Начало см. в № 53 от 25.03. 2000 г.
ВОССТАНИЯ, НАБЕГИ И РАЗБОИ ГОРЦЕВ
Приведем мнения двух участников Кавказской войны о некоторых сторонах характера и быта горцев.
Русский генерал Карцев указывал на сильно развитый у чеченцев демократизм общественной жизни, на отсутствие представления о сословиях и господствующей власти (в языке чеченцев нет даже слова «приказывать»).
Русский генерал-лейтенант С. Б. Броневский так пишет о чеченцах в книге «Новейшие географические и исторические известия о Кавказе» (1823): «Они-то, славнейшие на Кавказе разбойники, приходят к российским границам малыми шайками от 5 до 20 человек. Раздевшись у Терека, кладут платья и оружие в кожаные мешки (шулуки), с помощью коих переплывают на ту сторону реки, и живут по несколько дней в камышах и кустарниках, подстерегая неосторожных путешественников или работающих на полях худо вооруженных земледельцев. Как скоро захвачена добыча, перевязывают пленника под пахи длинною веревкою и тащат за собой через Терек вплавь... и не допускают утонуть, подвязывая под него вышеупомянутые мешки... Потом завязывают ему глаза и, посадив на лошадь, возят взад и вперед по горам и лесам, но не вдруг привозят до назначенного места, дабы рассеявши таким образом внимание пленника, отнять у него все способы к побегу. Ежели пленник значимый или зажиточный человек, офицер, купец, словом, такой, за которого могут получить большой выкуп, то приковывают его за шею, за ногу и за руку к стене, худо кормят, не дают спать и потом через несколько дней приносят бумагу, перо и чернила и приказывают ему писать куда знает письма, с объявлением назначенной выкупной цены. Коль скоро они получают от посредника своего обнадеживание, что мученик их произвел сожаление и есть надежда, что будет выкуплен, дают ему несколько свободы, хорошо кормят и стараются о сохранении здоровья. Но буде пленник из простых людей, не стоящих труда, чтобы их мучить, то годных к продаже отвозят в Андреевскую деревню, главную в сей стороне ярмарку, а старых и увечных определяют в пастухи, которые, обжившись там, нередко женятся и остаются на всегдашнее жительство».
Царское правительство начинало понимать, что такие действия русских властей на территории Чечни и Дагестана, как возведение на землях горцев крепостей и укрепленных линий с казачьими поселениями, постоянное привлечение местных жителей на строительство дорог и крепостей, обкладывание обременительными податями и повинностями, расквартирование армейских подразделений по аулам, — были причинами восстаний горцев. Жестокие репрессии, применявшиеся русской армией по отношению к мятежным территориям: сожжение целых аулов, уничтожение посевов и запасов хлеба или передача их «мирным горцам», которые выступали на стороне России; конфискация поголовья домашнего скота, массовый захват земли под казачьи поселения и имения царских генералов и высших чиновников, переселение жителей непокорных горных аулов на равнину — вызывали лишь злобу и упорство в желании воевать и дальше.
Довольно продолжительное время восстания горцев носили «местный» и временный характер и не имели четко выраженного идеологического характера. Однако с провозглашением Гази-Мухаммеда первым имамом Чечни и Дагестана (1828 г.) была выдвинута идея объединения горских народов на основе ислама под лозунгом газавата (священной войны) не только против России, но и против местных дагестанских ханов, находящихся на русской службе (которые были впоследствии почти все истреблены вторым имамом Гамзат- беком (1832-1834), а также тех горцев-мусульман, которые покорились России. Формулировка лозунга движения: «Сабли — наши, а шеи — кяфиров (в данном случае — русских — А.Ч. ) и отступников! Боже, помоги пособникам религии! Унижай унизителей религии и помоги нам победить кяфиров!». О своих дальнейших планах первый имам выразился так: «Когда возьмем ее (Москву — А.Ч. ), я пойду на Стамбул. Если хункар (султан — А.Ч. ) свято соблюдает постановления шариата, мы его не тронем, — в противном случае, горе ему! Он будет в цепях, и царство его сделается достоянием истинных мусульман». Крупнейшие мусульманские авторитеты Дагестана — шейхи Курали-Магома и Джемаледдин (тесть и мюршид имама Шамиля) да и сам Шамиль были вначале против объявления газавата, но после того как Джемаледдин подвергся нападению со стороны сторонника русского присутствия в Дагестане Аслан-хана казикумухского и кюринского, они вынуждены были поддержать эту идею.
