На протяжении двух веков исследуют исторический и филологический аспекты термина «казак», однако до сих пор нет окончательной этимологии его, ученые сомневаются относительно определения хронологических и географических границ первобытного ареала казачества.
Этимология слова «казак» интересовала преимущественно историков. У В. Антоновича, М. Грушевского, Д. Яворницкого еще не было того филологического и исторического материала, который позволял бы рассматривать феномен украинского казачества в связи с казачеством тюркским. Скованные же идеологическими догмами историки СССР имели право говорить о казачестве как социальном явлении поздней эпохи — не ранее XV века, а совмещать генезис украинского казачества с институтом казачества тюркского они, разумеется, не решались. Сегодня востоковеды вслед за В. Радловым констатируют факт, что первобытный ареал казачества — это просторы Кыпчакской степи (Дешт-и-Кипчак). Правда, А. Самойлович не без основания отодвинув хронологическую границу слова «казак» как минимум до XI века, распространил и границы Кыпчакской степи — вплоть до Черного моря, однако настойчивый тюрколог не пришел к мысли, что кыпчакское казачество следует изучать только в связи с украинским1. Однако прообраз украинского казачества видели в полукочевых славянских общинах Азовщины, Черноморщины и Дона историки школы В. Антоновича. Истоки Запорожчины искали в Тмутаракани М. Максимович и М. Грушевский. Возникновение казачества связывали с судьбой смешанного украинско-тюркского население такие талантливые историки, как Н. Дашкевич, П. Клепатский. Видели связь между черными клобуками и казаками Н. Карамзин, М. Погодин, С. Соловьев. Основу казачества видел в бродницких общинах П. Голубовский: «Если казаки в Украине есть в 1499 году, то отбросьте достаточно времени на образование самого Запорожья, принимая при этом во внимание, что оба этих явления должны были образоваться не за год-два, а за десятки лет, чтобы произвести те типичные черты, те ни на что не похожие обычаи и мораль, которыми отличалось Запорожье; сделайте все это, и вы придете к концу XIII или началу XIV века. Последняя весть о бродниках относится к 1254 году. Однако община, уже и так известная как бродники, которая пускалась в экскурсии и в Венгрию, и в Византию, и которая смогла сохраниться до самого нашествия татар, не могла исчезнуть внезапно» 2.
Н. Дашкевич в своей монографии о болоховцах, упоминавшихся в Ипатьевской летописи, пишет, что в 50-х годах XIII века уже и украинское население Побужья по примеру болоховцев решает определенным образом объединиться с тюрками, которые остались в этом районе после монгольской окупации3.
Как реальный факт существования тюркского казачества в черноморских степях рассматривали историю этого ареала в ХIII—ХIVвеках П. Клепатский и И. Каманин.
Интересно, что и этимология слова «казак» и сама история возникновения и развития казачества, этого невероятно самобытного социального и этнического явления, до последнего времени мало интересовали ученых тюркоязычных стран, в частности и Турции. Например, статья QAZAQ в турецкой енциклопедии4 — это коротенькое толкование термина, фактически скалькированного с объяснения В. Бартольда в «Энциклопедии ислама». Но это и не удивительно, такое явление, как qazaqlyq («казакование»), было характерным для тюркских этносов Центральной Азии, турки-османы узнали о казаках из двух источников: от крымцев, а прежде всего «после нападений запорожцев на турецкие приморские города. Лишь во времена Б. Хмельницкого Османская империя начала воспринимать Запорожское казачество как самостоятельный этнос, центр нового государства, а не войско польского короля или просторы Московского царства.
Следовательно, первоочередное значение приобретает проблема этимологизации термина «казак». В украинском языке устоялось такое определение слова «казак» — «представитель свободного, не ограниченного государственно-правовыми нормами народа на южных просторах Украины, который с XV века становится известен как социальное сословие, осознающее себя как защитники-охранники южного приграничья; позднее представитель военного сословия»; «отважный, храбрый, решительный мужчина», «юноша»; «любимый герой литературы романтизма».
