Во времена декоммунизации, осуществляемой на государственном уровне, стоит помнить, что история политических партий и движений, в названии которых было слово «коммунистический», — далеко не всегда что-то простое и однозначное. Особенно когда идет речь о колониальной или угнетаемой стране. Так как там под красным флагом, в силу конкретных обстоятельств, нередко выступали те, кто стремился получить человеческие права, — как социальные, так и национальные. С другой стороны, нигде так цинично, как в колониальных или порабощенных странах, руководство мирового коммунистического движения (то есть Москва) не играло в своих интересах судьбой искренних приверженцев идей социальной и национальной справедливости.
Так произошло и на отечественных территориях с Коммунистической партией Западной Украины (КПЗУ).
История КПЗУ — это трагедия тех, кто искренне верил в коммунистические идеалы светлого будущего, где равной среди равных должна была сиять Советская Украина, — и это трагифарс, касавшийся другой, достаточно значительной категории партийцев, которые вовсе не были коммунистами или причудливым образом совмещали коммунистическую идеологию едва не с российским великодержавным монархизмом.
Немногие из членов КПЗУ дожили до глубокой старости и заняли выгодные должности при новых временах. Многие умерли не своей смертью — в тюрьмах и лагерях, были убиты, покончили жизнь самоубийством, пропали без вести... Те, кто остался в живых, часто не знали о судьбе погибших и продолжали бороться за победу идеалов коммунизма, ожесточенно воюя со своими идейными соперниками: сионистами, бундовцами, социал-демократами...
А начиналось все очень революционно и романтично.
В 1915 году в Галичине на базе нелегальных украинских молодежных кружков возникла немногочисленная группа левых социал-демократов. Ее соучредителями стали Иосиф Крилик (Васильков), Роман Роздольский и Роман Турянский (Кузьма). В 1918 году группа взяла название «Интернациональная революционная социал-демократия». На тайном совещании в декабре ее члены обговаривали идею превращения организации в коммунистическую партию, оппозиционную к правительству Западно-Украинской Народной Республики, однако решили, что нецелесообразно делать это во время польско-украинской войны.
СТРАШНЫЙ ПРИМЕР ЛОЖНОЙ СТАЛИНСКОЙ ПРОПАГАНДЫ ОСЕНЬЮ 1939 ГОДА, КОТОРАЯ ВОСХВАЛЯЛА «ЗОЛОТОЙ СЕНТЯБРЬ». ТРАГЕДИЯ В ТОМ, ЧТО ЗНАЧИТЕЛЬНАЯ ЧАСТЬ ЧЛЕНОВ КПЗУ СОЗНАТЕЛЬНО ИЛИ БЕССОЗНАТЕЛЬНО ПРИБЛИЖАЛА ЭТИ СОБЫТИЯ, ОКАЗАВШИЕСЯ КРОВАВЫМ ПОРАБОЩЕНИЕМ, А НЕ «ОСВОБОЖДЕНИЕМ»
В феврале 1919 года в Станиславе (ныне — Ивано-Франковск) на І конференции коммунистических групп Галичины на основе Интернациональной революционной социал-демократии была создана Коммунистическая партия Восточной Галичины (КПВГ). В ее основании приняли участие представители партии боротьбистов из Надднепрянщины. Первым секретарем Центрального комитета партии был избран бывший боротьбист Карл Саврич (Максимович).
Первые два года партия имела статус областной организации Коммунистической партии (большевиков) Украины и подчинялась Галицкому организационному комитету КП(б) У. Одновременно КПВГ имела свое представительство в Коминтерне. Во время существования Галицкой Социалистической Советской Республики летом 1920 году КПВГ вышла из подполья и действовала как Коммунистическая партия Галичины.
В 1921 году по решению Коминтерна Коммунистическая рабочая партия Польши перебрала руководство КПВГ, которое привело к ее расколу. Большинство во главе с Васильковым отстаивало организационную самостоятельность партии, меньшинство выступало за подчинение ее интересам коммунистического движения второй Речи Посполитой. В 1922 году эти партийцы вопреки указаниям польской компартии вместе с другими украинскими партиями бойкотировали выборы в Сейм. И только в 1923 году, после решения Совета послов государств Антанты о передаче Галичины Польше, они согласились на присоединение к польской компартии на условиях автономии. В том же году КПВГ распространила свою деятельность на Волынь, Подляшье, Холмщину и Полесье и была переименована в КПЗУ.
Партия действовала в подполье, но имела влияние на легальные организации — Украинскую социал-демократическую партию и Украинское крестьянско-рабочее объединение (Сельроб), через которые принимала участие в выборах и имела послов в Сейме. Коммунисты также руководили деятельностью подпольного Коммунистического союза молодежи Западной Украины и филиала Международной организации помощи революционерам, выпускали журналы «Наша правда», «Нове життя», «Світло», «Сільроб», «Окна», «Культура», «Нові шляхи». Номинально она имела широкую автономию в составе Компартии Польши, у нее был собственный Центральный комитет, она проводила свои съезды. Но что стояло за этим? Стандартная кремлевская метода обдуривания людей, потому что реальное руководство партией осуществляли специально уполномоченные члены политбюро ЦК КП(б) У, хотя об этом нигде не извещалось.
Никита Хрущев так упоминал об этом в своих воспоминаниях: «Руководство коммунистическими организациями Западной Украины практически было возложено на КП(б)У. Когда я еще в 1928—1929 годах работал в Киеве на должности заведующего организационным отделом окружного комитета, секретарем Киевского окружкома был Демченко. Именно он по решению ЦК КП(б) У отвечал за связь с КПЗУ и за руководство ее деятельностью. Демченко встречал людей «оттуда», они приезжали нелегально, получали от него указания и уезжали. Так велась организационная работа».
