Окончание. Начало читайте «День» №118-119
Сначала сорокалетнему иеромонаху сообщили волю царя немедленно покинуть Киев и принять дела Рязанской и Муромской митрополии, но он расстроился. Его натуре больше нравилась кабинетная работа ученого и поэта, в этом он видел свое призвание, поэтому под разными предлогами пытался отказаться от предлагаемой должности. В письмах к боярину Головину он мотивирует свой отказ то молодым возрастом, то недоброжелательством противников царя среди духовенства, которые видели губительные для себя последствия в реформах Петра. В одном из писем читаем: «Изощрённый завистный язык многія досады и поклёпы на меня говорил, иные рекли, будто я купил себе архиерейство за 3000 червоных золотых, иные именовали меня еретиком, ляшенком, обливанником». Просьба и отказы Яворского не дошли до монарха, не терпевшего возражений, поэтому пришлось подчиниться царской воле и до конца жизни заниматься немилыми и обременительными делами. Но даже здесь он достиг успехов как человек, не умевший плохо выполнять любые поручения. Стефан активно включается в общественную жизнь, помогает Петру осуществлять реформы своей особенно плодотворной ораторской деятельностью.
На посту «местоблюстителя» патриаршего трона обязанностью Яворского был протекторат над Славяно-греко-латинской академией, недавно созданной в Москве, где руководили приглашенные греки — братья Иоанникий и Софроний Лихуды. Их система образования основывалась на византийской основе, что не отвечало требованиям времени, поэтому С. Яворский энергично приступил к реформированию академии. Он фактически основал в России систему высшего образования европейского образца. Не без одобрения царя С. Яворский в корне перестроил процесс обучения в Москве наподобие родной Киево-Могилянской академии, которая ничем не отличалась от западноевропейских учебных заведений такого типа. Исследователь истории Московской академии С.И.Смирнов отметил, что «просвещённому вниманию Яворского обязана академия своим восстановлением и распространением». Это удалось прежде всего через привлечение украинских профессоров и их учебных курсов, и даже слушателей-спудеев. Яворский знал, что российская молодежь не была подготовлена к изучению философии и богословия как высших наук. Профессора из Украины Р.Краснопольський, И. Туробойский, А. Соколовский, Г.Гошкевич? М.Конский, А. Стрешовский и другие были первыми из ряда ученых, которые по приказу царя и Синода переселены из Киево-Могилянской академии в Москву. Там они возглавляли кафедры, были преподавателями и ректорами. С 1701 по 1762 год в Московскую славяно-греко-латинскую академию выехали 95 могилянцев. Из 23 ректоров за это время 21 были киевляне, из 25 префектов (проректоров) — киевлянами были 23. В один из годов в классе богословия среди 34 спудеев только трое были русскими.
На своей высокой должности в Москве он не забывал заботиться об интересах Киево-Могилянской академии, в частности, способствовал возвращению ее имений, в свое время отобранных монахами Киевского Межигорского монастыря, покровительствовал своим коллегам из Киева в их ходатайствах перед царским правительством в получении грамоты 1701, которой подтверждались звания академии и все владения Киевского Братского монастыря, приобретенные на протяжении его существования.
Воспользовавшись своей властью, С. Яворский активно продвигает на ключевые должности в Российской церкви представителей украинской образованного духовенства, а они открывают школы, типографии, распространяют труды учителей с Украины, пропагандируют образование и науку. Тогда митрополитом Ростовским и Ярославским становится выдвиженец Мазепы Дмитрий Ростовский, который открывает в своей митрополии училище для духовенства, а митрополитом Сибирским назначается украинский иерарх Филофей Лещинский.
Несмотря на высокое положение, признание в государственных, ученых и церковных кругах, Яворский, как и сотни других украинцев, принудительно вывезенных в Россию на службу, чувствовал себя подавленным и пытался освободиться от церковно-административных обязанностей, «надоедал челобитными», в которых слезно умолял вернуть его в Украину. Известно, что когда Яворского ждало высшее духовенство во главе с патриархом, чтобы посвятить в сан митрополита, он в знак протеста спрятался в Переяславском Донском монастыре. В 1706 г., находясь с царем в Киеве, снова просил оставить его в родной КМА. Сохранилось письмо Яворского к своему земляку Дмитрия Туптало (Ростовскому) от 19 декабря 1706 г., в котором он жалуется на свой «расточительный», «нелегкотерпимый» образ жизни, «что и ум ослепил, и здоровье отнял, и душу повредил ... вот что, отче, заставляет меня выйти из этого Вавилона. Вот что побуджувало меня искать Киевскую кафедру, не ради кафедры, потому что я уже имею кафедру, которая является первой в иерархической смысле ... но ради отдыха и спокойной жизни, в котором я смог бы оставить потомкам любое, хотя бы незначительное произведение своего незначительного ума ... Помолись, святителю Божий, за пленных, среди которых есть и я».