С провозглашением (после убийства Гамзат-бека) Шамиля третьим имамом (1834-1859) Чечни и Дагестана можно говорить об окончательном воплощении в жизнь идеи горского теократического государства — имамата. К горцам Шамилем были предъявлены следующие требования — обязательное участие в газавате, замена адата (горского права) на шариат (мусульманское право), запрещение вести торговлю с русскими и находившимися под их властью горскими племенами и селениями, производства и потребления вина и табака, танцев и музыки, ношения роскошной одежды. Он разорял непокорные аулы и казнил несогласных. Имамат Шамиля занимал территорию, ограниченную с Севера, Востока и Запада тремя реками, а с юга — лезгинской кордонной линией.
Эта территория, включавшая южные части Чечни и северные районы Дагестана (за исключением Кумыкии), была разделена на наибства — районы, во главе которых стояли наибы. Количество и размеры наибств часто менялись, но их было не менее 17. Для удобства управления наибства объединялись в четыре области, во главе области стоял мудир (пользовавшийся правами генерал-губернатора). Имам Шамиль объединял в своих руках светскую и духовную власть. При нем был образован диван (верховный совет), в который входили высшие духовные лица, мудиры и наибы. Социальной базой имамата были уздени (свободные крестьяне) и духовенство, небольшая прослойка ремесленников и купцов. Шамиль частично освободил ханских крепостных в Дагестане, но институт рабства все же был сохранен, т. к. не противоречил исламу.
Финансово-экономическую основу имамата составляла «общественная (шариатская) казна». В нее поступали сборы с населения, в том числе и с обрабатываемых земель как в натуральной, так и в денежной формах, доходы с земель, принадлежавших мечетям, движимое и недвижимое имущество лиц, после смерти которых не оставалось прямых наследников. Другим источником государственного дохода считалась военная добыча.
Большую роль в жизни имамата, особенно в военной системе, играли мюриды — привилегированная категория лиц, давших обет во всем следовать имаму. Мюриды были двух родов: мюриды тариката или тарикатские, и мюриды наибские. Первые, численность которых была сравнительно невелика, посвящали себя целиком служению религии. Каждый из них выбирал себе мюршида (учителя), который обучал премудростям Корана, шариата и тариката. По мере своего духовного совершенствования тарикатский мюрид приобретал известность среди населения, пользовался авторитетом как в религиозных, так и светских кругах. Наибские мюриды — это преданные имаму и наибам помощники и выполнявшие военные, административные и карательные функции. Они преимущественно вербовались из узденей и по характеру своей службы превратились в служилую господствующую верхушку имамата. Ни Гази-Мухаммед, ни Шамиль не были мюршидами. Первый считался мазу ном, т. е. помощником мюршида, а Шамиль был в звании мюрида и демонстративно выражал знаки уважения и послушания своему наставнику и тестю шейху Джемаледдину, ставшему вдохновителем и создателем нового мистического направления в исламе — кавказского тариката.
Шамиль требовал от правоверных очень строгих ограничений в сношениях с кяфирами (неверными). С ними нельзя было иметь ничего общего, нельзя вместе есть, нельзя даже подавать руки. Их надо презирать и избегать. Браки с неверными недействительны так же, как и их свидетельства на суде. Когда неверный умирает, над его трупом не совершаются заупокойные молитвы. Если неверный попадет в плен и не захочет обратиться в ислам, он должен умереть или же стать рабом. В духе основных положений ислама все люди в имамате делились следующим образом: муслимы (мусульмане); зиммии — люди, не исповедующие ислам, но проживающие в мусульманских землях и ограниченные в правах; мустамины — иностранцы, находившиеся в мусульманском государстве на основе «амана», т. е. обещания безопасности; харби или кяфиры — все немусульмане, проживающие в немусульманских государствах, против которых нужно вести газават.
ЗАВОЕВАНИЕ КАВКАЗА РОССИЕЙ
Кавказская война ни в коем случае не носила религиозного характера. Православно-христианский характер России вовсе не означал непочтительного отношения к исламу. Более того, русское правительство было заинтересовано в его упрочнении и укреплении. На территории Татарии, Башкирии, в Крыму и Оренбургском крае было образовано два духовных управления во главе с муфтием, имевших свои канцелярии, штатных мулл, кадиев и эфендиев. Их деятельность четко регламентировалась. Муфтий Татарии получал 5 000 серебряных рублей в год, а муллы от 100 до 250. В своих молитвах они возносили здравицы в честь царствующего дома Романовых.
