Постановка режиссера Олеси Галкановой-Лань по пьесе «Семейные истории» сербской драматурга Беляны Срблянович, живущей в Париже. Ее драматургические тексты ворвались в наш театр в начале нового века, но и сегодня звучат свежо и актуально: все возможные ассоциации с сербской действительностью за эти годы, к сожалению, стали нам более чем просто понятными. Хотя, воплощая эти семейные истории, режиссер сознательно отказалась от педалирования темы войны — в спектакле она проходит пунктиром. Да и война у нас уже не одна. На фоне COVID, потребительского, эгоцентрического, «глухого», безразличного общества появились новые, локальные войны. Внутрисемейные. Эти «бои местного значения» иногда страшнее по своим последствиям, поскольку ведутся на невидимых фронтах, а участники этих «боевых действий» — дети.
В своем скрытом от посторонних глаз пространстве-игре персонажи-дети пьесы Срблянович, имитируя мир взрослых отношений, переносят их на игровую площадку. Сцену. И эта игра намного интереснее привычных забав в жанре «дочки-матери». Она бесстыдна, дерзка, жестока. Собственно такая, каким является отношение взрослых к психике детей — беспощадное. Да и современные дети — уже вовсе не дети. Они взрослеют быстрее, вместе с новостями ТВ, тик-током, инстаграмовскими сторис, родительской неадекватностью и всем тем ужасом, который случается «по пути» и откладывается в подсознании.
Режиссер начинает игру, называя спектакль — хэштегом #ИГРА. Во время сбора публики она якобы дает последние установки актерам — настраивает на игру, находясь с ними просто на сценплощадке и подтанцовывая в ритм какой-то дискотечной музыки. На стенах проекция диснеевской анимации: мигают знакомые мультяшные персонажи — Дональд Дак & Co из серии «Лица фюрера» (1942) обо «всех прелестях жизни» в Нациленде.
Сценография этой #ИГРЫ (художник-постановщик Наталья Тарасенко) — мир внутри лачуги: здесь и остатки ржавого авто, какая-то лестница, старые стулья и табуретки, типа картонных, дырявые стены с характерными граффити и другие «пасочки».
«Актеры же, напротив, — не дети. Они — взрослые люди, играющие в пьесе детей, которые, в свою очередь, играют взрослых. Это также не должно удивлять. Будет достаточно много других вещей, которые удивят. Дети в этой пьесе — о не сироты, ни по характерам, ни в повседневной жизни. Они — граждане разрушенной страны», — наставляет в ремарках Срблянович.
Режиссер вместе с художницей тщательным образом воссоздают эту «разрушенную страну» детства из повседневного мусора наших спальных районов. На этой свалке реальной философии бытия и жизни и разыгрываются универсальные современные семейные притчи, преисполненные горьких обобщений.
Следовательно, София, Андрея, Милена и Надежда моделируют те ситуации, которые они видят и слышат дома и пережили их. Постепенно, игра за игрой, а их четыре, перед зрителем появляются жуткие социальные картинки. Они будто не привязаны, ни к войне, ни к другим общественным потрясениям — лишь рефрен или намек, как в случае с диснеевским мультиком. Однако, понятно, что жизнь детей соткана из всего этого хлама, а за жестокостью, безумием этих «игровых сюжетов» прячется одиночество, непонимание, впечатлительность, страх, отчаяние. Крик о помощи.
Перед четырьмя актрисами стоит нелегкая задача: не передавливая, не выжимая слезу, а лишь «голым» актерским инструментарием — с помощью игры в игре — открыть все эти первые, вторые и третьи планы. Олеся Галканова-Лань умело использует актерскую харизму каждой из исполнительниц — Инны Калинюк, Юлии Михайлюк, Альбины Сотниковой, Марты Кулай. А она у них, ух, какая сильная! Да и материал позволяет сыграть в течение полутора часов несколько персонажей. Смена ролей в игре происходит с каждым новым «туром»: актрисы-дети лишь меняются исцарапанными «слюнявчиками» с надписями-»граффити» — «мама», «папа», «сын» (художник по костюмам — Алексей Лань). Они не уподобляются детям, не кривляются, не преувеличивают, но зритель видит именно детей младшего школьного возраста. Интересный эффект: актрисы (в принципе, все молодые) в спектакле выглядят намного младше себя самих в реальной жизни.
Актрисы #ИГРЫ создают мощный ансамбль. Они настолько «сыграны» в этой игре, функционально равноправны, полифонически лейтмотивны, что выделить кого-то особенно трудно. У каждой есть своя энергетическая «платформа», каждая умело использует и распределяет внутреннюю динамику той или другой «роли». Они прекрасно чувствуют и слышат друг друга. Быстро переключаясь, мгновенно перевоплощаясь, что свойственно, собственно, детям в игре, меняясь ролями, — создают определенные социальные типажи. Одновременно — детские и взрослые. Конечно, все это заложено в пьесе — Срблянович блестяще понимает природу игры как такой и актерской, в частности. Однако, попадание заньковчанок в типажность, разыгрывание «играя» этого своеобразного театрализованного «реалити-шоу», честность и точность сценической подачи тяжелых, неудобных тем — цепляет и поражает. Кажется, создавая этот спектакль, они искали себя новых, настоящих, не муздраматических, не академических, а внутренне свободных по стилю актерского высказывания, что сейчас так ценно в современном театре. И нашли, стряхнув из себя весь предыдущий переигранный багаж, репертуар и устоявшиеся стандарты национального академического.
В финале внимание зрителя резко переключено с мощного, драматичного монолога-кода Собаки, которую изображает девочка на имя Надежда (пронзительная Альбина Сотникова), на оптимистичный эпилог с видеокадрами счастливой семейной жизни актрис, режиссера под украиноязычный cover на песню Simon & Garfunkel — The sound of silence / «Звук тишины». Мы видим то, что должно быть в идеале, и слышим: «Говорили люди, но были немые! Те люди слышали, но были глухи! Писали люди песни, которых никто не споет, Потому что каждый знает... Нерушимая тишина... Молчание раков — убивает жизнь! Услышьте люди — я вам скажу! Возьмите за руку — я поведу!.. И эти слова написаны людьми, которые живут на этой Земле... Они такие: разрушьте тишину!»
Саундтрек спектакля, озвученный (хормейстер Оксана Явдошин) актрисами-мамами, — своеобразный манифест. Это надежда, воплощенная в жизнь. То, что может дать театр, и то, чего нет в пьесе и так не хватает в реальности многим современным семьям и, в частности, детям. В любой стране.
