В Национальном театре им. И Франко состоялась премьера спектакля «Хазяїн». Написанную Иваном Тобилевичем (он же Карпенко-Карый) в 1900 году «социально-психологическую» комедию (как ее определяют в школьных хрестоматиях) поставил Петр Ильченко. Эта пьеса классика посвящена отечественным мироедам, или «паукам». Ныне «Хазяїн» приобретает особую актуальность потому, что именно во времена социальных катаклизмов, проявляется настоящая суть тех, для кого деньги являются смыслом жизни...
К сожалению, не может грустная история жизни Терентия Пузыря не быть злободневной и в наше время. Почти сто лет назад большевистско-чекистская орда, под ноги которой предки нынешних «лугандонов» бросили Украину, как это делают их потомки теперь, прервала все общественные эволюционные процессы. В том числе и становление отечественной буржуазии. То же и в ХХІ в., несмотря на то, что живем в центре Европы, — за окном пещерный капитализм. И тот вариант дикого капитализма, когда «вор у вора крадет», как оправдывают свое воровство герои комедии Карпенка-Карого, когда неурожай и голод в какой-то части страны для бизнесмена — радость. Потому что тогда можно задешево скупить у обнищавшего крестьянства овец, например, как это делает Пузырь. Поэтому для бизнесмена, который играет по-крупному, в радость и война, потому что она тоже дает возможность неплохо заработать на человеческом горе.
Автор изложил в своей комедии философию капитала. «Забери у мужика землю, и тогда делай с ним, что хочешь», — делится своим жизненным кредо герой. Потому что пока мужик имеет свою землю, он независим и от олигархов, и от политиков. Вот и вся премудрость философии и практики «стяжания», о которой пишет Карпенко-Карый.
Так что смешного, по большому счету, в «Хазяїні» мало: герой, который сказочно разбогател, скупая земли (иностранцы приравнивают его владение к княжеству), жалеет дать лишнюю копейку не только на общественные, культурные потребности, но и до сих пор экономит даже на себе. Жадность, как это водится в мире, и этого «фрайера» сгубила. Хозяин хотел убить гуся, который щипал то, что отведено ему Богом, но упал и сильно ударился в погоне за птицей, и в конечном счете бесславно умер сам. То есть Пузырь лопнул...
Возможно, именно через понимание всего драматизма — если не трагизма — коллизии пьесы, режиссер назначил на главную роль не штатного комика, а Петра Панчука, актера, который преимущественно играет драматические роли. Поэтому легкий смех в зале вызывают отдельные, остроумные реплики автора, которые обнаруживают ужасное родство событий более чем столетней давности с событиями нашей жизни. К сожалению, злободневность текста классика, как и элементы сценографии и костюмов (художник-постановщик — Алексей Гавриш), которые намекают на внеисторичность событий пьесы и проблем, которые стоят за ними, не находят поддержки в манере актерской игры. Франковцы, как тому их учили сначала в институте, а в дальнейшем и в театре, несмотря на то, что работают в Национальном коллективе, который должен был бы быть образцом отечественной сцены, говорят преимущественно не своими, неестественными голосами, отдают преимущество штампам, а не жизни, за редким исключением изображают, а не проживают те или иные эмоции.
Несмотря на крайне критическую ситуацию, как и в сюжете комедии, так и в сюжетах нашей жизни, в которой олигархи дохозяйничались до потери Украиной своих земель, режиссер выразил довольно странную, на мой взгляд, мысль: «И все же — больше оптимизма, ведь мы же знаем, что сама жизнь способна все исправить...»! Мы такого, не знаем. Потому что сама жизнь без нашего вмешательства не исправит не только то критическое положение, в котором находится страна, но и даже не выведет из того кризиса, в котором ныне находится отечественный театр, управляемый описанными Карпенко-Карым «хозяевами».