Что касается происхождения слова, накопилось немало версий как наивно-фантастических, так и достоверных — большинство их рассмотрел А. Самойлович. Тюркологи же считают термин производным от глагола qaz, пор. д.-т. qaz — «рыть, копать», qaz?an — «завоевать, приобрести», qaz?an? — «приобретение, прибыль, выгода, заработок» 5; с.-т. (чаг.) qaz— «блуждать», каз., крм., тур. qaz— «копать», чаг., крм. qazaq «человек свободный, независимый, искатель приключений, бродяга»; «доблестный, пылкий человек; умелый всадник: неженатый мужчина», также чаг. qazaq — «разбойничать, разбой», qazaqan? — «то, что свойственно свободному степняку», qazaq?y — «разбойник, грабитель», qazaqlyq — «приключение, путешествие», qazaqluq — «вожак разбойников», тел. qazra — «конокрадство», qazra?y — «похититель скота», qazran — «ссориться» 6; также тур. Qazaq — «мужчина, который полностью властвует над женщиной», «мужчина-деспот» 7, кум. (устар.) qazaq «наемник, слуга» 8, «оруженосец при феодале, дружинник» 9. Также обсуждается правомерность чтения древнетюркской рунической формы VІІІ века qaz?aqym — «не родной (приобретенный) сын» 10.
Интересные свидетельства дает ногайский язык: «Ногайцы всех военных людей своей орды называли казаками»11. «Казаком у ногайцев называли человека, который уходил из своей родины на заработки» 12. В грамоте конца XIV века слово в значении «наемник» зарегистрировано на севере России: «...да слуга монастырьской казак» 13.
В языках народов Кавказа термин имеет подобные значения: осет. qazaq — «наемный воин, наемный рабочий», также qazajraq — «крепостной», мегрельск. qazaxi — «крестьянин, герой, молодец» 14, дарг. qazaq — слуга» 15; также пор.: «Черкесских князей мегрелы до сих пор называют кашах-мепе» 16.
Некоторые тюркологи считают, что тюрк, qaraq — «беглец, бурлак, вор» — это фонетический вариант слова qazaq17.
Слово обнаруживается в кыпчакско-арабском словаре 1245 г.: qazaq — «сам, одинокий», а также в словаре XIV века с территории мамлюкского Египта: qazaq bаsly — «неженатый» 18. Кроме того, историк с территории Центральной Азии Мухаммед Хайдар (ум. в 1551 году) в своей истории «Тарих-и Рашиди» дает очень интересное толкование слова «казак»: «После смерти Абдулхайр-хана в узбекском улусе произошел такой раздор, что степняки ради своей безопасности начали искать убежища у Кирей-хана и Джанибек-хана, которые отошли от узбекского ханства еще раньше, поэтому оба этих хана усилились благодаря беглецам. А что они отделились от своего улуса и определенное время были людьми беспоместными, да еще и бурлаками, то их называли казаками» 19.
Двоюродный брат Мухаммеда Хайдара, известный узбекский писатель, султан Бабур в своих воспоминаниях описывает события приблизительно 1500 года и под термином «казакование» понимает в первую очередь такие понятия: «существование родственных племен (народов) без единой (централизованной) власти», «скитание без постоянного жилья», «безвластие», «борьба какого-то князя-изгнанника за власть»: «В эпоху безвластия и казакования моя мать была преимущественно со мной; Тугчи нападал на казаков Танбала, разбивал их и привозил их отрубленные головы. С околиц Андижана и Оша наши джигиты-казаки тоже неутомимо и доблестно отнимали у врага табуны»; «Из-за того, что младший хан вырос на окраинных землях, палатка, в которой он жил, была скромной, казацкой» 20.
В таком же значении термин «казак» находим и в произведении Абдурразака Самарканде: «Некоторые из узбекского войска, сделавшись казаками, приходили в Мазандеран (1440 год) и, совершив повсеместно грабежи, уходили прочь» 21.
Интересно, что в посольской грамоте великого князя Ивана ІІІ от 5 сентября 1477 года к хану Менгли-Гераю, который вплоть до 1475 года вел длительную династическую борьбу со своими братьями, последний назван казаком: «Когда еси был казаком» 22. И это закономерно, ведь Менгли-Герай стал ханом лишь в 1475 году, а до тех пор он, отделившись от своего рода, казаковал — боролся за власть.
