Известную пьесу Георга Бюхнера поставил Дмитрий Богомазов, который со своей «Вільною сценою» вернулся под «крыло» своего учителя Эдуарда Митницкого. Сам факт постановки «Войцека» очень симптоматичен не столько для театра, сколько для нашего общества. О написанной почти двести лет назад немецкой пьесе (при этом незаконченной из-за преждевременной смерти автора) режиссеры, как правило, вспоминают тогда, когда отношения народа и власти становятся очень напряженными. Нехитрая история унижаемого всеми, кем только можно, неприметного полкового брадобрея (роль Войцека играет Виталий Линецкий), зарезавшего из ревности гражданскую жену (Яна Соболевская), как нельзя лучше подходит для напоминания о том, что терпение маленького человека не безгранично!
Режиссер Д. Богомазов не стал делать из «Войцека» политическую агитку, предпочтя жанр, близкий к театру-кабаре. На сцене (от первой до последней реплики) находится оркестр, состоящий из актеров театра, который не только, подобно хору из древнегреческой трагедии, комментирует действие, но и при помощи имитации различных звуков природы создает необходимую атмосферу спектаклю. Уханье и звуки хлопающих крыльев совы вместе с восходящей и заходящей луной (сценограф — Петр Богомазов) переносят зрителей в глухую ночь, когда может случиться все что угодно. Предчувствие беды нагнетается и комическими номерами (например, выступлением человека-обезьяны (Иван Завгородний), развлекающего публику), которые напоминают о пире во время чумы... Спектакль зрители сморят на одном дыхании, завороженные актерской магией, а затем, придя домой, у них есть повод поразмышлять о природе зла.
«Я ВЕРНУЛСЯ ДОМОЙ»
После премьеры мы побеседовали с Дмитрием Богомазовым не только о «Войцеке», но и о причинах слияния его «Вільної сцени» с Театром на левом берегу Днепра (с последнего вопроса и начался наш разговор).
— Я вернулся домой и очень рад, что мой дом меня принял, — признался Д. БОГОМАЗОВ. — Хотя связи с Театром драмы и комедии на левом берегу Днепра и моим учителем Эдуардом Марковичем Митницким никогда не прерывались. Просто десять лет назад, когда была создана «Вільна сцена», у городских властей была идея построить новый театр в Киеве. Я считал своим долгом участвовать в этом процессе и наделся, что столица получит новую современную театральную площадку. И хотя за это время на бумаге было «построено» не одно театральное помещение (один из вариантов был разработан институтом «Киевпроект», и под строительство нового театра даже было выделено место на Троещине), за десять лет дальше проектов так ничего и не продвинулось. А в нынешней финансовой ситуации с сегодняшним отношением к культуре, думаю, вряд ли что-то изменится... А театру продолжать развиваться в микроскопическом пространстве нашего помещения, на ул. Гончара, 71, было уже практически невозможно. И я с радостью поддержал идею Эдуарда Марковича об объединении нашего театра с Театром драмы и комедии. Я вернулся в театр, в котором начинал, и счастлив, что мы с актерами теперь имеем возможность работать в этом коллективе и на этой сцене.
— Дмитрий, на твой взгляд, почему киевская власть равнодушна к искусству? Чиновники любят повторять, что являемся «культурной столицей», а Украина стремится в Европу. Например, у россиян (в Москве) за последние десять лет построено несколько замечательных театральных зданий и строят новые...
— Российская культура — бренд, и российские власти пытаются его как-то развивать. Ну что такое Россия без «загадочной русской души», без рассказывающей об этой душе литературы, театра, кинематографа, музыки? У наших северных соседей политики поддерживают свою культуру и искусство, формируя имидж страны... А украинские власти не связывают себя с культурой, для них она не является неким государственным брендом, поэтому у нас и к театру часто относятся лишь как одному из видов досуга, а имидж Украины неуклонно ухудшается. Наши политики не совсем понимают, зачем нужна культура, какую функцию в обществе она выполняет, поэтому нет стратегии ее развития, и как следствие, постоянно уменьшаются государственные средства на ее развитие...
«СТАРАЮСЬ НЕ УМНИЧАТЬ И НИКОГО НЕ ПОУЧАТЬ»
— Ты однажды сказал, что «Войцек» является неким вызовом для режиссера. В чем он состоит?
