Я надеюсь, что часть наших читателей (особенно — представителей старшего поколения) хорошо помнят известный в свое время советский кинофильм «Ленин в 1918 году». Там, в частности, есть эпизод покушения на Владимира Ильича террористки Фани Каплан. Ленин выходит из завода Михельсона, подходит к своему автомобилю, и через несколько секунд ему в спину стреляет женщина — бледная, злобная, с пылающими ненавистью карими глазами, — стопроцентное воплощение контрреволюционных сил, которые взяли в железное кольцо молодую Республику Советов. Дата покушения на жизнь председателя Совнаркома РСФСР — 30 августа 1918 года — стала черным днем большевистского календаря, а исполнительница террористического акта — одним из хрестоматийных образов «гидры контрреволюции». Однако сегодня историки имеют серьезные основания утверждать, что на самом деле Фани Каплан в Ленина не стреляла...
«АДСКАЯ МАШИНА», КАНДАЛЫ И СВОБОДА
По понятным причинам довольно длительное время биографию Фани Ефимовны Каплан серьезно никто не изучал. Да и зачем было в советские времена копаться в темной жизни «подлой контрреволюционерки»? А получить информацию о жизненном пути Каплан можно, в частности, из материалов царского (1906 г.) и советского (1918 г.) следствия, а также из мемуаров ее боевых соратников и свидетельств непосредственных очевидцев покушения на Ленина. Однако, к сожалению, жизнь «убийцы Ленина» можно проследить по ним только фрагментарно.
Фейга Хаимовна Ройд (такими были настоящее имя, отчество и фамилия Каплан) родилась около 1890 года в Волынской губернии, в семье провинциального еврейского учителя. Семья Хаима Ройда была многодетной: Фейга имела четыре брата и три сестры. В отличие от своих братьев и сестер, которые довольно успешно овладели различными специальностями, Фейга так и не посвятила себя какой-нибудь профессии, хотя, по некоторым данным, она намеревалась стать швеей. Это объясняется довольно легко: слишком уже рано дочка Хаима Ройда ступила на революционную стезю.
Трудно сказать, повлиял ли кто-то на нее в этом отношении, или к мысли о необходимости борьбы с царским строем она пришла сама. Так или иначе, но вскоре Фейга Ройд переехала в Киев, где стала членом подпольной анархистской организации и получила псевдонимы Фаня Каплан и Дора. Революционеры- подпольщики поручили юной Доре организовать покушение на жизнь Киевского генерал-губернатора. Однако бомба, приготовленная для теракта, неожиданно взорвалась в комнате, где жила Каплан, чуть не отправив на тот свет вместо генерал-губернатора саму террористку. Каплан получила тяжелое ранение, однако выжила — чтобы, однако, вскоре предстать перед военно-полевым судом Киевского гарнизона, который осудил ее к казни через повешение. Однако, учтя совсем юный возраст Ройд-Каплан, царские судьи смягчили ей наказание, и теперь она должна была провести на каторге всю оставшуюся жизнь. Правда, тогда еще Фани Ефимовна не знала, что царизм с его каторжными тюрьмами не вечен и что еще совсем молодой ей суждено выйти на волю...
Несостоявшейся террористке пришлось в буквальном смысле проходить в кандалах целых десять лет — с января 1907 года по март 1917 года (большую часть срока Фаня «отмотала» в далеком Акатуе). Там, в далеких краях, она перенесла тяжелую болезнь глаз, вследствие которой 9 января 1909 года она полностью потеряла зрение. Хотя через три года ее зрение частично восстановилось, но и после этого каторжанка осталась полуслепой...
Освобожденная Февральской революцией, Каплан некоторое время жила в Чите, а позже переехала в Москву, поселившись в доме №6 по улице Большой Садовой. Однако общее состояние ее здоровья, включая и зрение, оказалось далеко не идеальным, и Фаня Ефимовна вынуждена была серьезно лечиться — сначала в Евпатории, в санатории для политамнистированных, а позже — в одной из больниц Харькова, где ей сделали сложную операцию на глазах. Учитывая уровень тогдашней офтальмологии, можно утверждать: существенно улучшить зрение ей не удалось, Каплан, как и раньше, имела очень высокую степень близорукости.
После операции Фаня Ефимовна вернулась в Крым с его мягким и теплым климатом, где она устроилась на довольно скромную должность инструктора по подготовке работников волостных администраций. Интересно, что тогда Каплан познакомилась с родным братом Ленина Дмитрием Ильичом (он был членом советского правительства Крыма), с которым у нее сложились прекрасные дружеские отношения. Дмитрию Ильичу, конечно, и в страшном сне не могло присниться, что уже в недалеком будущем его хорошую приятельницу объявят террористкой, которая совершила покушение на Владимира Ильича...
