Знаменитый украинский балетмейстер, лауреат многочисленных танцевальных конкурсов и фестивалей, в том числе американской «Звезды Голливуда», двух премий Лифаревского конкурса, четырех театральных «Киевских пекторалей» в последнее время занимается не только балетными постановками, но и судейством престижных международных и отечественных творческих форумов. Ныне Алла Рубина входит в судейскую команду стартовавшего на телеканале СТБ конкурса «Танцуют все».
— Алла Давидовна, ныне классический балет стал трансформироваться в нечто авангардное...
— Ныне мы стали открыты Западу. С одной стороны, это хорошо. Стало понятно, с чем сравнивать наши достижения. А с другой стороны, появились так называемые видеобалетмейстеры, которые слепо копируют увиденное. Они переносят на сцену чужие образцы, не имеют собственного видения и даже не чувствуют необходимости воплотить что-то свое. Торжествует инстинкт подражания, а это языческое начало — поклонение кумирам. Но тем не менее украинский театр развивается. Я считаю, что современный танец будет развиваться параллельно с классическим. Как у художников осталась классическая живопись, хотя японцы недавно изобрели оживающие картины: «Тайная вечеря», «Мадонна Лита» (правда, они это делают деликатно, как бы вслушиваясь в автора)... Классика в балете тоже приобретает современные черты, но очень медленно. В оперном искусстве эти тенденции намного резче, например: когда вагнеровские оперы переносятся в ХХ столетие. Скажем, действие в «Кольце Нибелунгов» происходит в эпоху Гитлера, оставаясь (по вокалу) высокой классикой.
— Вы согласились судить участников телешоу на канале СТБ «Танцуют все». Что привлекло вас в этом телепроекте?
— Шоу создают на манер американских телепередач, когда идет многоуровневый отбор из тысяч участников. Вначале отбирается сотня, потом — 20 и наконец — остается один лучший танцор, который выигрывает 250 тысяч гривен. В Америке такие шоу построены на рекламе, а у нас на нее пока не очень реагируют. Ныне в крупных городах начали отбирать танцоров. Нельзя сказать, что будут отобраны лучшие, потому что у нас не очень доверяют рекламе, и на кастинги лучшие просто могут не прийти. Ведь и на балетных конкурсах сейчас побеждают далеко не сильнейшие. Потому не все артисты балета ездят на конкурсы. Многие занимают определенное положение в театре и не могут найти свободного времени. Сейчас появилась масса новых творческих соревнований. Раньше их было мало, но они очень высоко ценились, в частности, Московский, Варненский, Японский балетные конкурсы. А сейчас настоящие мастера и их педагоги вначале хорошо подумают: что за турнир, какого уровня, достаточно ли он престижен, а уже потом решают, принимать или нет в нем участие. В соревновательных гонках среднего уровня чаще всего побеждают амбициозные молодые люди, которые мало задействованы в театре и которые считают, что они там незаслуженно не признаны. В телешоу «Танцуют все» примут участие люди, одержимые танцем, сделавшие танец образом и смыслом жизни. Конкурс — это шаг в сторону демократизации танца в нашей стране. Может быть, не все владеют телом. Многие просто копируют техники с видео. Но я считаю, что телешоу станет пропагандой танца как способа самовыражения, способа честного соревнования, преодоления инертности в жизни. Бальный танец, хип-хоп, джазовый танец, танец «модерн» образуют портрет нашей молодежи.
Грустно слышать, когда говорят, что научиться мастерству танца сейчас можно только за большие деньги. Это не так. Ведь есть Дворцы творчества для детей и юношества во всех районах, городах, где идет бесплатное обучение. Причем, там часто работает прекрасный педагогический состав, которого нет в платных студиях. Мне бы очень хотелось, чтобы танцевальное искусство стало демократичным. Знаете, в Бельгии я видела конкурс неподготовленных танцоров, их формы не соответствовали классическому балету, но у них было желание научиться балету, чтобы молодежь понимала азы хореографии, а вовсе не для того, чтобы самим выступать на большой сцене.
— Вас пригласил в Донецк Вадим Писарев, что это за постановка?
— В Писаревской школе хореографического искусства, которая существует в тесной связи с Донецким оперным театром, я поставила балет «Снежная королева». В этом спектакле воспет подвиг детского сердца. Девочка, чтобы спасти названого брата, терпеливо проходит путь испытаний... Я бы могла, конечно, осовременить спектакль и, например, перенести сюжет в наше время, сделав Снежную королеву, соблазнившую юного мальчика и уводящую его от девочки, директором холдинга или казино... Но я решила языком балета воссоздать мир прекрасной сказки. Работала вместе с художником Ириной Давиденко, которая предложила интересные декорации в виде ледового храма. Это царство чистоты, холода и света одновременно. Мы задумали сделать постановку на детской площадке. Ограничились качелями, переносными пирамидами, из которых складывали то лес, то домики. Я использовала эмоционально богатую музыку Гайдна — очень живую, словно пульсирующую. А во втором акте — современные и скандинавские народные мелодии. Самый большой комплимент после постановки мне сделал Вадим Писарев, сказав, что мою хореографию читаешь, как книгу.
