Смешна и печальна склонность человечества млеть от круглых дат. Стоит только выпасть какому-нибудь году хотя бы с одним нулем в порядковом номере — и начинается паника, астрологи отбиваются от клиентов, а «мастера культуры», особенно кинематографисты, рисуют картины будущего одну мрачнее другой. Чуток в этом отношении Голливуд. Самое популярное пугало на изломе веков, судя по всему — это тоталитаризм, всеобщий контроль, в общем, вариации на тему «1984». Но, поскольку в Голливуде слабо себе представляют, что такое диктатура — в такой уж стране родились — то все эти жуткие системы у них неизбежно приобретают технократический характер. Несомненный хит сезона, фильм братьев Вачовски «Матрица» — именно из разряда модных техноидных антиутопий. Хотя вряд ли можно назвать его фильмом-предостережением. Слишком эффектно сделан, слишком шикарно снят. Но и на очередную размалеванную компьютерами пустышку на первый взгляд не похож.
Некий скромный яппи, программист по профессии, Томас Андерсон (хакерская кличка Нео) внезапно связывается со странными подпольщиками, которые открывают ему ужасную правду. Оказывается, та реальность благополучного Нью-Йорка конца XX века, в которой живет Нео, — не более чем иллюзия, сон, навеянный Матрицей — великой и ужасной компьютерной системой, давным-давно поработившей человечество, превратившей его в корм для себя. На молодежном жаргоне такая ситуация называется «засадой». Осознание грандиозности этой засады приводит героев-подпольщиков к новой религии (естественно!), вере в то, что появится некий Избранный, могущий раскрыть обман и сломить Матрицу. Надо ли говорить, что этим избранным оказывается в итоге сам Нео-Андерсон — ведь играет его худой, изящный и неглупый Кину Ривз — ему и карты в руки. В фильме Ривз проходит своеобразный путь воина, в какой-то мере перекликающийся с путем внутреннего самосовершенствования по Кастанеде — тоже учится противостоять химерам мозга (но не своего, а компьютерного), прыгать в пропасти и т. п. Вообще, надо заметить, что Энди и Ларри Вачовски умело используют разнообразную мифологию — главную героиню зовут Тринити (Троица), наставник героя — Морфеус (бог сна в античных преданиях), корабль подпольщиков — «Навуходоносор», имеется и настоящая Пифия, а вот гада- агента Матрицы кличут архистандартно — Смит. Но, конечно, фильм силен не столько этими — достаточно поверхностными отсылками к древним мифологиям — сколько зрелищностью. Спецэффекты cделаны даже не просто ярко — любовно. Рука братьев Вачовски, авторов комиксов, не ведает устали; говорят, что они сам фильм сначала принесли уже нарисованным чуть ли не покадрово. Им, к примеру, мало просто влепить вертолет в небоскреб — нет, сначала покажут в сверхрапиде волну, которая пробежит по стеклам от удара многотонной махины, а потом уже полетят осколки; пламя взрыва первые несколько секунд будет течь и клубиться, переливаясь всеми оттенками, а потом только рванется с ревом на зрителя. И так далее, и тому подобное. Богатая визуальность, подкрепленная машиноборческой моралью, вместе с налетом околобуддийского мистицизма и дают ту крепкую смесь, которая делает «Матрицу» практически неуязвимой для стрел критики — по крайней мере, до появления новой, более эффектной игрушки.
Возможно, кстати, что и снимут ее все те же неугомонные братья — по крайней мере, «Матрица-2» в проекте имеется. Трудно сказать, будет ли в этом кино свой момент истины. По крайней мере, в нынешней «Матрице» такой момент чуть было не наступил. В самом конце уже всемогущий и свободный Нео-Ривз в уличной телефонной будке объявляет миру, что вот сейчас он повесит трубку, и все станет по-иному — но, когда он кладет трубку на рычаг, вокруг не меняется ничего — остается та же благополучная, нарисованная машинами, реальность. Если бы примерно так все и закончилось, был бы действительно мощный финал, — но режиссерам понадобилось наклеить на лицо нового Мессии победительную улыбку, с которой он, уже совсем превратившись в комиксового персонажа, взмывает в небеса. Чуда не произошло — матрица большого кинематографа в который раз превозмогла художественную оригинальность. Следовательно, можно быть уверенным в том, что никаких роковых событий на переломе тысячелетий не произойдет. Апокалипсис нас не ждет — ибо по-прежнему для обустройства реальности нам будут предлагать старые, привычные и не слишком радикальные рецепты.
