну
І дивляться з жахом на наше життя —
Хай буде благословенною
караюча рука!
Разумеется, И. Харик не мог знать, что последним годом его жизни, именно благодаря «благословенной карающей руке», станет фатальный 1937-й, а те, кто конструировал, освящал и даже поэтизировал террористическую большевистскую систему, вскоре станут ее жертвами.
В событиях, о которых речь пойдет далее, также не все было понятно с самого начала, а многие будущие жертвы дела ЕАК стремились если не воспевать, то по меньшей мере быть лояльными к господствующему коммунистическому режиму. Однако в том и заключалась специфика этого режима, что он последовательно и перманентно искал врагов не только среди тех, кто ему не симпатизировал, но и среди многих искренних своих адептов.
Очень точно Л. Люкс замечает, что сталинский режим в 30-е годы не проявлял однозначных признаков антисемитизма. Евреи были как его жертвами, так и палачами. Преследование иудаизма и еврейской культуры качественно не отличалось от репрессий против других религий и культур.
Известно, что евреи играли важную роль в советских репрессивно-карательных структурах, однако эта ситуация постепенно начала меняться. По данным Председателя Совета и руководителя научных программ Московского научно- информационного и просветительского центра «Мемориал» Арсения Рогинского, в 1935 году в НКВД работало 40% евреев, а в 1940 году их осталось всего 4%. Если в середине 30-х годов в национальном составе высшего руководства НКВД УССР, согласно подсчетам Вадима Золотарева, евреи составляли 60%, (русские — 13%, украинцы — 6%), то в годы «большого террора» картина была уже иной. Под руководством Николая Ежова (он возглавил НКВД осенью 1936-го) началась «чистка» евреев.
Не забыли и о тех, кто принадлежал раньше к сионистскому и другим движениям. Например, НКВД УССР своей телеграммой № 83921 от 28 декабря 1937 года дал указание «немедленно пересмотреть весь учет и разработки по сионистам, арестовав антисоветский сионистский актив». И такие поиски были начаты под руководством тогдашнего наркома внутренних дел УССР Израиля Леплевского. Продолжились они и после того, как Леплевского отстранили и уничтожили. Достаточно сказать, что только в первой половине 1938 года было арестовано 1 279 «участников сионистского подполья», ликвидированы «бундовские комитеты» в Киеве, Харькове, Одессе, Днепропетровске, Виннице и Молдавской АССР
Началось выдавливание евреев не только из партийного и чекистского аппаратов, но и из государственных и хозяйственных органов управления. Тогда начались ограничения в развитии еврейской национальной культуры, языка, религии. Постепенно антиеврейская линия приобретала более выразительную форму и охватывала другие сферы. Накануне войны Сталин в разговоре с Риббентропом откровенно высказал свои взгляды на еврейский вопрос. Он пообещал Гитлеру покончить с «еврейским засильем», особенно среди лиц интеллектуального труда.
ИСТОКИ
В мемуарах Никита Хрущев вспоминает о сталинской юдофобии: «Большим недостатком Сталина было неприязненное отношение к еврейской нации. Он как вождь и теоретик в своих трудах и выступлениях не давал даже намека на это... Внешне все выглядело прилично. Но, когда в своем кругу ему приходилось говорить о каком-то еврее, он всегда говорил с подчеркнуто утрированным произношением. Так в быту высказываются несознательные, отсталые люди, которые с презрением относятся к евреям и нарочно искажают русский язык, подчеркивая еврейское произношение или какие-то отрицательные черты. Сталин любил это делать, и получалось у него типично».
Он, по оценке Н. Хрущева, был «подвержен этому мерзкому недостатку, который называется антисемитизмом... Произошла расправа с Михоэлсом, крупнейшим артистом еврейского театра, человеком большой культуры. Его зверски убили тайно, а потом наградили его убийц и с честью похоронили их жертву... Думаю, что придет время, когда все это раскроется шире и будет дан глубокий анализ того, как это произошло, для того чтобы впредь ничего похожего не могло повториться».
