В ноябре 1654 года 50-тысячная польская армия под командованием коронного гетмана Станислава Потоцкого отправилась вглубь казацкой Украины, «огнем и мечом» уничтожая непокорные города и села. Поляки держали курс на Умань, где должны были объединиться с 30-тысячной татарской ордой Менгли-Гирея. Потом союзники планировали, разгромив Хмельницкого, идти на Белую Церковь и Киев. Конечной целью похода польское командование ставило оккупацию всей Правобережной Украины.
ВСЕ ДОРОГИ ВЕЛИ НА УМАНЬ
С началом военных действий Богдан Хмельницкий оказался в критическом положении. У него не было сил, чтобы одновременно держать оборону южных рубежей от татар и выступить с другой частью армии против поляков. Кровопролитные бои под Брацлавом в декабре 1654 года на некоторое время задержали продвижение поляков. В конце концов, не имея сил противостоять всей коронной армии, осажденные сожгли город и отступили к Умани. Дождавшись подхода татарской орды, туда же отправилась и коронная армия.
А сам Хмельницкий, в ожидании московских ратных людей, в конце декабря оставляет Корсунь и перебазируется с войском к Белой Церкви. За два недели до него прибыла 12-тысячная армия боярина Василия Шереметева. Союзники пошли на Умань 14 января 1655 года, чтобы задержать наступление поляков и обессилить их в оборонительных боях. Учитывая тот факт, что гетман отправил почти 20-тысячное войско в Белоруссию на помощь царской армии и около 8 тысяч казаков находилось в Умани, в распоряжении Хмельницкого было не больше 30 тысяч боеспособных казаков и 10—12 тысяч московских стрельцов. Поэтому об активных наступательных действиях речь не шла — на это у гетмана просто не было сил.
Умань защищали три казацких полка — Уманский, Кальницкий и Брацлавский. Общее руководство взял в свои руки Иван Богун. Он сосредоточил основные силы казаков в замке и «верхнем городе», возвел несколько линий укреплений. Особенно высокими — до 30 метров — были замковые валы, облитые в мороз водой. Узнав о приближении врага, Богун распорядился сжечь две нижние части города и окружающие хутора, чтобы там не закрепились жолнеры и татары.
16 января поляки и татары бешено штурмовали Умань. По укреплениям ударила артиллерия, а хоругви пошли на приступ. Казаки и мещане успешно его отразили, а раскаленные ядра своевременно гасили мокрыми кожухами, поэтому полякам так и не удалось поджечь замок. Под вечер казаки во главе с Богуном нанесли наступающим контрудар на позициях польного гетмана Лянцкоронского.
Однако ночью Станислава Потоцкого известили о приближении основных сил Хмельницкого. Польская армия оставила Умань и выступила ему навстречу. Захватив Бузовку, воины Потоцкого и татары узнали, что Полтавский полк, который шел в авангарде — а это две тысячи казаков во главе с Мартыном Пушкарем — закрылся в Охматове (теперь село Жашковского района). 19 января туда немедленно бросились Лянцкоронский и коронный обозный Стефан Чарнецкий. Осадив городок, жолнеры и татары начали штурм после мощного артиллерийского удара «по слабоукрепленному замку».
ХМЕЛЬНИЦКОГО ПОЛЯКИ ЗАСТАЛИ ВРАСПЛОХ
Тем временем Хмельницкий двигался к Умани. «К сожалению, казацкая разведка по какой-то неизвестной нам причине не выявила присутствия немалых сил противника. Так вот, подходя под вечер к Охматову, гетман не знал о пребывании там польско-татарского войска. Поэтому украинские и русские полки не очень заботились об осторожности, хотя и шли под защитой лагеря.
Потоцкий решил внезапным ударом разгромить Хмельницкого, а потому с основными своими силами двинулся ему навстречу. Под вечер польско-татарская армия выступила в поход: впереди Лянцкоронский, за ним — польская конница, позади лагерь, выстроенный в 15 рядов. Татарская орда шла сбоку, готовая в благоприятный момент нанести украинцам внезапный удар с тыла или фланга.
Смеркалось. Хмельницкий, ничего не подозревая, ехал впереди своего войска в санях. Как вдруг за четверть мили от Охматова появилось вражеское войско и сразу начало разворачиваться к атаке. Будучи застигнутым врасплох, гетман не растерялся, сел на коня и сразу принялся выстраивать лагерь для отражения атаки», — так изображают трагическую картину начала битвы известные историки Валерий Смолий и Валерий Степанков.
Все решали считанные минуты. Разгром казался неизбежным, однако Хмельницкий сумел выйти из этой ситуации достойно. Несмотря на сильный пушечный огонь противника, он в основном смог развернуть полки в боевой порядок, когда колонны польской пехоты и ряды конницы напали на них. Почти одновременно с тыла ударили татары. Полки яворовского старосты Якоба Собеского и Ежи Балабана сумели разорвать лагерь, и началась битва невиданной ожесточенности. Жолнерам казалось, что они вот-вот сломят сопротивление казаков и овладеют лагерем. Благодаря стремительности удара и храбрости они успели захватить 16 пушек. Часть московских стрельцов уже начала бросать оружие и сдаваться.
