Думаю о скоротечности жизни... о суете сует... о гамбургском счете жизни... о невозвращении...
Я никогда не забуду те слезы, которыми обливалась на спектакле «Тевье-Тевель» — мне почему-то захотелось стать тогда еврейкой, не знаю почему, может, чтобы рядом, чтобы, наверное, меньше у Него было боли... Не знаю...
Я никогда не забуду те минуты, когда Лир (спектакль Сергея Данченко по Шекспировскому «Королю Лиру») Ступки едва коснулся подушечками пальцев губ Корделии — и этот ее поцелуй послал в зал, нам. Это был замысел Курбаса для Михоэлса (что Михоэлс и воплотил). Теперь это был Ступка... И непостижимость связи всего со всем... И невыразимость всего...
Это и есть «умный Арлекин»! Не случайно у него в кабинете — портрет Курбаса...
А его парадоксальная мысль на сцене! А эмоциональная интрига даже в проходной роли!
А вообще, думаю, только ТИШИНА — и в НЕЙ размышления равняются сегодня последним аплодисментам Ему...
Какое счастье, что мы — я, Лесь, Оксана — успели в последние дни сказать ему, что любим Его...