Речь идет о выдающемся актере Соломоне Михоэлсе, который, по официальной версии, погиб в Минске 13 января 1948 года вместе с театральным критиком В. Голубовым-Потаповым. В связи с этим целесообразно напомнить, что Светлана Алилуева, дочь Сталина, в книге «Только один год» написала о телефонном разговоре отца, свидетелем которого ей довелось быть. «Ну, автомобильная катастрофа», — произнес он. А через несколько минут, обращаясь к дочери, проговорил: «В автомобильной катастрофе разбился Михоэлс». С. Алилуева утверждала: «Он был убит, и никакой катастрофы не было». «Автомобильная катастрофа» была официальной версией, предложенной моим отцом, когда ему доложили о выполнении».
Кстати, тот факт, что это было убийство, в апреле 1953 года подтвердил не кто иной, как Лаврентий Берия. В письме на имя Георгия Маленкова он возложил ответственность за это на бывшего министра государственной безопасности В. Абакумова, который после своего ареста признал, что выполнял прямую сталинскую директиву. «Когда Михоэлс был ликвидирован, — свидетельствовал он, — и об этом доложили И.В. Сталину, он высоко оценил это мероприятие и приказал наградить орденами, что и было сделано». Л. Берия сообщал, что было несколько вариантов устранения С. Михоэлса, из которых выбрали такой: «Привезти его на территорию пригородной дачи Цанава Л.Ф. (Тогдашний министр безопасности Белоруссии. — Ю.Ш. ), где и ликвидировать, а потом труп вывезти на малолюдную (глухую) улицу города, положить на дороге, ведущей к гостинице, и осуществить наезд грузовой машины... Так и было сделано. Во имя тайны убрали и Голубова, который поехал с Михоэлсом в гости... (на даче они были раздавлены грузовой машиной)».
3 февраля 1948 года на заседании Секретариата ЦК ВКП(б) под председательством Георгия Маленкова было принято решение о роспуске объединений еврейских писателей в Москве, Киеве, Минске и о закрытии еврейских альманахов, издававшихся в этих городах. Через несколько дней это решение было подтверждено на заседании Политбюро ЦК ВКП(б). В ноябре 1948 года был ликвидирован созданный в 1942 году Еврейский антифашистский комитет (ЕАК), первая (со времен прихода большевиков к власти) официально санкционированная внеклассовая общественная организация, строившая свою деятельность на чисто национальной основе. Этот комитет возглавлял Соломон Михоэлс, а от Совинформбюро, при котором был создан ЕАК, ответственным был Соломон Лозовский. Однако эта акция была только частью широкой антиеврейской политико-идеологической кампании.
ПРОТИВ «БЕЗРОДНОГО КОСМОПОЛИТИЗМА»
Вряд ли кто из представителей бывшей исторической общности «советский народ» хотя бы один раз не слышал о «безродных космополитах». В свое время их громко клеймили на форумах общественности, на партийных собраниях, в средствах массовой информации. Это было на начальных этапах «холодной войны» в тогдашнем биполярном мире. В критику «космополитизма» по законам политической логики вплеталось противодействие «низкопоклонству» перед Западом, его наукой, культурой, искусством. Заранее был определен и «победитель» в этой борьбе: это была советская, то есть в первую очередь русская, наука, культура и искусство. «Подходит ли нам, — подчеркивал в докладе о журналах «Звезда» и «Ленинград» в сентябре 1946 года секретарь ЦК ВКП(б) Андрей Жданов, — представителям передовой советской культуры, советским патриотам, роль преклонения перед буржуазной культурой или роль учеников?! Конечно, наша литература, отражающая строй высший, чем любой буржуазно-демократический строй, культуру во много крат высшую, чем буржуазная культура, имеет право на то, чтобы учить других новой общечеловеческой морали».