К концу жизни Яворский не оставлял мысли вернуться в Украину, служить ей своими делами. В течение 1702-1716 гг. все собственные средства он вкладывал в строительство Нежинского Благовещенского собора Спасо-Преображенского монастыря, где был протопопом его брат Павел. После завершения строительства Стефан Яворский приехал его освящать, мечтал основать здесь заведение наподобие духовной академии — Коллегию ученых монахов, которая бы готовила высокообразованных и высоконравственных священнослужителей для Украины. Основой для обучения служила подаренная Нежину за год до смерти собственная библиотека из 609 книг, которые составляли смысл его жизни, как свидетельствует трогательное «Прощання з книгами». Среди собрания — Евангелия, богослужебные, агиографические произведения Отцов Церкви, труды по истории, географии, произведения украинских ученых — «Вечеря душевна» С.Полоцкого, «Меч духовний» Л.Барановича, «Четьї-Мінеї» Д.Туптала, а также античные авторы — Гомер, Софокл, Демосфен, Катон, Ливии, Флавий, Вергилий, Овидий, Юстиниан, произведения теоретиков естественного права — Юста Липсия и Самуэля Пуфендорфа, сборники басен и анекдотов, медицинские пособия и тому подобное.
Трогает не только написанная во время передачи книг элегия, которая переведена на разные языки, даже на английский, но и собственноручно составленный реестр библиотеки и «Тестамент» — памятник, как обращаться с книгами, как уберечь их от огня, влажности, шашлей, краж и т.д. . Для Яворского книги были неоценимым сокровищем, его любовью, «дороже паче тысяч злата и серебра». Переданы в Харьковский коллегиум, частично уцелевшие книги хранятся в библиотеке Харьковского университета. 23 книги остались в Нежине, но время и люди-читатели не щадили это сокровище, как и другие подаренные Благовещенскому собору вещи: грамоты, ценные памятные иконы, три серебряных креста с мощами евангелистов и др.
Отдельного внимания заслуживает факт провозглашения С. Яворским анафемы Ивану Мазепе. Историк Татьяна Таирова-Яковлева документально подтвердила проголoшение анафемы, хотя это неслыханное в истории украинского православия явление. Царь использовал анафему с политической целью, вразрез с канонами православной Церкви. Исследовательница приводит документ — личное послание Петра С. Яворскому с оговорками, каким репрессиям может подвергнуться духовенство, если бы оно осмелилось не выполнить царя волю. В Мoскве в соборной апостольской церкви Успения Пресвятой Богородицы в присутствии бояр и царевича Алексея Стефан Яворский лично читал поучения народу и провозгласил трижды: «Предателю Ивашку Мазепе за клятвопреступление и за измену великому государю пусть будет анафема».
Детальный анализ текста проповеди говорит, что она составлена на так называемом языке Эзопа. Такой прием проявляет настоящие чувства Стефана Яворского, который давно близко знал украинского гетмана и был ему благодарен за его благодеяния. В основе провозглашенной проповеди — перечень заслуг Ивана Мазепы перед государством за 20 лет его деятельности, и лишь в заключение прозвучало «проклятие». Искусство риторики, которым он мастерски владел, позволило Яворскому построить речь так, что даже выполняя волю Петра и проклиная Мазепу, он акцентировал внимание слушателей на заслугах гетмана.
Была у Яворского частная беседа с царем через девять лет после смерти Мазепы и касалась царевича Алексея, выехавшего под иностранное покровительство. Петр спросил, что Яворский думает об этом отъезде. Яворский предположил, что царевич хочет учиться. Петр грозно взглянул на него и скaзав: «Когда ты говоришь, чтобы успокоить меня, то хорошо, словно это истинная речь Мазепы». Эти слова привели к болезни, «блюститель патриаршего престола слег на несколько дней в постель».
Постановив окончательно подчинить себе Церковь, царь создал орган управления ее делами — Священный Синод, членов которого назначал сам. В 1721 г. он назначил председателем Синода Стефана Яворского, который тогда уже был серьезно болен и не мог не то что управлять делами, но даже участвовать в заседаниях. Проводил заседание Синода и руководил делами его вице-председатель Феофан Прокопович. Умер Стефан Яворский в Москве 16 декабря 1722 года, похоронен в церкви Сретения Господня Донского монастыря в Переяславле-Рязанском. Во время большого пожара в начале XIX в. в Москве сгорели написанные и опубликованные там его полемические произведения в защиту православной Церкви: «О церкви», «О Троице» и другие. Сохранился только один раз переиздававшееся обширное произведение «Камень веры».
В Украину Стефан Яворский вернулся уже во времена независимости: в Нежине названа его именем улица, а в центре Львова — площадь, где в ХVIII в. находился иезуитский коллегиум, в котором учился юный Стефан.