Лишь с конца XV века в противовес термина «узбек» слово «казак» приобретает политическое содержание, став этнонимом народа, который остался на территории современного Казахстана: народ, который вслед за россиянами и мы называем казахами, в действительности имеет самоназвание qazaq23.
Хотя центрально-азиатские авторы начала XVI века продолжали употреблять термин «казак» со значением «свободный», «бурлак» одновременно с этническим понятием, первое значение этого слова теперь доминирует на второй части первобытного ареала его распространения, а возможно, и возникновения — Причерноморье. То, что казацкие ватаги гуляли в Крыму уже в XIII веке, не вызывает сомнений. Греческий Синаксарь в 1308 году (Сугдея) сообщает: «В тот же день скончался раб божий Алмалчу, Самаков сын, — увы, молодой человек, — которого закололи казаки» 24.
Устав Генуэзских колоний 1499 года фиксирует определенные правовые принципы казачества как осознанного социального института на территории Крыма: «Когда случится заполучить какую-нибудь добычу казакам конным или Кафинцам, на охоте на татарских быков или где-либо, постановляем и определяем: чтобы консул Кафы и другие чиновники или какое-то высокое лицо ни в коем случае не смели требовать себе части из такой добычи, а пусть она трактуется как свободная (от налога) и с полным правом принадлежит тем, кто ее захватил или подстрелил, и пусть консул Кафы пытается тех казаков конных поддерживать, оказывая им всякую помощь и милость» 25.
Рузбехан (ум. в 1521 году) в своей «Мигман-намеи Бухара» свидетельствует, что ногайцы, которые кочевали около Волги, «говорили о некоторых мурзах, которые в результате раздора были вытеснены из своих улусов»: «Живут казаком... казачат... ездят в казаках... бродяжничают в казаках» 26. Кстати, в составе ногайского этноса есть род qazaq.
Как видим, ареал казачества достигал Центральной Азии, включал в себя южные степи Волги и Крым — так может ли возникать сомнение, что этот социальный институт бурно развивался на просторах Черноморщины и украинской степи?
Приводя характеристику, которую дал в 1466 году казакам Длугош: «Fugitivi, praedones et exsules, quos sua lingua... kozakos appelant», П. Клепатский безапелляционно делает вывод: «Следовательно, Крым и Азовско-Черноморские степи — вот первобытные колыбели казачества... уже в начале XIV века. Самым распространенным такое явление стало у татар; преимущественно из татарских улусов выходили смельчаки-молодцы на поиски легкой добычи. По примеру татарского молодечества из украинских замков и сел направились в степи ватаги искателей приключений и легкой добычи. А что аналогия между первыми и вторыми напрашивалась сама собой, то и украинские молодцы были названы казаками. Когда же казачество стало самым обычным явлением, то возникли и соответствующие термины — «ходить в казачество», что означало прежде всего «выходить в поле» или «на низ» за добычей... Разбойничество и грабеж — только одна сторона деятельности казаков. С другой стороны, это промышленники, искусные в охоте, пасечничестве, рыболовстве, вывозе соли и т. п.» 27.
Итоговую характеристику института тюркского казачества в «Энциклопедии ислама» дал известный востоковед В. Бартольд: «Еще недавно понятие qazaq вдохновляло эпическое славословие. Начиная с XV века, тюрки и монголы называли казаком личность, которая с политической целью отделилась от своего государства и сама или с семьей вместе искала пути овладения степью. Словом этим назывались и князья, которым не удалось достичь власти и которые вынуждены были скитаться по стране без определенной цели. Это название распространилось позднее и на целые племена или союзы, которые отделились от своего государства, чтобы стать казаками. И наконец, у некоторых кочевых народов вошло в обычай посылать юношу, уже готового к военной службе, в степь, чтобы он там закалился. К самым известным казакам прошлого относят Тимур-бека с его садовниками и узбека Шейбани-хана (1500—1510) с его соратниками. Их политической целью было изменение государственного порядка — они не признавали правопорядком устоявшиеся отношения. Политическая цель, а именно улучшение положения своего народа либо путем изменения правительства, либо путем обогащения его на костях врага — все это было лишь поводом к завоеванию славы, которая для героической личности превыше всего. Когда же тяжелые времена XVII века привели к личному обогащению, то это было уже вырождением казачества» 28.
