Быть может, помните, был такой детский стишок: «Что случилось с тетей Варей? У нее очки пропали. Ищет бедная старушка под подушкой, за кадушкой...». Последнее время этот стишок почему-то не выходит у меня из головы. Особенно, когда читаю редкие всплески критической театральной мысли своих коллег.
Если кто-то захочет написать историю блеска и нищеты украинской театральной критики переходного периода или театрального безвременья, то, думаю, начнет он со статьи, название которой можно считать девизом всего периода — «Пи-пи в чашу Грааля». Именно этим и занимаются все последующие годы «пані і панове» театральные рецензенты. Хотя я был бы не прав, если бы не сказал, что, как и в любом деле, в театральной критике сегодня есть ряд талантливых профессионалов, умеющих аргументировано разобрать спектакль. Такие статьи становятся явлением в театральной жизни и скорее исключением, лишь подтверждающим правило. Да и газеты-то особенно не стремятся публиковать серьезные разборы, боясь потревожить интеллект своих читателей. А зря. Кстати, если вы заметили, то и с телеканалов исчезает любое упоминание о театре. Сегодня ни театральных спектаклей, ни программ о режиссерах, актерах, художниках вы на своих голубых экранах не отыщите. Ну ладно бы это касалось только коммерческих каналов, перекормивших нас дешевыми сериалами до тошноты. Они все оправдывают чудовищем по имени рейтинг. Но ведь и Первый национальный канал, казалось бы, пекущийся о духовности нации, какое-то странное представление имеет об этой химере. То есть духовности. Выходила одно время на Первом программа «Весь світ театру» и исчезла. Показывали телеверсии театральных спектаклей. И они оказались пасынками УТ. Вот и смотрят театральные спектакли Львовского театра имени Марии Заньковецкой в Канаде, а киевского театра имени Леси Украинки — в Москве и в Америке. При этом всевозможные радетели за национальную культуру не забывают рассказывать о том, как национальную культуру уничтожали в годы советского тоталитаризма «кляті москалі». А в это время разоренная внутренними распрями и войнами Россия создает отдельный телевизионный канал «Культура», где, кстати, идут спектакли и украинских театров. Мне скажут, что у государства нет денег на зарплаты и пенсии, а вы тут с культурой. Задерживают выплату зарплаты и нашему театру. И на новые постановки, и на содержание здания, не знавшего ремонта с 1937 года, театр зарабатывает самостоятельно. Но мы точно знаем, что потом на «раздебилизацию» закормленного телемылом народа уйдет гораздо больше денег. И если бы дело было только в деньгах. Сегодня не меньший вред своим непрофессионализмом, а порой и откровенным хамством приносит пишущая братия. То самое «пи-пи в чашу Грааля». То напишут — «заслуга режиссера лишь в том, что сумел сбить штампы с актера», то нарекут французского комедиографа, прародителя театра абсурда, «второсортным драматургом», а то и просто перепутают фамилии актеров, персонажей, название спектакля. Все это стало в порядке вещей, как и то, что спектакль перестает быть произведением искусства. В шаловливых ручках журналистов он становится лишь поводом для элементарного сведения счетов околотеатральных кланов.
Давно известно, что критика должна быть доказательной и, главное, доброжелательной. Этой профессией, как мне однажды сказал Зиновий Гердт, должны заниматься люди безгранично любящие театр. А таких, к сожалению, все меньше и меньше. Сегодняшние театральные рецензенты в силу сложившихся обстоятельств, кроме киевских спектаклей и спектаклей заезжих гастролеров, за редким исключением созданных в стиле чеса по южным городам, ничего другого не видят. Практически не имеют доступа к новым печатным изданиям по вопросам театра. Они незнакомы ни с новыми течениями в современной драматургии, ни с новыми направлениями в европейском театре. Вот и выдают за авангард поделки местного розлива и остервенело ругают реальные поиски новых направлений. При этом, как в старые добрые времена «партийной организации и партийной литературы», когда после отрицательной газетной статьи спектакль, в лучшем случае, просто закрывали, а в худшем — режиссер изгонялся из театра, испытывают непреодолимое желание быть вершителями судеб.
