Архипенко сказал: «Мое искусство является выражением тоски за чем-то, чего я сам не понимаю. Вероятнее всего, наибольшая тоска — утраченная Отчизна». Не знаю, подтвердил бы такую мысль Андрей Ментух; не знаю, как воспринимает он великого скульптора, — как-то не вспомню нашего с ним разговора на тему украинского гения.
Но оставляю за собой глубокое убеждение, что формировала личность Ментуха не теплица, банально беззаботная юность или гладко выстеленный жизненный путь. На его судьбу выпало достаточно тяжелых испытаний, трудностей, выборов, колебаний, искушений... Он — еще один яркий пример того, что истинное художественное умение чаще всего возвышается над ареалами тектонических потрясений, а в тепличных условиях преимущественно вырождается и чахнет.
Андрей Ментух родился в 1929 г. в Карове — селе, расположенном между Львовом и Сокалем. И уже пятнадцатилетним, возвращаясь «из леса», предупрежденный односельчанином, вынужден был сделать самый сложный, решающий выбор: либо войти в родное жилище, попасть в руки энкаведистов и вместе с родителями и младшим братом оказаться под Воркутой — или же отказаться от дороги домой, отступить за пресловутую «линию Керзона» и в подшитой ветром изношенной одежде и с пустыми карманами начать длинный путь в грозную, опасную неизвестность. Подросток выбрал последнее. Ему посчастливилось не заблудиться, встретить своих: там, среди повстанцев тактического отрезка «Данилов», он жил, взрослел, занимался информационной и связной работой. Ему суждено было пройти сквозь тревоги и опасности, сумерки и тесноту крыивок, почувствовать отчаяние поражения вооруженного украинского сопротивления, быть тяжело раненым... И когда его подполье окончилось — избежать, казалось бы, неминуемого: удачно добраться из обожженного войной, разрушенного жестоким противоборством, братоубийством и невинной человеческой кровью Закерзонья и преодолеть усеянный разными ловушками путь на далекий польский север.
Андрей Ментух оказался в Гданьске. Он чудом выжил среди тотально враждебных ему обстоятельств, подозрений, гнетущих условий, когда человеческая жизнь, воля и достоинство не стоили ни гроша.
Он выжил, однако разминулся с Родиной... Андрей Ментух выкупил себя очень дорогой ценой, а то самое дорогое и страшное, что затаилось в нем, называлось памятью. Добавлю: и тоской. Тоской настолько тяжелой, что ею невозможно было овладеть иначе, чем непрестанной, не только внешней, но и внутренней самоотверженной борьбой, одиночным соревнованием ради себя, собственного достоинства, чести и преданности своему украинскому имени.
На вулканическом рельефе между реальностью и памятью А. Ментух не мог прорасти в свою зрелость никем другим, как мастером, художником с принципиально сформированной личной совестью на стыке прошлого и будущего. Потому что только в сфере искусства судьба обещала ему способность сказать из-за порога вынужденного молчания, проявить смысл человеческой жизненной истории с ее добром, злом, победами, поражениями, низостью, красотой и недосягаемой общечеловеческой родиной, похожей одновременно и на мечту, и на мираж.
Ментуху суждена была судьба художника. Он заслужил ее, победоносно прорастая над ареалами потрясений, как и Архипенко, возвышаясь, достигая права выражать себя на высотах истины, красоты, гуманности.
Едва адаптировавшись к новому окружению, скрывая с не всегда надежным успехом правду о дороге, которая привела его на «терени одзискане» («возвращенные земли»), Андрею Ментуху удалось поступить и завершить обучение в средней художественной школе города Гдыни. Высшее художественное образование он получил в Гданьске, закончив в 1959 г. тамошнюю Академию со званием магистра. Впоследствии ему удалось получить должность адъюнкта (затем старшего преподавателя) на кафедре рисунка и живописи Академии. (Кстати, о звании профессора он, реально оценивая свое политическое прошлое, даже не думал.) Зато активно включился в творческую жизнь.
Он активно участвует в многочисленных выставках в Гданьском округе, Варшаве, Кракове, других польских городах.
Ментух всегда был обязан отстаивать свое право на творческую и личную волю, усложненное еще и тем фактором, что польская служба безопасности, таки окинув его пристальным взором, тщательно следила за ним вплоть до 1984 года. Однако вдумчивое поведение и художественное умение А.Ментуха в значительной степени помогли ему защититься, установить и отстоять свою творческую позицию.