Исследователи казачества оставляют без внимания важный круг вопросов относительно первого периода становления украинского казачества: возникло ли оно из украинского населения лишь как повторение образа тюркского казачества, стало ли результатом постепенного вливания тюрков в украинский рыцарский орден или же наоборот — появилось из двуязычного тюркско-украинского этнического коллектива на просторах Гуляй Поля.
Не вызывает сомнений, что не только название одежды, оружия, вещей хозяйственного и бытового назначения, но и почти вся военная и административная титулатура и атрибутика (кош, курень, есаул, атаман, бунчук, горн и т. п.) тюркского происхождения. Более того, регламентирование жизни и боя (разделение на курени, защита табором и т. п.) заимствовано от тюрков. В то же время многочисленные документы, свидетельствующие о разбойничестве тюркских казацких ватаг в степи, даже не упоминают о наличии хотя бы примитивного казацкого ордена, который можно было бы сопоставлять с Запорожской Сечью. Если такой орден у тюрков был, если тюркское казачество жило изолированно своим кошем, разделялось на курени, руководилось атаманами и есаулами, объединялось одним бунчуком и булавой, то остается одно из двух: либо в украинской степи в ХIII—ХIV веках казачество уже существовало, и только нехватка документов тех времен объясняет отсутствие информации, либо же такой организм был в зародышевом состоянии и развиться мог только в лоне украинского общества. Гипотетически можно утверждать: центра, подобного Запорожской Сечи, у тюрков не было — как на просторах Центральной Азии, так и в Приазовье. Его впервые создали смешанные тюркско-украинские ватаги, которые в основу военной системы, своего ордена положили многовековой опыт стратегии и тактики боя в степи, — начиная со времени черноклобуцких пограничных отрядов в армиях украинских князей домонгольского периода и заканчивая практикой такого совершенного военного организма, как Золотая Орда. Но и совсем отрицать деятельность казацких лагерей еще до XIII века или и ранее категорически нельзя — проблема требует скрупулезного учета всех факторов и тщательной проработки большого количества до сих пор нетронутых документов о социальных движениях и истории войн тюрков как на территории современной Украины, так и на всем пути продвижения тюрков и монголов с их прародины до Черного моря и Крыма. Комплексное изучение проблемы может хотя бы частично подтвердить, что казацкие лагеря были уже в XI—XII веках в бассейнах Роси и Сулы, где проживало самобытное смешанное тюркско-украинское население, преимущественно черноклобуцкий племенной союз, который выполнял роль пограничных отрядов в войске киевского князя. Интересно, что французский историк Шарль-Луи Лезюр (ум в. 1849) в «Истории казаков» (Histoire des Qosaques), изданной в 1814 году в Париже, убеждал: предки казаков — половцы. Кажется, он был прав, ведь после монгольского нашествия эта категория тюркского этноса — профессиональные воины — не могли исчезнуть внезапно и навсегда. Вот еще одно свидетельство: «На протяжении татарского господства над Русью баскаки, или татарские губернаторы, или воеводы держали при себе по несколько сотен татар — вооруженных всадников для собственной охраны и называли их казаками, потому что все были бездомными и жили за плату» 29.
Как видим, традицию киевских князей продолжают властители и других регионов уже в XIII веке: так, ордынский баскак в Курском княжестве в 1282 году «призывал черкесов из Бештау, или же Пятигорья, и поселил их в слободах под названием казаков». А что эти казаки совершали вокруг грабеж, то курский князь Олег с разрешения хана прогнал их из своего княжества. К этим изгнанникам, которые длительное время скрывались по лесам и оврагам, присоединялись чужеземцы со всех русьских княжеств. Наконец они достигли берегов Днепра, где от местного ханского правителя получили землю для поселения ниже Канева. Здесь они построили себе городок, а еще правильнее, острог, и назвали Черкасск, поскольку большая часть их была из рода черкасов» 30.
Начало. Окончание читайте в следующем выпуске рубрики «История и «Я»
1 Самойлович А. О слове «казак» // Материалы особого комитета по исследованию союзных и автономных республик. — Вып. 2. — Лг., 1927.
