28 апреля в рамках ІХ Международной Пасхальной ассамблеи «Духовность объединяет Украину» состоится гранд-концерт, а у входа в Большой зал Национальной музыкальной академии Украины откроют памятную доску, которая засвидетельствует факт присвоения этому залу имени выдающегося украинца, патриота и оперного певца, погибшего в АТО.
«День» встретился со старшим братом Василия Орестом Ярославовичем, который поделился воспоминаниями, мыслями и планами на будущее относительно чествования памяти и продолжения дела жизни В.Слипака.
«СЕЙЧАС НАША СЕМЬЯ РАЗБРОСАНА ПО ВСЕМУ МИРУ»
— Орест, расскажите о вашей семье.
— У нас очень большая семья. Сейчас наша семья разбросана по всему миру: Франция, Аргентина, Австрия, Чехия, Словакия — и по отцовской линии, и по маминой мы имеем много корней. Мама — инженер по образованию — очень честный и добросовестный работник. Наша семья плотно связана со стекольным производством в Украине. Дядя строил и открывал первый во Львове цех по производству художественного стекла при Национальной академии искусств. Мамина сестра работала на стекольном предприятии руководителем химической лаборатории, а мама — сотрудником конструкторского бюро, отец был специалистом производственного подразделения.
— То есть, оказывается, с музыкой никто из семьи не был связан?
— Мама рассказывала, что наш дед Василий, в честь которого назвали брата, очень хорошо пел, вообще был очень интересным человеком, потому считается, что талант Василия — от него. Говорят, у него был уникальный голос...
— Вас было двое братьев в семье?
— Да. Разница в 6 лет. Я всю жизнь работал в фармацевтических западных компаниях, по образованию кардиолог. Занимался образовательными программами для украинских врачей. Мы внедряли такие технологии лечения, которые в Украине никогда не использовались. Сейчас работаю как независимый бизнес-консультант в разных сферах.
— В одном из интервью Василий признавался, что именно вы отвели его в хор «Дударик». Почему именно туда?
— Потому что он все время пел, и с этим нужно было что-то делать. Василию было уже 12 лет, и я говорил родителям, что если его сейчас не отдать на учебу, то парень пропадет. На то время «Дударик», — это была очень высокая планка. Хотя брат там был переростком, но быстро адаптировался, легко влился в коллектив.
— Тогда он пел дискантом?
— Да! Потом стал солистом, выступал в концертах, в частности с такими знаменитостями, как Дмитрий Гнатюк, Нина Матвиенко и другие звезды. Руководитель капеллы Николай Кацал полностью отдавал себя детям, вникал в судьбу каждого. Капелла давала образование не только сугубо музыкальное, но и общее, — дети получали настоящее развитие.
После школы Василий два года проучился на подготовительном курсе во Львовской консерватории. В Украине не знали, что делать с его контратенором, была большая дискуссия среди педагогов. Во Львовскую консерваторию его не приняли. Но он тогда много выступал, гастролировал, засветился и в Киеве, познакомился со многими музыкантами, дирижерами, композиторами — Мирославом Скориком, Владимиром Сиренко, Игорем Андриевским, Артуром Микиткой. Недавно я натолкнулся на интервью с прежним ректором Киевской консерватории Олегом Тимошенко, которое транслировали по ТВ. О Василии был репортаж, и Олег Семенович рассказал, что готов прямо сейчас взять в ученики юношу с таким уникальным голосом. Поэтому Василия быстро приняли во Львовскую консерваторию. Так связались Киев и Львов...
Василий стал известным еще в «Дударике» после выступления соло в «Кармине Буране» Карла Орфа. Потом был «Пьеро мертвопетлюе» Александра Козаренко. Композитор тогда писал что-то футуристическое и никак не мог закончить произведение. Но в коридоре Львовской консерватории услышал голос Василия — тот репетировал в классе. Александр зашел и понял, что пишет именно для этого певца. Премьера состоялась сначала во Львове, а затем на фестивалях в Киеве и Одессе. После этого все крупные национальные фестивали в Украине без Василия не обходились.
«МАРИЯ БАЙКО РАБОТАЛА ОСТОРОЖНО, ЧТОБЫ НЕ ИСПОРТИТЬ ГОЛОС БРАТА»
— Как-то вы сказали, что Василий должен был уехать из Украины. Почему?
— Потому что здесь, повторяю, не знали, что с ним делать. Взялась за него Мария Байко, она работала осторожно, чтобы не испортить голос брата. И ей удалось вести его как контратенора, понемногу развивая и баритон.
Потом сложилась киевско-львовская группа: Олег Тимошенко, Стефания Павлишин, Николай Кацал, Александр Козаренко и еще несколько известных лиц. Они показывали его специалистам, в частности известному фониатру Леониду Триносу, советовались с зарубежными экспертами. И в это время я попал во Францию на медицинский конгресс, через разных людей вышел там на композитора украинского происхождения Марьяна Кузана. Я оставил ему кассету с записями, что и стало причиной приглашения Василия на французский фестиваль. Наша украинская группа в свою очередь вышла на Кузана, и когда тот приехал во Львов, то был уже информационно подготовлен. В фонде «Відродження» нам помогли с билетом и визой. Это был старт карьеры.