Вся тогдашняя система пропагандистских и «воспитательных» средств была призвана подтверждать этот тезис. Комплекс ограничительных мероприятий параллельно был призван защищать «советского человека» от «развращающего» западного влияния. Именно этой цели была подчинена и борьба против «космополитов». Кроме того, с помощью ее в очередной раз формировался образ «внутреннего врага». Архивные документы, открытые в последние годы, говорят о том, что режим не просто поощрял такого рода кампании, но и тщательно готовил их.
В августе 1942 года Управление агитации и пропаганды ЦК ВКП(б), которым руководил Г. Александров, подготовило докладную записку для секретарей ЦК. В записке проводилось мнение о том, что многие годы во всех областях культуры искажалась национальная политика партии. Итогом стало то, что «в управлениях Комитета по делам искусств и во главе заведений русского искусства оказались нерусские люди (преимущественно евреи)», в то время как «во многих заведениях русского искусства русские люди оказались в меньшинстве».
Особое раздражение власти вызвало посланное Сталину в феврале 1944 года за подписью С. Михоэлса, И. Фефера, Ш. Эпштейна и отредактированное С. Лозовским письмо с предложением создать на территории Крыма Еврейскую советскую социалистическую республику. Ее создание, как отмечалось в документе, «навсегда решило бы по-большевистски, в духе ленинско-сталинской национальной политики проблему государственно-правового положения еврейского народа и дальнейшего развития его вековой культуры». Авторы этого письма не могли представить, что власть вспомнит им это предложение.
Однако на уровень государственной политики в СССР юдофобия постепенно поднимается после завершения советско- нацистской войны. Бывший заместитель министра государственной безопасности М. Рюмин признавал, что с конца 1947 года в работе его ведомства «начала выразительно проявляться тенденция рассматривать лиц еврейской национальности как потенциальных врагов советского государства».
Наступление на «космополитов» было начато после упомянутого доклада Андрея Жданова. Более активная и систематическая «проработка» ученых, деятелей искусства, литературоведов, биологов («вейсманистов-морганистов»), языковедов, театроведов, которым приписывали то, что они попали под влияние Запада, началась в 1947-м. Тогда, а именно 17 июня 1947 года, в партийные организации было послано «закрытое письмо» ЦК ВКП(б) «О деле профессоров Клюевой и Роскина», в котором подчеркивалось, что «опасная болезнь низкопоклонства перед заграницей может поразить наименее стойких представителей нашей интеллигенции, если эта болезнь не будет пресечена».
Кампания борьбы против «космополитизма» в Украине начала готовиться практически одновременно с развертыванием очередного тура гонений на представителей украинской интеллигенции. Особенно активно поиски «национализма» стимулировал Лазарь Каганович, который с марта по декабрь 1947 года возглавлял ЦК КП(б)У. В частности, он постоянно терроризировал партийных работников, Союз писателей Украины, требуя от отдельных литераторов раскаяния в «националистических» грехах.
Приведу такой пример. В октябре 1947 года Л. Каганович разослал руководителям Украины «для ознакомления» текст статьи «Об одном вредном антисоветском рассказе». Этот материал подготовили по заказу ЦК КП(б)У для «Литературной газеты» и предложили его подписать писателям Григорию Полянкеру и Матвею Талалаевскому. Статья была направлена против рассказа писателя Исаака Кипниса под названием «Без хитростей, без расчета», напечатанного одной из газет польского города Лодзь. Рассказ был посвящен тому, как во время войны украинская женщина спасла от гибели двух еврейских детей. Однако и в этом благородном сюжете были найдены «грубые политические ошибки, которые сводят на нет и даже искажают саму идею рассказа». Критикам не нравилось само название произведения, поскольку, как отмечалось в статье, «в нашей советской стране миллионы людей творят патриотические дела без всяких хитростей или низкого расчета». А далее ставился вопрос: «Может, автору нужно было упоминание о чьих-то «хитростях», чтобы прикрыть хитрости собственные?»
