Художественному руководителю Харьковского государственного академического русского драматического театра им. А. С. Пушкина, народному артисту Украины Александру Барсегяну — 70 лет. Почти четверть века он работает в Харькове и отстраивает свой театр. В переносном и в прямом смысле — здание театра сгорело 21 год назад. Построенное в середине 20-х для клуба печатников, оно давно свое отжило, о чем и пожарники не раз предупреждали. Даже постановили закрыть театр на реконструкцию. Да она все оттягивалась... После пожара труппа перебралась в расположенный неподалеку Дом культуры связистов. Было решение Министерства культуры о капитальном ремонте, даже средства выделили. Но в Харьковском обкоме партии вынашивали грандиозный проект нового строительства — и все застопорилось на долгие годы. А руины тем временем зарастали травой... Но однажды Барсегян и его единомышленники начали совершенно безнадежную по нынешним временам борьбу за восстановление театра. Именно с воспоминания об этом моменте начался наш разговор.
— Лет шесть назад, когда на руинах друзья театра устроили субботник, вы произнесли пламенную речь, но говорили скорее с пафосом, чем с уверенностью.
— А откуда ей было взяться? Четыре профессора из Инженерно-строительного института вынесли вердикт, что здание восстановлению не подлежит. А оно оказалось крепким, фундамент заложен на века. Знаете, сколько было разных предложений от бизнесменов? И землю хотели купить, и казино построить, чтобы было четыре дня — казино, а два дня — театр. Мы пошли другим путем. По-моему, в Украине нет более удачного примера коммерческого строительства, когда строят банки и гостиницу, а получается еще и театр. Это будет уникальный театральный комплекс. Зал на 475 мест. Современная сцена. Пять этажей вспомогательных цехов. О таком можно только мечтать. Мы хотели отпраздновать новоселье 6 июня, к 200-летию Александра Сергеевича Пушкина. Строительство практически завершено, остались отделочные работы и закупка мебели. Необходимо шесть миллионов гривен, но даже если их сегодня выделят, то все равно уже, к сожалению, не успеем.
— Как вам удалось сохранить театр фактически на пепелище?
— Нужно было убедить харьковчан, что сгорело здание театра, а не сам театр. Постарались сохранить труппу, что было непросто. Главное, мы не пошли ни на какие компромиссы относительно качества работы. Были разные советы и от партийного руководства, и от старых актеров: то сделать театр передвижным — иметь несколько облегченных спектаклей и гастролировать с ними; выбросить из репертуара классику и больше веселить публику. Мы же оставили и Шекспира, и Островского, и Достоевского с Чеховым. Я бы даже сказал, что мы сохранили собственную школу. Публика нам помогла, ей поклониться надо, что ходит в ДК связистов, где все очень скромно. Мы не повышаем цен на билеты и гордимся тем, что наш театр — для бедных.
— Возникают трудности с формированием репертуара?
— Хорошие произведения всегда в дефиците. Одним из первых в Советском Союзе мы сделали инсценировку «Детей Арбата» Рыбакова. Сколько раз меня вызывали за это «на ковер»! Но зритель в ДК связистов шел валом.
Сейчас мы ставим спектакль «Александр и Елизавета». Пьесу в стихах написал одессит Юрий Дынов. Он не драматург и не профессиональный поэт, но пьеса получилась добротной: ее сюжет о взаимоотношениях Пушкина и Елизаветы Воронцовой во время его ссылки в Одессу.
Сейчас должна прийти новая драматургия. Ведь появилась же она в 20-е годы? Впрочем, может, она уже есть, и просто нужно уметь ее разглядеть?