Временами заметного влияния КПЗУ стали 1920-е годы. Этому способствовали успехи НЭПа и украинизации в УССР. Но уже в конце 1920-х в Западной Украине начался упадок коммунистического движения. От коммунистов отворачивались те, кто до сих пор им симпатизировал. А вот те, для кого Москва была альфой и омегой, остались в КПЗУ. Последняя превратилась в партию, полностью зависимую от ЦК ВКП(б). Внутрипартийная демократия стала полной иллюзией.
Еще раньше, в 1927 году, большинство членов ЦК КПЗУ поддержали «национальный уклон» А.Шумского в КП(б)У. Тогдашний генсек ЦК КП(б) У Лазарь Каганович немедленно обвинил руководство КПЗУ в измене. В апреле 1927 года на пленуме ЦК КПЗУ Николай Скрипник, приехавший из Харькова, убеждал членов ЦК осудить «национальный уклон». Однако обсуждение этого вопроса привело к окончательному расколу КПЗУ: большинство во главе с Криликом и Турянским поддержало «шумскизм» и получило название «васильковцев», меньшинство поддержало Кагановича. Так же раскололся и Сельроб. В феврале 1928 года большая часть КПЗУ под руководством И.Крилика (Василькова) и Р.Турянского была исключена из Коминтерна, что в те времена означало отлучение от коммунистического движения.
ЯРОСЛАВ ГАЛАН (ФОТО) НАХОДИЛСЯ СРЕДИ ТЕХ ЗАПАДНОУКРАИНСКИХ КОММУНИСТОВ, КОТОРЫЕ БЫЛИ «НАЦЕЛЕНЫ НА ВОСТОК». ЭТО СТОИЛО ЖИЗНИ ТЫСЯЧАМ И ТЫСЯЧАМ ИЗ НИХ, В ТОМ ЧИСЛЕ И САМОМУ ГАЛАНУ
А в конце того же года на Западной Украине уже существовали две компартии — КПЗУ-«васильковцы», большинство и КПЗУ-меньшинство, поддерживаемое Москвой. КПЗУ, как впоследствии писали исследователи, была чуть ли не единственной европейской левой партией, которая в те годы выступала против культа Сталина и предостерегала от его возможных последствий. Но... 1928-й год завершился самороспуском КПЗУ-большинства, лидеры ее капитулировали, публично заявили о своих «ошибках» и выехали в УССР — как будто на паломничество. Там их вскоре и расстреляли.
Под воздействием сообщений о прекращении «украинизации», о Голодоморе и о распространении массового террора в Советской Украине из КПЗУ после «наведения в ней порядка» вышло большинство ее членов, в первую очередь украинские интеллигенты и крестьяне. Новые лидеры КПЗУ — Турянский (Кузьма), Заячкивский (Косарь) и Иваненко (Бараба), невзирая на демонстративную лояльность к Кремлю, в 1933 году были вызваны в Советский Союз и там тоже расстреляны. Власть подвергла репрессиям почти всех членов КПЗУ, находившихся в советской Украине. Впечатление такое, будто «компетентные органы» вылавливали галичан не менее тщательным образом, чем нацисты — евреев.
А в 1938 году Исполком Коминтерна объявил о роспуске Компартии Польши, а вместе с ней — и КПЗУ и Компартии Западной Белоруссии, — под предлогом, как будто руководство там захватила «фашистская агентура». Эту «агентуру» уничтожали еще долго, даже после войны. Хрущев так вспоминал об этом: «Вообще там нас встречало немало хороших ребят, только я забыл их фамилии. Это были люди, прошедшие польские тюрьмы, это были коммунисты, проверенные самой жизнью. Однако их партия была по нашему же решению распущена, и Коммунистическая партия Польши, и КПЗУ. Почему? Они, согласно нашему пониманию, требовали проверки, хотя их члены были коммунистами и завоевали это звание в классовой борьбе. Немало из них имели за плечами польские тюрьмы, какая еще нужная проверка? Но тогда у нас были другие понятия. Мы смотрели на них, как на неразоблаченных агентов: их, мол, не только следует проверять, но и проверять под особой лупой. И очень многие из них, получив тогда освобождение от нашей Красной Армии, попали потом в наши, советские тюрьмы».
Заметим, что на момент роспуска партии этнические украинцы уже не составляли в ней подавляющего большинства. Те же, кто был записан украинцами, нередко имели вовсе не коммунистические ориентации. Это были москвофилы, которые либо напрочь отрицали существование даже относительно самостоятельной украинской нации, либо в лучшем случае относились к ней, как к сателлиту светлейшей России. Как писал один из таких коммунистов-москвофолов Ярослав Галан (отец которого хлебом-солью встречал в 1915 году в занятом российскими войсками Львове императора Николая ІІ), они были искренне «нацелены на Восток». И это стремление не уничтожили даже лагеря ГУЛАГа, в которые после 1939 года попало немало членов бывшей КПЗУ разного — и польского, и еврейского, и украинского происхождения. Хотя публично засвидетельствованное москвофильство все же обеспечило определенные должности уцелевшим деятелям КПЗУ — например, тому же Ярославу Галану, и Кузьме Пелехатому, и Богдану Дудикевичу. А вот романтики украинского коммунизма погибли в водоворотах истории то ли от немецкой, то ли от российской, то ли от польской пули.
Поэтому КПЗУ остается под обзором дня сегодняшнего такой себе политической химерой с трагической историей, доказывающей невозможность создания партии левого направления, которая была бы одновременно и украинской, и «нацеленной на Восток».
