Лишь считанные единицы князей ХII столетия были способны
действовать не в интересах своей личной власти, а во имя единства родной
страны. Исключительную роль играл здесь Владимир Всеволодович Мономах (1053—
1125), князь переяславский и Великий князь киевский в 1113— 1125 гг., внук
Ярослава Мудрого, выдающийся государственный деятель и религиозный писатель,
личность, без сомнения, возвышающаяся над уровнем своей эпохи.
Западные историки (возвращаясь к опросу журнала «Тайм»
см. «День», стр. «История и «Я» №177) выделяют среди лидеров ХII века английского
короля Ричарда Львиное Сердце, бесстрашного полководца, одного из вождей
Крестовых походов, человека исключительной смелости и физической силы,
от зычного голоса которого, по преданию, шарахались кони. Что и говорить,
Ричард — фигура романтическая. Но нам кажется, что Владимир Мономах, и
как правитель, и как личность, гораздо созвучнее нашему времени и своей
гуманностью, и своими делами, и своими взглядами на долг государственного
деятеля.
Владимир был сыном Всеволода Ярославича, одного из самых
преданных и любимых сыновей Ярослава Мудрого. После смерти Ярослава в 1054
г. его сыновья, как известно, разделили прежде единую державу отца на удельные
княжества; так, Всеволоду досталась Переяславская земля. У его сына было
сразу три имени: княжье — Владимир, дедовское по матери — Мономах (его
мать была родной дочерью византийского императора Константина Мономаха)
и крестное имя — Василий.
Несмотря на столь знатное происхождение, Владимиру уже
с 13 лет довелось пройти суровую школу жизни: бесконечные военные походы
(прежде всего против половцев, постоянно грабивших земли Киевской Руси),
дипломатические и военные миссии в Польше, Чехии, Прибалтике; побывал он
и на Дону, Оке, в Крыму.
Времена были неспокойные и жестокие, никто не делал скидок
на молодость юного князя; половцы, поддерживаемые «изгоями» (т.е. теми
князьями из потомков Ярослава Мудрого, кто не получил себе в наследство
какой-либо удел или лишился его), каждый год совершали вторжения на земли
восточных славян и опустошали то одно, то другое княжество. И хотя еще
от отца, князя Всеволода, Владимир научился ценить культуру и знания (Всеволод,
с гордостью вспоминал на склоне лет Владимир Мономах, знал пять европейских
языков!), эпоха беспрерывных войн вынуждала не выпускать из рук меч.
Победы Мономаха как полководца высоко ценились потомками.
Именно ему, уже в зрелые годы, удалось остановить наступление половцев
на Русь, отбросить в степи за Дон и нанести им ряд тяжелейших поражений,
от которых кочевники так и не смогли оправиться. Замечательно, что с ходом
лет, накапливая опыт, Владимир все больше полагался в борьбе с половцами
не так на военную силу, как на политическую мудрость и авторитет консолидированной
власти.
В молодости он сам, как и многие другие князья, вступал
в военные союзы с половцами и громил вместе с ними непокорных князей-противников.
В «Поучении Владимира Мономаха» (около 1117 г.; адресовано сыновьям), одном
из интереснейших памятников литературы Киевской Руси, написанном в старости,
когда Владимир стал уже Великим князем киевским (об этом у нас речь еще
пойдет впереди) автор, не желая скрывать прошлые поступки, с беспощадной
искренностью повествует о совместном с половцами набеге на Минск: «Не осталось
там ни живого челядина (слуги.— И.С. ), ни скотины». Но, может быть,
именно глубочайшее раскаяние, проявившееся не так в словах, как в делах,
побудило Владимира Мономаха в 90-е годы ХI в. и первые два десятилетия
ХII в. возглавить военно-политическое движение восточнославянских князей
против половцев. Главной трудностью здесь было укрепление авторитета власти.
Только один Владимир Мономах из всех князей мог справиться с этой проблемой.
Постижение «науки власти» потребовало от Мономаха не одного
десятка лет. Еще в начале 70-х годов он три года «проходил практику» при
дворе киевского князя Святослава: ходил на помощь полякам против чехов,
воевал против полоцких князей, вышедших из повиновения Святославу. Хорошей
школой для Владимира было княжение в Чернигове в конце 70-х и в 80-е годы
ХI века — именно там он впервые ощутил себя в какой-то степени самостоятельным
политиком.
По собственному признанию Мономаха, главной трагической
проблемой многих десятилетий его жизни (вплоть до воцарения на киевском
великокняжеском престоле в 1113 г.) были «свои», единокровные князья: часто
вместо того, чтобы идти совместно против половцев, приходилось воевать
против своих, братавшихся со степняками в узкокорыстных целях (особенно
«отличился» на этом поприще черниговский князь Олег Святославич, прозванный
народом Гориславичем).
Тяжелые испытания (поражение от половцев в битве при Стугне
в 1093 г., когда на глазах Владимира утонул любимый брат Ростислав и он
сам едва не пошел ко дну, спасая его; смерть отца, великого князя киевского
Всеволода Ярославича в том же году) научили Мономаха той истине, что политика
— это искусство компромисса, а к своей цели в политике следует идти не
напролом, а шаг за шагом — но, при этом, с железной настойчивостью.