Он организовывает ряд персональных выставок, достойно дополняя выдающиеся достижения польской живописи в Бухаресте, Софии, Москве, Санкт-Петербурге, Берлине, французском Понт-Левене... Его картины находят место в музеях Варшавы (Государственный музей), Щецина, Гданьска, Ополе, фондах польского Министерства культуры и тому подобное. Имя Ментуха, выдающегося автора самобытных художественных произведений, появляется рядом с самыми выдающимися польскими мастерами. Его индивидуальный художественный почерк, оригинальная формотворческая стилистика вызревают, приобретают все более значимую убедительность в паре со своей характерной простотой, изысканностью, якобы открытой, однако в действительности глубинной таинственностью. Он становится заметной фигурой польской культуры, перед ним готовы открыться ее широкие двери, если бы... Если бы не украинский дух, от которого Андрей Ментух не отрекался, не отрекся и никогда не собирался отречься, невзирая на любые обстоятельства.
Смело игнорируя политический надзор, он активно участвует в национальной жизни украинцев в Польше, разрабатывает сценографии для Фестивалей украинской культуры в г. Сопоте, становится активным участником украинских собраний, рисует портреты Тараса Шевченко, Леси Украинки, Ивана Франко, украинских гетманов, оформляет обложки и титульные страницы пяти ежегодных «Украинских календарей». Все перечисленное — лишь незначительная часть всего массива участия Ментуха в жизни нашей диаспоры в Польше — как раз та часть, которая не может полностью успокоить его ностальгию по утраченной Отчизне с ее извечными проблемами и печатью своего немеркнущего, сохраненного на протяжении веков несравненного архетипа.
После распада СССР Андрей Ментух активно входит в русло художественной жизни Украины: в 1989 г. возглавляет (вместе с незабываемым Э.Мисько) жюри и принимает участие в Международном биеннале «Импреза» в Ивано-Франковске; остается председателем жюри этого культурного проекта на протяжении следующих 1991-го и 1993 годов; становится почетным членом Национального союза художников Украины, лауреатом Премии им. В. Стуса, соорганизатором выставки современного украинского искусства в Киеве и городах Польши; принимает участие в выставке к фестивалю Ассоциации украинских писателей «Южный крест» в залах Одесского литературного музея; устраивает персональные выставки во Львовской национальной галерее искусств, Национальном музее Львова им. Андрея Шептицкого, дважды в Национальном художественном музее в Киеве, в Хмельницком художественном музее, Национальном музее Т.Шевченко в Киеве, музее Т.Шевченко в Каневе.
Его присутствие в культурной жизни независимой Украины не только последовательно, длительно, но, в первую очередь, очень ценно. В любом художественном проекте творчество А.Ментуха проявляется значимым явлением высокой, достойной художественной пробы с выразительным «ментуховским» образом-знаком — исключительно простым, однако выверенным, поражающим, сущностным. Мастер обращается к зрителю как компетентный, осведомленный, мыслящий человек, который знает, что такое Высокое и Настоящее, что такое страдание и неизбежность Бытия, что такое и стойкое в своем достоинстве.
Его картины — знаки на магистралях человеческого пути в сторону всегда далекого горизонта. Они настойчиво и последовательно напоминают о нашем бессмертно духовном начале. О благодати высокой гармонии. О весе истины, к которому можно дотянуться рукой. О благородной ностальгии по недосягаемой истине. О Красоте, к которой легко прикоснуться, однако не осуществить этого с черствой душой.
Существует какая-то загадочная магия открытых знаков А.Ментуха — символов человеческих лиц, фигур, сообществ. Округленные, как галька, между шпалами и рельсами лики, будто шпалы, удлиненные знаки фигур, уплотненные знаки человеческих средоточий, закодированных на вечную непостижимую эвакуацию, — все они, эти знаки, на первый взгляд, кажутся равнозначными штампами. Однако магическим образом каждый из этих мнимых штампов появляется перед вами, зрителями, обязательно со своей неповторимой биографией, невероятной судьбой, со своим космосом.
Это не беззаботный космос. Это космос, в котором лишней является недопустимая ненависть, неуместны напрасные человеческие хлопоты, заморожены суета, вражда, жажда. Это отличная Композиция-космос, одновременно добрая и тревожная, целенаправленно лишенная привычного человеческого несовершенства и произвола.
Андрей Ментух говорит о весомых, истинных вещах, не упрекая. Показывает Красоту без прикрас, экзальтации, паясничества. Свидетельствует о высоком рассудительно и просто. Проявляет максимальную стойкость, используя аскетичные, минимальные средства выражения. Напоминает о важном молча, посредством своих картин-знаков.
И вы, зритель, сегодня и завтра доверитесь, поверите Ментуху — личности, которая явилась как следствие бескомпромиссной пробы, добросовестного осмысления вещей и ощущения той высокой тоски, свойственной только исключительным, ответственным, благородным Личностям.