— Я видел на Западе несколько разных постановок этой пьесы, смотрел различные ее версии на видео и всякий раз поражался, насколько она способна преобразоваться в руках режиссера. «Войцека» играют в разных жанрах и стилях. Структура этой пьесы такова, что способна вбирать в себя самые различные подходы, в зависимости от того, кем, для кого и для чего она играется. Поскольку пьеса не была дописана, вызов для режиссера состоит в том, чтобы не своевольничать, не поддаться искушению ее доделывать, навязывая собственные интерпретации. Для меня очень важным было чутко прислушиваться к автору и тем импульсам, которые этот материал вызывает в актерах. Наш подход рожден благодаря той группе актеров, с которыми мы работали над спектаклем, — стилистика нашего «Войцека» (а по жанру это спектакль-концерт) во многом была определена их музыкальным дарованием. Мы поместили сюжет в музыкальную стихию: весь спектакль на сцене звучит живая музыка, которую написали и исполняют актеры: Андрей Саминин, Михаил Кукуюк, Иван Завгородний, Игорь Антонов, Виталий Салий. Публика хорошо знает этих артистов, но в таком качестве видит редко. Опять же если мы рассуждаем о состоянии нынешнего общества, о грехе, то интонация нашего разговора определяется теми людьми, которые говорят со сцены. Мы избегали какой-либо радикальной трактовки, не хотели быть дидактичными. Я стараюсь не умничать и никого не поучать, а размышлять, дав возможность актерам привнести в эту работу свои мнения, свое ощущение жизни, чтобы самому не застрять в своих эстетических пристрастиях, и для меня важно слышать людей, с которыми работаю.
— Театр для тебя больше, чем профессия? Как я понимаю, игра, погружение в различные миры помогает выживать в нашем непростом мире?
— Да, театр — это также способ выживания, проживания, место встреч, знакомств, постижения чего-то нового, возможность открытий... В театре все это происходит более интенсивно, он активизирует наши ощущения и размышления. В этом тоже заключается функция культуры, ведь люди на Западе ходят в театр, чтобы воспитываться, духовно развиваться, а не просто развлекаться.
«ТЕАТРАЛЬНЫЙ ПРОЦЕСС НА УЛИЦЕ НЕ ОРГАНИЗУЕШЬ»
— Ты часто ездишь в Европу на фестивали, не было соблазна там остаться и работать, как это сделали многие коллеги-режиссеры, успешно стартовавшие в конце 1980-х — в начале 1990-х, но так и не дождавшиеся поддержки со стороны нашего государства?
— У меня были приглашения, было много возможностей остаться, но жизнь эмигранта — не для меня. Я очень люблю свой город, его улицы, деревья, людей... Мне нравится путешествовать, бывать на фестивалях, знакомиться с современными театральными тенденциями, но я всегда с удовольствием возвращаюсь домой. Для меня никогда не стоял вопрос, где жить. Только в Киеве! Для себя раз и навсегда определил свой путь режиссера и никогда не сожалел об этом: я должен делать свою работу максимально хорошо в тех условиях, которые есть!
— Некоторые твои коллеги пытаются совместить сцену театра со сценой парламента, заявляя, что таким образом принесут больше блага искусству. В каких отношениях должен находиться художник и власть?
— Для меня совершенно очевидно, что быть художником и политиком — два совершенно разных занятия, и не стоит пытаться совмещать их. Для политиков диалог с художниками очень важен, поскольку культура является неотъемлемым фактором социообразующих процессов. Но наши политики, как мне кажется, не очень понимают, что, занимаясь экономикой, но не интересуясь сферой культуры, становятся духовно беднее. В стране, чтобы она двигалась вперед, должны жить и работать умные, образованные и духовно развитые люди. А это сфера как образования, так и культуры. Очень жаль, что сегодня нет диалога между политиками и деятелями культуры.
Меня не покидает ощущение, что наша власть живет в каком-то параллельном мире, который не соприкасается с реальностью страны.
— Два года назад ты набрал курс в Киевском национальном университете театра, кино и телевидения им. И. Карпенко-Карого. Сегодня студенты сильно отличаются от нашего поколения?
— Мне трудно об этом судить, потому что со временем забываешь, каким ты был в молодости. Могу точно сказать, что они мне очень нравятся, с ними хочется иметь дело. Они интересуются профессией, хотят овладеть ее секретами, делают много самостоятельных работ. А это самое главное, поскольку, как известно, научить никого ничему нельзя, человек может только научиться. Иное дело — как они дальше будут себя реализовывать в жизни. Часть из них попадет в уже существующие театры, но, возможно, кто-то из них захочет искать свой собственный путь. Чтобы новые творческие инициативы как-то реализовывались в жизни, нужна территория — новые, свободные площадки. Нельзя созидать театр на улице, театральный процесс на улице не организуешь.