Однако наибольшую ярость и раздражение вызвали слова И. Кипниса о том, что он хотел бы, чтобы «все евреи, которые идут теперь твердым победным шагом по берлинским улицам, носили на груди рядом с орденами и медалями также и маленький красивый щит Давида». Это было расценено как проявление сионизма, недопустимое для советского еврея. В статье подчеркивалось: «Кипнис хочет поставить щит Давида — эту эмблему национализма — рядом с эмблемами Советского Союза, символизирующими собой братство и дружбу народов. Не помешало бы знать Кипнису, что пятиугольная советская звезда давно затмила и шестиугольную звезду Давида, и петлюровский трезуб, и всяких орлов и другие националистические эмблемы».
Для Исаака Кипниса эта история не закончилась только критикой: в июне 1949 года он был арестован по обвинению в националистической агитации, а в январе 1950 года его осудили к 10 годам исправительно-трудовых лагерей строгого режима. И только в 1956 году он был освобожден и реабилитирован. Чрезвычайно характерным для тогдашней ситуации было то, что, когда уже были арестованы М. Талалаевский и Г. Полянкер, им вспомнили среди прочего и то, что, казалось бы, можно было поставить им в «заслугу» — их критические оценки произведения Исаака Кипниса.
ПОГРОМ ЕАК НАЧИНАЕТСЯ
Еще 12 октября 1946 года появилась первая записка МГБ СССР «О националистических проявлениях некоторых работников Еврейского антифашистского комитета», посланная в ЦК ВКП(б) и Совет Министров СССР. После этого заведующий отделом внешней политики ЦК ВКП(б) Михаил Суслов (будущий «серый кардинал» эпохи Леонида Брежнева) организовал проверку деятельности ЕАК. В ноябре того же года М. Суслов доложил об итогах проверки, утверждая. что ЕАК сыграл позитивную роль во время войны, а впоследствии его деятельность превратилась в политически вредную. Вносилось предложение ликвидировать ЕАК. И действительно, во время войны с нацистами ЕАК сыграл большую позитивную роль.
7 апреля 1942 года было опубликовано его первое воззвание к мировому еврейству с 47 подписями. Это были подписи литераторов, врачей, актеров и евреев- военных. 24 мая на митинге представителей еврейского народа, который транслировался по радио, было объявлено о сборе средств на приобретение 1 тысячи танков и 500 самолетов для Красной Армии. ЕАК организовал трансляцию передач на языке идиш четыре раза в неделю для евреев США и Англии, в первую очередь с целью информирования о зверствах нацистов против советских евреев. Вместе с тем, как точно отмечал Ю. Грачевский, «постепенно (с позиций якобы крайней военной необходимости) сверху (речь идет о сталинском руководстве. — Ю.Ш. ) начали пропагандировать мысль о возможности использования пресловутой «всееврейской помощи и взаимовыручки» в мировом масштабе».
Кампания по сбору денег принесла результат, к тому же в 1943 году С. Михоэлс вместе с писателем И. Фефером предпринял поездку в США, Канаду и Великобританию, где также собирали средства для Красной Армии. Однако деятели ЕАК не только собирали деньги. В 1943 году С. Михоэлс делает впечатляющий доклад о геноциде против евреев на оккупированных территориях. Илья Эренбург осуждает распространение антиеврейских настроений и разговоров о том, что евреев «не видели» на фронте. ЕАК начинает привлекать внимание власти к положению, в котором находились евреи в освобожденных от нацистов районах. 18 мая 1944 года С. Михоэлс шлет В. Молотову письмо, в котором, в частности, отмечалось: «После пережитой уцелевшими евреями катастрофы местная власть не только не уделяет им должного внимания, но кое-где нарушает советскую законность... Обращает на себя внимание тот факт, что получаемая Красным Крестом из разных стран помощь... до нуждаюшихся евреев редко доходит». ЕАК планировал издание «Черной книги» о нацистских зверствах и «Красной книги» о вооруженной борьбе евреев против оккупантов. Однако набор «Черной книги» книги был рассыпан в 1948 году.