2 Голубовский П. Печенеги, торки и половцы до нашествия татар. — К., 1884. — С. 209.
3 Дашкевич М. П. Болоховская земля и ее значение в русской истории. — К., 1876.
4 Turk ansiklopedisi. — Cilt XXI. — Ankara, 1974. — S. 438.
5 Древнетюркский словар. — Лг., 1969. — С. 439.
6 Радлов В. Опыт словаря тюркских наречий. — Т. 2. — СПб., 1905. — С. 361-367; 386.
7 Турецко-русский словарь. — М., 1977. — С. 527.
8 Бамматова 3. 3. Кумыкско-русский словарь. — М.: Советская энциклопедия, 1969. — С. 178. -410 с.
9 Дмитриев Н. К. Строй тюркских языков. — М., 1962. — С. 535.
10 Дискуссия о термине «казак» // Изв. АН Казахской ССР. — Серия обществоведения. — 2. — Алма-Ата, 1968; Пріцак О. Тюркська етимологія назви «козак» // Український історик. — Т. ХХХХІІ. — 2005. — Ч. 2-4. — С. 166. II Бутков П. О имени «казак» // Вестник Европы. — №21. — СПб., 1822. — С. 193.
12 Милых К. Ногайские тексты // Языки Северного Кавказа и Дагестана. — 4.2. — М.; Лг., 1949. — С. 249.
13 Срезневский И. И. Материалы для словаря древнерусского языка. — Т. I. — СПб., 1893. — С. 1173.
14 Абаев В. И. Историко-этимологический словарь осетинского языка. — Т. II. — Лг., 1973, — С. 272-274.
15 Мусаев М. Заимствованная лексика даргинского языка // Проблемы лингвистического анализа. — М., 1966. — С. 161.
16 Адыги, балкарцы и карачаевцы в известиях европейских авторов XIII-XIX веков. — Нальчик, 1974. — С. 354.
17 Doerfer G. Tiirkische und mongolische Elemente im neupersische. — Bd. 3. — Wiesbaden, 1967.
18 Курышжанов А. Исследование по лексике «Тюркско-арабского словаря». — Алма-Ата, 1970. -С. 154.
19 Хайдар Мухаммед. Ркп Інституту сходознавства АН Узбекистану за шв. — №1490.
20 Бабур-наме. Записки Бабура. — Ташкент, 1993. — С. 92; 123.
21 Тизенгаузен В. Г. Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды. — Т. 2. — М.; Лг., 1941. — С. 199-201.
22 Смирнов В. Крымское ханство под верховенством Османской Порты. — Одесса, 1889. — С. 273.
23 Krader L. Ethnonymy of Kazakh. — American Studies in Altaic Linguistics. — Blomington, 1962. — 126; Благова Г. Ф. Исторические взаимоотношения слов «казак» и «казах». — Этнонимы. — М., 1970. — 143 с.
24 Заметки XII-XV веков, относящиеся к Крымскому городу Сугдее (Судаку), приписанные на греческом Синаксаре //Записки Одесского общества истории и древностей. — Т. 5. — Одесса, 1863. — С. 613.
25 Записки Одесского общества истории и древностей. — Т. 5. — Одесса, 1863. — С. 767.
26 Ибрагимов С. «Мигман-наме» как источник по истории Казахстана XI-XIV вв. — Новые материалы по древней и средневековой истории Казахстана. — Алма-Ата, 1960. — С. 144.
27 Клепатский П. Очерки по истории Киевской земли. — Т. I. — Одесса, 1912. — С. 511.
28 Bartold W. Qazaq.-Enzyklopaedie des Islam. — Bd. 2. — Leiden-Leipzig, 1927. — S. 896.
29 Георги И. Описание всех обитающих в Российском государстве народов. — Ч. 4. — СПб., 1799. — С. 199.
30 Словарь географический Российского государства. — Ч. 3. — М., 1803. — С. 3; Коков Дж. К истолкованию топонима «Черкасы» и слова «казак». — Уч. зап. Кабардино-Балкарского гос. ун-та. Вып. 25. — Нальчик, 1965. — С. 3-6.