«Я РЕШИЛА УБИТЬ ЛЕНИНА»...
Кстати, позже, уже на допросах в ЧК, Каплан свидетельствовала, что мысль убить Ленина появилось у нее в феврале 1918 года — из-за того, что она искренне считала руководителя советского государства предателем социализма, который отдалял социалистическую перспективу для России на «десятки лет». Стоит подчеркнуть, что такие политические настроения были довольно типичными для анархистов и эсеров с характерной для них борьбой сразу на два фронта — как против различных буржуазно-помещичьих режимов, так и против большевистской власти, которая, по твердому убеждению Фани Ефимовны, не несла трудящимся массам ничего, кроме нового порабощения.
В один из весенних дней 1918 года Каплан оказалась в Москве, где быстро нашла путь в небольшую антибольшевистскую подпольную группу эсеровского толка. Известно, что подпольщики- эсеры разработали план уничтожения «вождя мирового пролетариата» при помощи сильнодействующего яда, который однако оказался практически неосуществимым. Казалось бы, подпольная группа обречена на недееспособность. Однако в первой половине августа 1918 года Фаня Ефимовна и ее соратники влились в боевой отряд партии эсеров, во главе которого стоял довольно опытный подпольщик и террорист Г. Семенов. Отряд занимался главным образом организацией покушений на большевистских руководителей. И если в этой организации и возникали разногласия, то только относительно того, кого из красных вождей следует уничтожить. Одни боевики с жаром доказывали необходимость убийства Троцкого, другие не менее настойчиво предлагали «ликвидировать» Ленина. К последним, как уже знает читатель, принадлежала и Фани Ройд- Каплан. Позднее Семенов напишет в своих воспоминаниях о том, что именно Фаню Ефимовну Каплан он считал лучшим из всех возможных исполнителей этого теракта.
На первый взгляд, такому утверждению главного правоэсеровского боевика можно вполне верить. Однако поставим далеко не лишний вопрос: а чем, собственно, Фаня Ефимовна заслужила такую явную «преференцию» со стороны Семенова? Такого вопроса я никогда не поставил бы, если бы за плечами Каплан были хотя бы 2- 3 успешных террористических акта. Но что конкретно она имела в своем боевом активе? По существу — ничего. Опыта в проведении терактов у Каплан не было никакого, а подать себя лучше, чем она была, рассказав несколько баек о своих «успешных покушениях», она не имела возможности: сам Семенов разбирался в таких вещах довольно хорошо. К тому же руководитель боевиков не мог не знать о ее проблемах со зрением, которые также, мягко говоря, не повышали ее шансы на то, чтобы стать фигурой номер один по такому ответственному делу, как уничтожение Ленина. Кроме того, из других источников известно, что, как и другие эсеровские руководители, Семенов считал, что исполнителями антибольшевистских терактов должны быть мужчины- рабочие. И еще одно обстоятельство. Разве на момент подготовки теракта против Ленина у Семенова не было других боевиков, опыт и здоровье которых не шли ни в какое сравнение с опытом и здоровьем Фани Каплан? Конечно, были. Сам Семенов пишет о том, что для проведения этой операции у него было около 15 боевиков, среди которых — такие опытные люди, как Сергеев, Усов, Козлов, Лидия Коноплева и другие.
Нет сомнения, что, описывая свое отношение к Фани Каплан, Семенов явно кривил душой. Кто- кто, а он не мог не понимать, что на роль надежного и тем более — лучшего ликвидатора бывшая акатуйская каторжанка явно не годилась. Это убедительно подтверждается и другими данными. Если бы Семенов действительно считал Ройд-Каплан лучшим из возможных исполнителей теракта, то на это ответственное задание он отправил бы именно ее, а не кого-то другого. Но показательно, что сначала Семенов отправил на это задание рабочего-эсера Усова, а позже, когда тому не удалось осуществить теракт, боевика Козлова (который свой теракт также «завалил»). Судя по всему, сама Каплан была у Семенова, что называется, в глубоком резерве, а возможно, он и совсем не планировал использовать ее в качестве террориста, поручив ей выполнение каких-то второстепенных функций. Из различных источников я имею данные о том, что Фаня Ефимовна занималась слежкой за Лениным и однажды даже попала вместе с ним в случайный фотокадр на территории Кремля...
Кого же тогда Семенов назначил исполнителем теракта после провала «миссий» Усова и Козлова? Учитывая различные обстоятельства (и в частности, немало свидетельств того, что в Ленина стреляла именно женщина), можно основательно допустить, что им стала Лидия Васильевна Коноплева, в прошлом — сельская учительница, которая подходила на эту роль почти идеально. Она была отличным конспиратором и прекрасным стрелком и до этого принимала участие в организации покушений на двух ведущих большевистских руководителей — Урицкого и Володарского... Кроме того, именно Коноплева в свое время впервые поставила перед ЦК эсеровской партии вопрос о покушении на Ленина и предложила себя в качестве исполнителя. Но теракт по разным обстоятельствам, которые не зависели от нее, не состоялся. А сейчас, судя по всему, Лидия Васильевна получила новый шанс реализовать задуманное...