Возможно, кто-то скажет, что я сгустил краски и все не так уж плохо. Позвольте, а чем же тогда объяснить недавнее появление в одной из еженедельных газет так называемой рецензии на последние премьеры театра имени Леси Украинки, а в ней такой пассаж: «Стремление создать в Национальном театре зрелище, воспринимая которое зрителю нет нужды душевно напрягаться и страдать, — симптом тревожный» (это о спектакле по пьесе Урса Видмера «Элитные псы»)? Совсем недавно спектакль этот был показан на международном фестивале немецкой драматургии в Мюльгайме и получил самые высокие оценки специалистов. Это и о драматургии Надежды Птушкиной, пьесы которой идут в театрах Европы и Америки. Здесь уже, очевидно, следует говорить о тревожных симптомах рецензента, а не театра. И симптом этот имеет свои исторические корни. «Чем можно объяснить обращение театра имени Леси Украинки к пьесе Михаила Булгакова «Дни Турбиных», как не стремлением к дешевому кассовому успеху», — писал другой рецензент более сорока лет назад, в середине пятидесятых годов. «Как может советский человек выдержать в течение трех часов этот смешок из-под одеяла», — написал уже в середине шестидесятых еще один «симптоматик» и блюститель нравственности, только уже о спектакле Георгия Товстоногова «Пять вечеров» по пьесе Александра Володина.
«Дома новы, но предрассудки стары!» — писал А. Грибоедов. Тогда спектакль «Дни Турбиных» в постановке Л. Варпаховского запретили, а товстоноговский спектакль «Пять вечеров» отстояли. Так что, будем запрещать Н. Птушкину? Я не сравниваю масштабы личности и таланта этих драматургов. Каждый из них принадлежит своему времени. Кстати, и «Фабричную девчонку» все того же А. Володина обвиняли в аморальности и мелкотемье. Булгакову открыли музей в Киеве, Володин стал классиком русской драматургии, а кто вспомнит сегодня его запретителей. Пьесы, слава Богу, живы. Однако живучим оказалось и желание по- цековски прямо решать, что сегодня нужно народу, а что нет. И тогда профессионализм подменяется прокурорско-идеологическим истолкованием, и рождаются гневные строки: «В банальном телеграфном сообщении театра о собственной нерадивости и примитивности существ, которыми населены его спектакли, увы, не остается места для очищающего начала». Что может режиссер или актер, прочтя такие глубокомысленные строки, почерпнуть для себя, каким образом смогут они познать неопознанное, открыть не увиденное в спектакле и в своей работе?
В подобного рода критике настораживает вот еще что — попытка некоторых рецензентов прикрыть свою некомпетентность радением за чистоту национальной культуры. Вот и расцветает махровым цветом комплекс провинциала, свято верящего, что все талантливое — где угодно, но только не у нас. Когда-то мы уже это проходили. И перестают люди театра интересоваться, что пишут о них наши рецензенты. И уже не удивляются тому, что украинское драматическое, оперное, балетное искусство высокую оценку получает лишь за пределами Отечества, а в его границах, в лучшем случае, останется незамеченным. И пестрят газетные полосы именами московских звезд разного калибра, а про наших — ни гу- гу. Разве что эстрадная попса удостаивается внимания. И то на уровне смакования сплетен и скандалов. И ни звука о тех, кто действительно составляет золотой фонд нации. Говорят, народу это не нужно. А спрашивал ли кто-то у народа?
Вот и всплывает в памяти давно забытый детский стишок про тетю Варю. Да, кстати, очки-то нашлись. Они все время были у нее на лбу. Так, может, и нам поискать? Всем вместе. Глядишь, найдем.