БОЛЕЕ 19 ЛЕТ ВАСИЛИЙ СЛИПАК ПРОЖИЛ ВО ФРАНЦИИ
— Я прочитала, что Василий свободно владел восемью языками.
— Даже больше! Он имел уникальный дар к языкам, потому что не должен был их учить. Курсов никаких не заканчивал!
— Ну, итальянский, понятно, его изучают все вокалисты, а другие...
— Он приехал из Франции и уже говорил по-французски. Быстро усваивал язык страны, в какую бы не попал, — польский, испанский, немецкий, русский... Ему это очень легко давалось. Он не тратил на изучение языки времени, как, например, я. В этом плане я брату завидовал. Причем он не только говорил, но и писал. Французы очень хвалили его французский язык. По-видимому, ему помогал музыкальный слух. Кроме того — хорошая память от природы. Отсюда и широкое общение, и возможность карьерного роста.
— Определенный период он одновременно пел и контратеноровые партии, и басо-баритонные... Это же очень сложно!
— Да, это было, но недолго. В двух тембрах он пел где-то до поступления на работу в Национальную Парижскую оперу.
— Кого можно назвать его учителями?
— Николая Кацала, Марию Байко, Жана-Пьера Бливе, Бернара Лантеля, Рашеля Якара, Жана-Пьера Лоре (он приедет во Львов в июне на Открытый международный музыкальный марафон памяти Василия Слипака), Юлия Гальперина и других.
— Поэтому можно сказать, что Василий старался учиться везде, где мог?
— Знаете — он постоянно учился! Даже в свои 42 брал уроки. Не стеснялся, делал это методично, не считая себя звездой, которая может почивать на лаврах. Стремился к самоусовершенствованию.
«ВАСИЛИЙ ПРОБОВАЛ ВСЕ!»
— Возвращаюсь к теме войны. Вы говорили, что брат ездил в Украину, возвращался на концерты, потом опять уезжал... А как в таком случае он поддерживал вокальную форму? Ведь музыкант должен постоянно репетировать, что-то учить, работать над произведениями с концертмейстером и тому подобное. Вряд ли на фронте у Василия была такая возможность.
— Последний год жизни он очень активно работал. Все отмечают, что в 2016-м Василий был на пике карьеры! С сентября 2015-го до мая 2016-го имел огромное количество концертов.
— Я с удивлением прочитала, что во время последней поездки он должен был задержаться в Украине чуть ли не на полгода. Как вокалист может делать такой перерыв?
— Это — самый сложный вопрос. Если честно, он не очень много рассказывал нам о фронте. Я о многом догадывался, но точно не знаю. Он говорил, что занимается гуманитарной помощью, как волонтер поддерживает людей с разными потребностями. Но я понимаю, что это было далеко не так. Он не хотел обсуждать со мной детали поездок, комментировать свое отношение к сторонам и силам конфликта на востоке Украины. Говорил: «Я там, где мои друзья — люди, которым я доверяю». Только по шевронам можно было догадываться, куда он ездил.
КОГДА НАЧАЛАСЬ ВОЙНА НА ВОСТОКЕ, ПЕВЕЦ НАЧАЛ ЗАНИМАТЬСЯ ВОЛОНТЕРСТВОМ, ПОДКЛЮЧАЯ УКРАИНСКУЮ ДИАСПОРУ, СОБИРАЯ ПОМОЩЬ ДЛЯ УКРАИНСКОЙ АРМИИ, А ЗАТЕМ ЗАПИСАЛСЯ ДОБРОВОЛЬЦЕМ В АТО
Как поддерживал вокальную форму? Вообще Василий был очень здоровым физически. Имел от природы крепкий организм. Довольно быстро все учил, мог за короткий срок войти в любую роль. Сейчас мы насчитали около сорока его активных оперных образов. Но он также исполнял немало партий в масштабных вокально-симфонических полотнах.
— Какой вид деятельности Василию был ближе: опера, концертная практика, камерная музыка?
— У него были разные периоды. Во Львове, например, он активно взялся за современную музыку — Козаренко, Ланюка и других. Это тогда для него было что-то новое. В опере он себя очень уютно чувствовал. В вокально-симфоническом жанре также был счастлив. Короткий период увлекался роком — пел в рок-группе. Василий пробовал все, но основным направлением для него все-таки была классика. Народную музыку пел мало. Разве что в последний период, когда был больше интегрирован с Украиной.
«КОГДА НАЧАЛАСЬ ВОЙНА НА ВОСТОКЕ, В НЕМ ЧТО-ТО ПЕРЕВЕРНУЛОСЬ»
— Я знаю, что он за рубежом пропагандировал музыку украинских композиторов.
— На фестиваль во Францию Василий поехал с произведениями Лысенко, Ревуцкого, Колессы, Людкевича и других украинских композиторов. Потом, когда вошел в мир вокальной конъюнктуры, появились продюсеры, агенты, которые диктуют свои условия. Но он все равно старался петь украинскую музыку.