Нужный сталинскому руководству исключительно как мобилизующий и пропагандистский орган, ЕАК, однако, демонстративно не хотел быть «карманным» учреждением. Все это не могло нравиться руководству. Тем более, что, способствуя созданию Израиля, Сталин стремился противопоставить это государство США и Великобритании, а ЕАК имел хорошие контакты с еврейством этих стран и не собирался менять вектор своих симпатий.
26 марта 1948 года Министерство государственной безопасности СССР опять сигнализировало в партийно-государственные структуры о том, что ЕАК присвоил себе право быть главным уполномоченным в делах еврейского народа и право посредника между этим народом и партией и правительством, а также об антисоветской и националистической деятельности ЕАК. Именно на этом основании решением Политбюро ЦК ВКП(б) от 20 ноября 1948 года ЕАК, как являющийся «центром антисоветской пропаганды и регулярно дающий антисоветскую информацию органам иностранной разведки», был ликвидирован. На этот раз, в отличие от ситуации 1946 года, предложение МГБ было реализовано.
В своей книге «Моя жизнь», вспоминая о закрытии еврейских изданий и культурных учреждений, Голда Меир, которая с сентября 1948 года была первым послом Израиля в СССР, писала: «Что с того, что они были преданы линии партии? Слишком большой интерес к Израилю и израильтянам проявило русское еврейство, чтобы это могло понравиться в Кремле. Через пять месяцев (речь идет о январе 1949 года. — Ю.Ш. ) в России не осталось ни одной еврейской организации и евреи стремились к нам больше не приближаться».
РАСПРАВА
28 января 1949 года в «Правде» появилась редакционная статья «Об одной антипатриотической группе театральных критиков». В феврале того же года Секретариат ЦК ВКП(б) рассмотрел вопрос «О заявлениях, поступивших в ЦК ВКП(б) о деятельности антипатриотической группы театральных критиков». Вскоре было принято партийное постановление «О буржуазно-эстетских извращениях в театральной критике», а в «Правде» помещена разгромная статья «До конца разоблачить космополитов-антипатриотов».
Именно с тех пор в Украине, как и во всем тогдашнем СССР, еще более усилилась травля литераторов еврейского происхождения (А. Борщаговский, А. Гозенпуд, Л. Санов-Смульсон, И. Стебун, Е. Адельгейм, Е. Мартич-Финкельштейн и др.). Теперь уже «разоблачение» сопровождалось обвинениями в просионистских симпатиях, еврейском буржуазном национализме, пропаганде буржуазного способа жизни. Причем критиковали не только живых, но и умерших литераторов, деятелей науки и культуры.
Теперь разоблаченных «космополитов» увольняли с работы, осуждали, высылали в отдаленные районы СССР. Понятие «космополит» постепенно превращалось в синоним слова «еврей». Тем самым сталинский режим ставил под подозрение евреев как народ и как будто сигнализировал населению: мы можем укрепить наш патриотизм и наше могущество, только освободившись от «антипатриотического» влияния евреев. Обращает на себя внимание и то, что во всех обвинениях неизменно фигурировали еврейский национализм (сионизм) и шпионаж в пользу иностранных разведок.
«Органы», после того, как им был дан сигнал от партийных органов, начали собирать материал против конкретных «безродных космополитов». Для многих еврейских деятелей это означало аресты, а для некоторых впоследствии — смерть. Началось все с арестов в конце 1947 года старшего научного сотрудника Института экономики АН СССР И. Гольдштейна и старшего научного сотрудника Института мировой литературы АН СССР З. Гринберга. Противозаконными методами из них выжали свидетельства, которые стали формальным основанием для начала уголовного преследования членов ЕАК.