Однако Семенов, вопреки явным логическим несоответствиям, отмечает в своих мемуарах, что Каплан не только стала главным исполнителем теракта, но она действительно стреляла в Ленина. Почему же автор воспоминаний так откровенно вводил своих читателей в обман? Объяснить это не так уже и трудно. Позже, в начале 1920-х годов, из ожесточенного противника большевиков Семенов превратился в их сторонника и даже стал членом Коммунистической партии. К тому времени общественное мнение Советской России уже крепко восприняло мысль о Каплан как о женщине-контрреволюционерке, которая произвела выстрел «в сердце революции», а давать другое толкование известному событию бывший ведущий эсер просто не решился.
ПОТЕНЦИАЛЬНЫЕ ВОЗМОЖНОСТИ ПОТЕНЦИАЛЬНОЙ ТЕРРОРИСТКИ
То, что произошло с Лениным 30 августа 1918 года, известно практически всем. Однако воспроизведем общую картину покушения, взяв за основу письменное свидетельство Гиля — личного водителя Владимира Ильича. В нем он утверждал, что привез Ленина на завод Михельсона довольно поздно — около 10 часов вечера, и председатель Совнаркома РСФСР пошел выступать перед рабочими в гранатный корпус завода. Гиль ждал Ленина около часа. После окончания его выступления из завода вышло 50 рабочих, которые сразу же окружили ленинский автомобиль. Сам Владимир Ильич задержался около своего «автомобиля» на несколько минут, беседуя с какой-то женщиной, которая критиковала неправильные, с ее точки зрения, действия продотрядов. Потом прозвучали три выстрела, и Ленин упал на землю... Мгновенно оглянувшись вправо, Гиль увидел женскую руку с пистолетом, которая высунулась через несколько человек. Желая задержать женщину, которая стреляла в Ленина, водитель побежал за ней, но неизвестная, бросив под ноги Гилю свое оружие, вскоре исчезла в толпе. Сам же Гиль не стал преследовать террористку, решив оказать первую помощь раненому Ленину. Как выяснилось позже, в тело вождя попало две пули, а третья, зацепив его одежду, попала в ту самую женщину, которая разговаривала с ним о продотрядах...
Возможно, у кого-то из читателей возникнет вполне резонный вопрос: а не могло ли быть так, что с Коноплевой что-то случилось (скажем, ее арестовали чекисты), и роль исполнителя эсеровского приговора все же взяла на себя именно Фаня Каплан? Конечно, такое течение событий исключать никак нельзя. Подчеркнем, что если это действительно было так, то это значит, что Фаня Ефимовна по существу сделала в Ленина три удачных выстрела. Но могла ли она трижды попасть в цель? Попробуем выяснить это, ответив на три важных вопроса.
Во-первых, как метко стреляла Каплан с пистолета или револьвера? Можно, по моему мнению, утверждать, что «убийца Ленина» практически никогда не держала в руках такое оружие. В годы первой русской революции она занималась «адскими машинами», а не пистолетами или револьверами. На царской каторге, естественно, Каплан их не только не держала в руках, но и вообще не видела. Во время работы и отдыха в Крыму она еще не стала на путь борьбы с большевиками, и практиковаться в стрельбе из любого вида оружия у нее просто не было потребности. Данные о подпольной работе Каплан в Москве также не содержат какую-либо информацию о тренировке Каплан в стрельбе по огнестрельному оружию (иначе об этом Семенов написал бы). Следовательно, очень вероятно, что на момент выстрелов в Ленина «главная исполнительница» вообще не умела стрелять из револьвера и пистолета и трижды попасть в цель практически не могла.
Во-вторых, какое зрение было у Фани Ефимовны, когда прозвучали эти три выстрела? Мы уже писали о том, что после операции на глазах в Харькове зрение Каплан существенно не улучшилось. А, кроме того, люди, которые видели ее в районе завода Михельсона 30 августа 1918 года (а такие были) и позже описывая ее внешность, ничего не говорили о том, что в тот день она пользовалась каким-нибудь оптическим прибором — очками или пенсне, а эта деталь, конечно, не осталась бы незамеченной или забытой. Следовательно, получается, что Каплан «накрыла» цель, будучи полуслепой...
В-третьих, какой была видимость в районе завода Михельсона во время проведения теракта? Можно сказать с уверенностью, что далеко не абсолютная: уже сгустились сумерки, небо было сильно затянуто облаками, а сам двор завода был освещен слишком слабо. Следовательно, если Каплан действительно стреляла в Ленина, то делала она это в полумраке, когда цель было видно довольно плохо...