Сейчас говорят: «Василий Слипак — патриот, украинец, националист...» Несомненно — но не в той трактовке, которая доминирует в нашем социуме! Я никогда не слышал от него какого-то предвзятого отношения к другим народам. Это было бы абсурдно услышать из его уст. Он был европейским человеком, выступал в Африке, Европе, и везде его воспринимали и принимали хорошо.
— Известно, что помогать людям вы с Василием начали чуть ли не с 1990-х годов. По-видимому, душа стремилась поддержать тех, кто в этом нуждается?
— Есть такое всемирное движение. Я и сейчас помогаю советами во Львове по профессиональной поддержке детей с физическими или психологическими проблемами. Тогда, в 1990-х, мы были пионерами. Люди не понимали, как человек на коляске принимает участие в жизни общества. Дети «гнили» на домашних диванах. Мы вытягивали их из домов. Теперь этим уже никого не удивишь, начало работать в этом направлении государство и это очень важно! То была благотворительная деятельность, слова «волонтер» тогда еще не знали у нас. Это занятие нас захватывало. Мы искренне радовались результатам.
Когда Василий «осел» во Франции, я ему советовал пойти в церковь, сблизиться с украинцами, однако он не очень этого хотел. Но когда началась война на востоке, в нем что-то перевернулось. Он всегда был патриотом, но это не доминировало. Какое-то внутреннее ощущение сработало, когда в Украине случилась беда. Он воспринял это очень глубоко.
Где-то за месяц до его последней поездки на фронт все друзья заметили, что он очень изменился: перестал говорить о событиях в Украине, стал спокойным, уравновешенным, — он для себя решил, что должен делать...
«Я НЕ СДЕРЖИВАЮ ПОТОК КРЕАТИВНЫХ ИДЕЙ»
— Как вы думаете, в его судьбе было больше случайностей или закономерностей?
— Думаю, что это была какая-то прописанная дорога. Вещи, которые происходили, начиная с детства, — какие-то сплошные стечения обстоятельств, и он шел-шел-шел... Это иллюстрация жизни за 42 года — такая себе энциклопедия. Василий не страдал относительно карьеры, все воспринимал, как надо, спокойно относился к вызовам судьбы, взвешенно и вдумчиво. Иногда становился жестким, отстаивал свою позицию. Но, на мой взгляд, — все где-то сверху начертано. Легче сказать, что это Божья воля... (29 июня 2016 г. снайперская пуля оборвала жизнь В. Слипака, бойца-добровольца АТО с позывным «Миф». — О.Г.)
— Расскажите о Фонде Василия Слипака, который вы организовали?
— Это была спонтанная идея, возникшая где-то через неделю после смерти Василия. Получая массовый поток информации (по 300—400 писем в день), я, чтобы не обезуметь, призвал друзей брата — представителей разных стран мира — что-то делать в честь его памяти. Они активно включились. Это в основном люди его круга общения: вокалисты, композиторы, дирижеры из Франции, Америки, Польши, Италии... Приобщились потом те, кого я даже не знал лично. Наблюдательный совет фонда — 30 человек. Мы хотим следить за тем, что с Василием и его именем будет дальше, то есть не желаем, чтобы его фигура и деятельность искажались. Это одно из заданий. Сделано уже много. Мы собрали архив во Львовском историческом музее. Национальный исторический музей и Национальный музей истории Украины во Второй мировой войне также заинтересовались материалами о Василии. Дальше мы организуем научную группу. 29 июня состоится первая научная конференция во Львове, во время которой планируем провести творческий марафон памяти Василия Слипака.
Кстати, в настоящее время снимаются фильмы о брате. Одна документальная лента уже есть и почти сделана художественная картина. Есть и другие идеи, но я это не педалирую.
— Не боитесь спекуляций на имени вашего брата?
— Есть такое, но я не сдерживаю поток креативных идей. Во Львове будет музыкальный марафон. Особенно хочу поблагодарить генерального директора, дирижера Львовской филармонии Владимира Сивохипа за поддержку. Планируется провести конкурс вокалистов 15—20 декабря этого года. Пока мы решили сделать его всеукраинским, но привлекаем к этому и международных специалистов.
К сожалению, в нашей стране господствует отношение к украинскому продукту, созданное еще Иосифом Сталиным. И, невзирая на 25 лет независимости, мы живем в этих понятиях. Мы немного поменяли обложку, но все остальное остается тем самым, потому что основная масса людей воспитана еще в те советские времена. Все не может перевернуться за один день. Моисей водил свой народ по пустыне 40 лет! У меня ощущение, что мы идем по традиционному пути. 25 лет прошло, осталось 15. Тогда, я верю, мы будем пупом Европы.
Люди, которые разбираются в этом, сейчас к нам приезжают и видят здесь большой потенциал. Оказалось, что 60 процентов нашего населения проводят свободное время с телевизором. Большая работа творческих мастеров — оторвать народ от телеящиков...
Власть имущие должны позаботиться о том, чтобы наши граждане не уезжали из Украины, а стремились реализовать себя на Родине.