Поняв это, Владимир не стал занимать киевский великокняжеский
стол, а во избежание междоусобиц уступил его двоюродному брату Святополку,
с которым в течениe 20 лет поддерживал лояльные союзнические отношения.
В конечном счете это только укрепило авторитет Владимира: киевляне, например,
все более поддерживали именно его, а не Святополка.
После Любечского (1097 г.), Витачевского (1100 г.) и Долобского
(1103 г.) съездов князей, на которых ведущую роль играл Мономах и где обсуждались
вопросы единства Киевской Руси, прекращения внутренних раздоров и борьбы
против половцев, слава Владимира еще более окрепла. Он был главным организатором
победных походов против кочевников-агрессоров в 1103, 1106, 1109 и 1111
гг.; именно он гневно осудил варварское ослепление князя Василька его политическими
врагами — князем Давидом и Святополком (1097 г. ), заявив: «Этого не бывало
ни при дедах, ни при прадедах наших!»
Авторитет Мономаха основывался на его искренней, непоказной
заботе о простых людях. Летописец приводит интересный эпизод, относящийся
к 1103 г., когда съезд князей обсуждал вопрос о походе против половцев.
Великий киевский князь Святополк выступил против, заявив: «Теперь весна;
как можно отрывать смерда (крестьянина.— И.С. ) от пашни; ему надобно
пахать». А вот как ответил сторонникам Святополка Владимир: «Удивительно,
что вы не жалеете смерда, а жалеете лошадь, на которой он пашет. Начнет
смерд пахать, прибежит половчин и отымет у него лошадь, и его самого ударит
стрелою, и ворвется в село, и жену и детей его возьмет в полон». Вот почему
война для Владимира (что выделяет его на фоне эпохи!) — не забава, не путь
к славе, а страшная, но вынужденная необходимость.
Приход 60-летнего Мономаха к власти в Киеве (1113 г.) —
совершенно закономерное событие. Сами киевляне, крайне недовольные правлением
умершего Святополка, покровительствовавшего алчным ростовщикам и барышникам,
просили Мономаха сесть на княжение в Киеве, говоря: «Иди, княже, в Киев;
а не пойдешь, так разграбят и княгиню Святополкову, и бояр, и монастыри;
и будешь ты отвечать, если монастыри ограбят».
Владимир Мономах провел ряд давно назревших реформ, облегчив
положение народа (в первую очередь крестьян и ремесленников). Он отменил
рабство за долги (задолжавшие бедняки могли отработать свой долг и уйти),
ограничил процент с капитала для ростовщиков, разрешил «закупам» (неимущим
людям, находящимся в услужении у богатых) жаловаться на хозяев лично князю.
Владимир предоставил замужним женщинам равные юридические и имущественные
права с мужчиной (при этом в «Поучении» Мономах так учил детей своих: любите
жен, но не давайте им над собою власти).
И главное: Владимир укрепил государство и тем самым свой
личный авторитет. Все удельные князья подчинялись ему безоговорочно. Он
прощал первые попытки нарушить порядок, но строго наказывал повторные.
Годы правления Мономаха — это начало летописания в Киевской Руси (особенно
велика тут заслуга знаменитого Нестора-летописца и игумена Печерского монастыря
в Киеве Сильвестра) и пора расцвета культуры (архитектура, книжное дело...)
О вкладе Владимира в искусство слова стоит сказать особо.
Речь идет все о том же знаменитом «Поучении» из Лаврентьевской летописи,
написанном для сыновей. И сейчас, через 900 лет, просто покоряет благородство
человеческого облика Мономаха, видимого на этих страницах. Великий князь
учит сыновей: не казните кого бы то ни было; если бы даже преступник и
был достоин смерти, то и тогда не следует губить души (это —жестокий ХII
век!) Все делайте сами, учит Мономах, если вы — князья, то не полагайтесь
на слуг (дословно: «тиунов и отроков»), судите всех по правде, защищайте
вдов, убогих и сирот, не давайте сильным губить слабых (а ведь Мономах
не знал слова: «социальная защита», но зато умел сострадать людям, даже
взойдя на вершину власти!)
Еще удивительный фрагмент из «Поучения». Владимир Мономах
пишет своему знаменитому врагу, князю Олегу Гориславичу, убийце своего
сына Изяслава. Он прощает его, просит вернуться на Русь и принять наследный
княжеский удел. И особенно просит его вернуть ему молодую вдову Изяслава:
«ибо нет в ней зла, ни добра, — чтобы я, обняв ее, оплакал мужа ее и ту
свадьбу их, вместо песен: ибо не видел я их первой радости, ни венчания
их, за грехи мои. Ради бога, пусти ее ко мне поскорее с первым послом,
чтобы поплакав с нею, поселил у себя, и села бы она, как Горлица, на сухом
дереве горюя...»
Умер Владимир Мономах, дожив до 72 лет, 19 мая 1125 года
и был погребен в Святой Софии Киевской. Больше князей такого уровня в Киевской
Руси уже не было.
Глубоко прав был выдающийся историк Украины и России Н.И.Костомаров,
написавший о Владимире Мономахе: «За ним в истории остается то великое
значение, что, живя в обществе, едва выходившем из самого варварского состояния,
вращаясь в такой среде, где всякий гонялся за узкими своекорыстными целями,
еще почти не понимая святости права и договора, один Мономах держал знамя
общей для всех правды и собирал под него силы Русской земли».