В России и на Кавказе мусульмане были в основном сунниты, к шиитам принадлежали только азербайджанцы. Шииты впоследствии стали главными союзниками русских на Кавказе. Любопытен указ Николая I от 13 августа 1831 г. о награждении прибывшего из Ирана в Закавказье муджтахида Ага-Мир-Феттага, ставшего главой шиитских мусульман в Закавказье: «За важные услуги, оказанные... в последнюю войну с Персией... и особую преданность России», ему отдавалось в пожизненное владение имение в Ширване, состоявшее из 15 деревень и приносящее доход до 5360 рублей серебром в год. Заслуга этого религиозного деятеля, по свидетельству русского генерала Головина, заключалась в том, что он не допустил восстания в Азербайджане при присоединении его к России, помогал в формировании мусульманских полков во время русско-турецкой войны 1828-1829 гг. и сумел наладить в Закавказье мирные отношения между суннитами и шиитами. Закавказские мусульмане-шииты не только не примкнули к выступлению имама Гази-Мулы (Гази-Мухаммеда) в 1832 г., а, наоборот, с оружием в руках боролись против восставших вместе с русскими войсками.
В идеологической борьбе с мюридизмом царское правительство обращалось к лояльным муллам из уже упоминавшихся внутренних районов России с целью привлечь их к проповеди веротерпимости среди горцев, с обличением извращений шариата и тариката имамом Шамилем.
Среди причин падения имамата нужно скорее всего выделить не военные успехи русской армии, вне всякого сомнения, имевшие место, а беспредельный деспотизм Шамиля, его склонность управлять горцами при помощи жестоких наказаний и казней, их недовольство чересчур активным внедрением норм шариата в повседневную жизнь. Следует отметить и недовольство правлением наибов, которые разоряли богатых жителей, казнили их по любому поводу для того только, чтобы завладеть их имуществом, не пренебрегая ни лошадьми, составлявшими самое ценное имущество горца, ни его оружием, по собственному произволу выдавали замуж дочерей горцев, получая за это хорошую плату. Все эти действия совершались, безусловно, от имени имама. Исламское духовенство было недовольно тем, что выборная должность имама будет наследована старшим сыном Шамиля Гази-Мухаммедом (назван так в честь первого имама), и многие положения шариата Шамиль трактовал по своему усмотрению. Всем этим не преминуло воспользоваться русское командование, которое осознало недостаточность только военных способов усмирения горцев.
Первый командующий отдельным кавказским корпусом генерал Ермолов писал царю: «Надобно оставить намерение покорить их оружием, но отнять средства к набегам и хищничествам, соединив во власти своей все, что к тому им способствовало». Применялась тактика подкупа наибов, религиозных авторитетов, принятия на государственную службу и получение ими военных чинов и наград. Были уменьшены подати и другие обязательства для мирных горцев, что говорило о желании России обеспечить горцам более сносную жизнь.
Итогом этих мероприятий и стало пленение Шамиля 25 августа 1859 года русской армией в ауле Гуниб. Лидер движения адыгов Мухаммед-Амин сдается в плен спустя три месяца (20 ноября 1859 г.). А с занятием урочища Кбаада 21 мая 1864 года Кавказская война закончилась.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Российский либерал Константин Боровой, неоднократно встречавшийся с бывшим советским генералом Джохаром Дудаевым во время первой чеченской войны, утверждает, что первый президент Чечни был сторонником не столько независимости Чечни, сколько сторонником подъема ее статуса с автономной республики до союзной в составе СССР. Через 100 с лишним лет после Кавказской войны чеченец Руслан Хасбулатов станет Председателем Верховного Совета Российской Федерации, где 85% населения — русские. В самой Чечне проживает чеченцев в два раза меньше, чем на территории остальной России.
Достаточно и этих трех фактов, чтобы понять — как в общем-то далеки по характеру и причинам Кавказская и Чеченская войны. Казалось бы, те же действующие лица, но как все изменилось с тех пор. Чеченцы приняли евразийскую идею, стали «россиянами». Но путь у них, по-моему, какой-то особый.