Однако гетман перебросил в место прорыва свежие силы, и сеча вспыхнула с новой силой. Как свидетельствовал один из шляхтичей, непосредственный участник боя, «наши полки перемешались с ними по бокам и с тыла так, что не было видно, кого рубить, кто наш, а кто враг». Немало украинцев билось оглоблями от возов. Читаем у Самовидца: «так стрілбою, як оглоблями з саней били і многих побили, з котрих мало хто увойшол».
Хотя жашковский историк Степан Горошко думает иначе:
«Что же касается самой битвы, в ходе которой казаки были вынуждены отбиваться оглоблями, то это свидетельство не отчаянности, а отчаяния. Не хватало места, времени и света, чтобы зарядить ружья. Вместе с тем, именно сумерки и спасли часть казаков. Такая себе будничная и объективная причина».
Однако как бы там ни было, исключительная стойкость казаков обеспечила успех. Жолнеров выбили из лагеря, который быстро снова сомкнулся. Под шквальным пушечным огнем поляков казаки возводили укрепление из возов и саней, ставя их друг на друга, а также мостили из снега и трупов вал. К утру он стал неприступным. Польские гетманы не решились его штурмовать, надеясь, что окруженные в чистом поле, без топлива и воды, в лютый мороз, казаки и «москва» долго не продержатся и сложат оружие.
БОЕВАЯ НИЧЬЯ
Однако Хмельницкий решил выходить из окружения. Гетман установил связь с татарским военачальником Каммамбет-мурзой, которого знал лично. Татары не были заинтересованы в полном разгроме казаков, так как это уже привело бы к нежелательному для ханства нарушению равновесия в пользу Речи Посполитой. 20 января Хмельницкий отправил посланца к Каммамбет-мурзе, «обещая большую награду, если орда позволит казакам вырваться». Наконец, мурза склонил Менгли-Гирея послать татарские отряды за добычей и открыть путь Хмельницкому. Позднее другой знатный крымчак, Карач-мурза, писал гетману: «Как бился с ляхами, а если бы мы не пошли, — чтоб ты чинил с ними. А мы тебя приятели и для того мы за тобою не гонили, яко мы с ляхами были».
Под утро 22 января казацко-московский лагерь, выстроенный в четыре ряда возов, пошел на прорыв. Польская конница сразу атаковала казаков. Ударила по лагерю и артиллерия. В то же время коронный гетман отправил гонцов к Менгли-Гирею, однако тот отказался поддержать поляков. Хмельницкий двигался к Охматову, и неподалеку от городка завязалась «великая» кровопролитная битва. Жолнеры отчаянно пытались разорвать лагерь, а казаки и московские ратники с невиданным мужеством отбивались. Наконец поляки отступили. Как писал анонимный автор, Хмельницкий пробился сквозь ряды поляков «с неслыханной отвагой».
Пройдя мимо Охматова, гетман вывел из осады полк Пушкаря, который тоже несколько дней отражал наступления жолнеров. Польская армия прекратила преследование, и до наступления вечера Хмельницкий дошел до Букова. Здесь гетман объединился с частью казаков, которые пришли сюда из Умани. Он перехватил инициативу, и два дня казацкие полки преследовали польскую армию, отходившую от Охматова к Пятигорцам. Убедившись в том, что польское командование не собирается продолжать наступление вглубь территории Украины, Хмельницкий распустил полки, а сам отбыл в Торчицу.
Как утверждают Смолий и Степанков, «...результаты битвы нельзя считать успешными ни для одной из сторон. Она завершилась, говоря шахматной терминологией, вничью». Полякам не удалось разгромить казацко-московское войско и захватить Правобережную Украину. Хмельницкий тоже не смог нанести поражение польско-татарской армии и освободить от нее территорию Брацлавского воеводства.
Зато «ничейным результатом» битвы немедленно воспользовались татары. Они более двух месяцев опустошали Брацлавщину и Уманщину. Как констатировал позднее черниговский воевода Тышкевич, к 9 марта 1655 года орда уничтожила 270 городов, местечек и сел, сожгла тысячу церквей, забрала в ясыр до 200 тысяч людей и убила почти 10 тысяч детей. Вот так польское командование заплатило союзникам-крымчакам за их помощь в борьбе против Хмельницкого. Историки считают, что инициатором такой «формы расчета» выступил коронный гетман Станислав Потоцкий.
ТОЧКА ЗРЕНИЯ
Почему хмельницкий не слышал пушечной канонады?
«Наверно, ответ следует искать не в сфере акустики, а в сфере тактики, основными правилами которой пренебрег гетман Войска его царского величества Запорожского. Он не проявил ни скорости, ни нажима, ни инициативы. Поле боя выбирал тоже не он. О месте нахождения врага даже и не догадывался, как и о его силах. Итак, окружение московско-казацкого войска под Охматовом и значительные потери, которые оно понесло в ходе этого окружения, это результат его вялых действий, а, с другой стороны, инициативы и активности Станислава Потоцкого», — убежден кандидат исторических наук из Жашкова Степан Горошко.