— Переживали, как зрители воспримут ваш балет?
— Конечно. Я не разучилась переживать. Ведь не хочется опускать планку. Поэтому каждый спектакль для меня — как Голгофа. Накопились знания о мире и опыт души, хочется свои ощущения передать другим. Меня поразило, как много талантливых детей учатся у Писарева. Поразила одна девочка. Талантливая. Я предложила ей поступать на актерский. Но она заявила: «Нет. Учиться я не буду. Это долго. Я хочу все и сразу». Грустно...Возможно, такое отношение молодых объясняется тем, что ныне в искусстве хаос. Потеряна иерархия ценностей и понятий: мастер — подмастерье. Нет «табу», но нет и желания постичь гармонию, воззвать к лучшему в людях, а не к худшему. Мне кажется, что в чем-то есть вина телевидения, которое насаждает слоган: «Хочешь быть богатым — стань им, хочешь быть миллионером — стань им»! Труд или хотя бы преодоление трудностей, обязательно возникающих на пути к цели в этой «формуле успеха» отсутствуют. А слово талант у нас давно заменили на успешность. Труд стал не моден. А классический балет невозможен без трудолюбия. Как, впрочем, и любое настоящее искусство.
— Какой, по-вашему, должна быть современная хореография?
— Говорящей. Действенной. Я не люблю пустой хореографии, в виде дивертисмента. Она должна выражать суть происходящего.
— Вы часто ставите пластику и хореографические номера драматическим актерам. Как проходили репетиции мюзикла «Эдит Пиаф. Жизнь в кредит»?
— Новый мюзикл уже появился в афише Театра им. И. Франко. В нем очень хорошая первооснова, написанная Юрием Рыбчинским, оригинально прочитанная режиссером Игорем Афанасьевым и сценографом Валентином Козьменко-Делинде. Они создали интересною форму спектакля, простую и четкую. Музыку написала молодая певица и талантливый композитор Виктория Васалатий. Она дебютировала как актриса в роли Пиаф (эту же роль играет, по очереди, молодая, но очень талантливая актриса Театра им. И. Франко Татьяна Михина). В образе Белой Леди (смерти, преследующей Эдит и желающей отнять голос, но оставить ей жизнь) выступают по очереди Людмила Смородина и Татьяна Олексенко...
— Какими постановками вы гордитесь?
— В Русской драме — хореографией к мистическому спектаклю, сложному и неоднозначному «Тойбеле и ее демон». Он затрагивает глубины души, связан с эзотерикой, ритуалами. А еще участием в постановке спектакля «Каменный властелин». «В плену страстей». Считаю, что мне удалось там сделать срезы реальности, которые отражают картину мира погубленной души. И, пожалуй, к этому списку можно добавить «Маскарад», поставленный петербуржцем Игорем Селиным, который хотя и осовременил спектакль (модернистский, с конструктивистскими тенденциями в костюмах и тяготением к шоу), но сохранил классический канон.
— В День памяти жертв холокоста и узников Освенцима в Киевском муниципальном академичном театре оперы и балета для детей и юношества прошла премьера вашего балета «Анна Франк». Расскажите об этой постановке.
— Ради нее я даже приостановила работу над спектаклем «Снежная королева» в школе Писарева в Донецке. Замысел спектакля возник давно. На одном из Конкурсов им. Сержа Лифаря моя ученица представила хореографическую миниатюру «Анна Франк». Этот фрагмент увидели представители Нидерландского фонда «Дом Анны Франк» и предложили создать полноценный балет. Этот спектакль о еврейской девочке, которую во время Второй мировой войны прятали от фашистов, рискуя жизнью, голландцы. Четырнадцатилетняя девочка вела дневник, в котором описала жизнь в узком пространстве вынужденного заточения. Она писала не только о войне, но и друзьях, врагах. Этот спектакль мы поставили с учениками одной из полтавских школ Педагогического центра «Паросток». Показали его во многих городах Украины. Средства на гастроли выделил фонд «Дом Анны Франк» совместно с Еврейским Фондом Украины.
— Скажите, почему ваш очень интересный балет на музыку Евгения Станковича «Цвіт папороті» так редко исполняется?
— Это вопрос не ко мне. К сожалению, «Цвіт папороті» исполняется только фрагментами в больших концертах. Балет я поставила для хореографической группы хора им. Г. Веревки. А этот коллектив не имеет собственного концертного помещения. Такая же участь, к сожалению, постигла и мой балет с хором и оркестром на музыку Александра Шимко «Обранець сонця», который я сделала для этнографического ансамбля «Калина» и который прошел всего четыре раза. Эти коллективы не театральные, а концертные. Оба спектакля о язычестве, которое я вижу и в сегодняшнем дне. Но то древнее язычество было мощнее и чище, чем то, которое мы наблюдаем сегодня в современном мире...