Сценарий «дела» об еврейском национализме был подготовлен к началу 1948 года, а во второй половине года начались массовые аресты лиц, в той или иной степени связанных с деятельностью ЕАК. Аресты продолжались и в Украине. Здесь, в частности, в конце 40-х — начале 50-х годов были арестованы и осуждены к различным срокам лишения свободы Моисей Альтман, Рива Балясная, Иосиф Бухбиндер, Абрам Веледницкий, Давид Гофштейн (расстрелян в 1952 году по делу ЕАК), Айзик Губерман, Вениамин Гутянский, Ирма Друкер, Натан Забара, Абрам Каган, Исаак Кипнис, Ефим Лойцкер, Ноте Лурье, Моисей Мижирицкий (умер в арестантском вагоне), Михаил Пинчевский, Григорий Полянкер, Матвей Талалаевский, Михаил Шмушкевич и др. В 1950 году был ликвидирован Кабинет еврейской литературы, языка и фольклора при Академии наук УССР, который возглавлял член-корреспондент АН УССР, языковед Илья (Эль) Спивак. Он был арестован в январе 1949 года, а позже арестовали заведующего литературным отделом Кабинета Ефима (Хаима) Лойцкера, а также сотрудников М. Береговского, Б. Вайсмана, М. Майданского, А. Веледницкого, Р. Лернера, Х. Кин-Шаргородского, И. Спектора и др. Упомянутые деятели не сделали ничего такого, чем заслужили бы жестких оценок и наказаний. Для того, чтобы начать их «дела», по давней традиции, были использованы те или иные их критические высказывание, рассуждения, оценки, высказанные, как правило, в частных разговорах в разные годы. Все эти материалы были найдены, бережно собраны и систематизированы, когда пришло время борьбы с «космополитами». Именно с их помощью формировался образ еврейских деятелей как врагов режима.
Следствие продвигалось тяжело, поскольку арестованные то «сознавались», то отказывались от своих «признаний». Однако в марте 1950 года было решено провести широкий показательный процесс. В обвинительном приговоре фигурировали П. Жемчужина (жена В. Молотова, лишенная свободы), Г. Соркин, С. Котляр, С. Галкин и еще 11 лиц. Однако процесс не состоялся. Часть арестованных была осуждена Особым совещанием в 1950 — 1951 годах, другие снова были подвергнуты допросам.
На допросах обвиняемые отрицали все выдвинутые против них обвинения. Однако впоследствии, под соответствующим давлением, все, кроме Б. Шимелиовича, признали свою «вину», дали показания, которых от них требовали. Именно Б. Шимелиович, бывший главный врач Боткинской больницы, 6 июня 1952 года послал председателю Военной коллегии Верховного Суда СССР письмо, в котором описал методы «работы» следователей. Вот что он, в частности, писал: «...В ту самую ночь ареста следователь подполковник Шишков повел меня в приемную министра, где был его секретарь — полковник, еще трое сотрудников в военной форме... Предложили снять очки и как футбольная команда бросали меня с одной стороны в другую и били все время по лицу. Поскольку я падал каждый раз на пол (желтый ковер), звучал голос того, кто стоял около стола — «вставай»... Я вставал, и снова все продолжалось. Здесь я впервые услышал многократно: «все евреи — антисоветские люди», и, наконец, «все евреи — шпионы...»
В июле 1951 года по доносу старшего следователя Следчасти по особо важным делам, подполковника госбезопасности Михаила Рюмина, был арестован министр госбезопасности СССР Виктор Абакумов. Тогда был арестован и В. Комаров, перед тем возглавлявший следственную группу по делу ЕАК, который 18 февраля 1953 года в письме к Сталину пытался доказать свою преданность режиму, а тем самым писал и о методах работы с арестованными. Вот что он, в частности, писал: «... В коллективе следчасти хорошо знают, как я ненавидел врагов. Я был беспощаден с ними, как говорится, вынимал из них душу, требуя выдать вражеские дела и связи... Особенно я ненавидел и был беспощаден с еврейскими националистами, в которых видел наиболее опасных и злобных врагов. За мою ненависть к ним не только арестованные, но и бывшие сотрудники МГБ СССР еврейской национальности считали меня антисемитом и пытались скомпрометировать перед Абакумовым. Еще во время работы в МГБ СССР я докладывал Абакумову о своем политическом недоверии к Шварцману, Иткину и Броверману. Узнав о злодеяниях, совершенных еврейскими националистами, я наполнился еще большей злобой к ним и убедительно прошу Вас: дайте мне возможность со всей присущей мне ненавистью к врагам отомстить им за тот вред, который они нанесли государству... Прошу Вас, товарищ Сталин, не откажите мне в своем доверии. Не отдавайте меня под суд».