В-четвертых, какую мишень представлял для стрелка сам Ленин? Ответ на этот довольно важный вопрос дает уникальный снимок следственного эксперимента, проведенного позже. На нем хорошо видно, что террористка находилась слева от Владимира Ильича, на расстоянии приблизительно четырех метров от него, а сам Ленин стоял вполоборота, почти боком к ней. А это значит, что руководитель советского государства, несмотря на короткое расстояние, представлял собой отнюдь нелегкую мишень для боевика. И попасть ему в спину, а не в руку или в ногу, было непросто даже для опытного террориста...
Учитывая все это, можно прийти к выводу: не владея огнестрельным оружием, очень близорукая Фаня Каплан явно не могла при плохой видимости и сложном расположении цели трижды попасть в Ленина. За нее это сделал кто-то другой — стрелок действительно высокого класса...
ЖЕНЩИНА С ПОРТФЕЛЕМ И ЗОНТИКОМ
Хочу подчеркнуть, что непричастность Фани Каплан к «выстрелу в сердце революции» вытекает из некоторых других деталей, которые привел в своих свидетельствах Стефан Батулин — присутствующий при теракте помощник комиссара Московской советской дивизии. Из них получается, что после трех выстрелов толпа рабочих, поддавшись панике, побежала с заводского двора в направлении Серпуховской площади, находившейся недалеко. Туда же, считая, что в толпе бежит и террористка, побежал и сам Батулин. Уже за пределами территории завода, около одного из деревьев, он увидел подозрительную женщину с портфелем и зонтиком. Интуитивно ощущая, что видит перед собой террористку, помощник комиссара прямо спросил ее, зачем она стреляла в Ленина, но на этот вопрос женщина прямо не ответила. Женщиной оказалась Фаня Каплан, которую через несколько минут арестовали.
Возникает естественный вопрос: взяла ли бы с собой Каплан портфель и зонтик, зная, что при осуществлении теракта они ей будут мешать? Конечно же, нет, потому что практически невозможно было держать в руках и эти вещи, и оружие. Хотя, перед тем, как стрелять в Ленина, Каплан могла поставить портфель и зонтик на землю. Но вот в чем дело: после выстрелов у Каплан фактически не было даже лишней секунды на то, чтобы опять взять их в руки. Отсюда получается, что если бы Каплан действительно выполнила роль террористки, то Батулин нашел бы ее без портфеля и зонтика. А поскольку она была при вещах, это свидетельствует, что в Ленина она не стреляла...
И еще одно. «Вовремя» добежать к дереву Каплан было отнюдь нелегко и даже почти невозможно. Во-первых, как выяснилось в ходе следствия, в тот вечер у нее была некачественная обувь — ботинки с обнаженными на подошве гвоздями, которые вообще не дали ей возможности куда-то бежать. Во-вторых, явно усложняли пробежку ее портфель и зонтик. В-третьих, явным препятствием в быстром марафоне Каплан было и ее плохое зрение... Т.е., если бы она действительно совершила покушение, то она не сумела бы добежать до Серпуховской площади до того, как там появился Батулин. А если ее нашли и арестовали в том месте, то это значит, что во время теракта ее на заводе Михельсона не было...
Что же касается истинной террористки — Лидии Коноплевой, то, судя по всему, она, пользуясь общей паникой, без особых усилий оставила место теракта...
СЛЕДСТВИЕ, КАЗНЬ И ТАЙНА
В ВЧК арестованную Ройд- Каплан допрашивали целых шесть раз. Фаня Ефимовна взяла всю вину за покушение на Ленина на себя, отрицая, что действовала от имени какой-то определенной политической силы. На вопрос о том, какое оружие она использовала, она не дала ответа, а на вопрос о том, сколько раз стреляла в Ленина, сказала, что... не помнит. И это, кстати, выглядит вполне логично. Не присутствуя там, где стреляли в Ленина, она и не могла сказать что-то определенное и об использованном оружии, и о количестве выстрелов. Понятно и то, почему Каплан захотела предстать перед чекистами в роли террористки-одиночки. И для Фани Ефимовны, и для ее соратников-эсеров было очень важно, чтобы большевистская власть не применила против них массовых репрессий...
Фани Ефимовна Ройд-Каплан получила смертный приговор и была расстреляна 3 сентября 1918 года. Но, по мнению некоторых историков, она закончила свой земной путь намного позже, проведя довольно долгое время в советских тюрьмах. Нашлись лица, которые свидетельствовали, что видели Каплан в 20-е, 30-е и даже — 40-е годы прошлого века. Но это уже — тема для другого и достаточно обстоятельного исследования.