В. Комарова сменил М. Рюмин, который под руководством нового министра госбезопасности СССР С. Игнатьева продолжил следствие по делу ЕАК. Весной 1952 года следствие было закончено. Кстати, М. Рюмин впоследствии признался, что получил от Сталина составленный им перечень вопросов для арестованных. Главное место в этом перечне занимали вопросы, связанные с выяснением связей арестованных с иностранными разведками. 18 июля 1952 года Военная коллегия Верховного суда СССР приговорила к расстрелу 13 человек: С. Лозовского, И. Фефера, Д. Бергельсона, И. Юзефовича, Б. Шимелиовича, П. Маркиша, В. Зускина, Л. Квитко, Д. Гофштейна, Е. Теумину, И. Ватенберга, Л. Тальми, Ч. Ватенберг- Островскую. 12 августа того же года все осужденные были казнены.
Тогда же были организованы суды над участниками так называемых организаций еврейских буржуазных националистов в промышленности, в средствах массовой информации, в органах здравоохранения. Прошел процесс над руководителями Еврейской автономной области, продолжались аресты евреев — сотрудников Министерства иностранных дел и Министерства государственной безопасности СССР. В целом было сфабриковано более 70 дел. К весне 1953 года практически все евреи были «вычищены» из МГБ СССР, за исключением маленькой группы «скрытых евреев» — лиц частично еврейского происхождения, но официально зарегистрированных представителями другой национальности.
ЗАПОЗДАЛАЯ РЕАБИЛИТАЦИЯ
Смерть диктатора в корне изменила ситуацию. В 1954 году началась, а в 1955-м закончилась проверка материалов дела ЕАК. Закончилась тихой посмертной реабилитацией расстрелянных. А вскоре из мест заключения начали возвращаться те, кому посчастливилось выжить. Был наказан и кое-кто из палачей, в частности упомянутый М. Рюмин, арестованный в марте 1953 года.
Обращу внимание на необходимость дальнейших исследований мотивации антиеврейских действий сталинского руководства, в частности, в отношении ЕАК. Ежи Томашевский в рецензии на книгу Шимона Редлиха «Война, холокост и сталинизм: документированная история Еврейского антифашистского комитета в СССР» отмечает, что Редлих (добавлю от себя — и другие авторы) указывает на то, что ЕАК стал неофициальным представительским органом советского еврейства и поэтому вызвал подозрение и гнев партийно-государственных структур.
«Это, — читаем далее в рецензии, — ставит перед нами второй ряд проблем. Читатель, незнакомый с советской действительностью, прочитав эту книгу, может легко прийти к выводу, что критика и обвинения против Комитета со стороны советских политических деятелей не имели рациональных оснований. Однако, если рассмотреть документы с точки зрения советских ценностей и стратегии, такой вывод не представляется адекватным. Комитет действительно постепенно развился в орган, представлявший взгляды и нужды еврейской советской общественности и таким образом мог восприниматься как угроза советской монополии. Деятельность ЕАК служила фокусом для еврейского национального возрождения, бросавшего вызов тезису Сталина о том, что евреи — не народ. Этот вызов сочетался с тогдашними советскими подозрениями в отношении любого лица или группы, имевших контакты с «капиталистическими странами» или людьми, которые жили там. Комитет безусловно имел такие связи...».
Наверное, это так. Однако осмелюсь утверждать, что если бы у ЕАК не было упомянутых «грехов», режим обязательно их бы выдумал. А поэтому закончу, как и начинал, поэтическими строками. На этот раз словами Игоря Губермана:
За все на евреев найдется судья.
За живость. За ум. За сутулость.
За то, что еврейка стреляла в вождя.
За то, что она промахнулась.
