Снова, как и в Канне, приз за лучшее исполнение женской роли разделили француженки Элоди Буше и Наташа Ренье, сыгравшие в фильме «Призрачная жизнь ангелов». Надо отдать должное и проницательности жюри кинофестиваля «Молодость»: картина Эрика Зонга, отмеченная недавно в Киеве премией за лучший игровой полнометражный фильм, снискала доброжелательную оценку и европейских киноакадемиков — очаровавшие украинских и каннских зрителей «Ангелы» разделили престижный приз Фасбиндера «Европейское открытие года» с лентой датчанина Томаса Винтерберга «Семейный праздник» (кстати, и в Канне удостоенной специального приза жюри). Лучшим неевропейским фильмом была объявлена американская картина «Шоу Трумена» Питера Уира с Джимом Керри в главной роли, а приз зрительских симпатий (он вручается по итогам анкетирования зрителей в кинотеатрах Европы) достался Антонио Бандерасу за роль в фильме «Маска Зорро».
Но подлинным королем церемонии стал итальянец Роберто Бениньи — режиссер и исполнитель главной роли в картине «Жизнь прекрасна». Этот фильм, о котором писал «День» (№ 93 от 21 мая 98 г.) и который кто-то из критиков остроумно окрестил «Списком Шиндлера», снятым братьями Маркс», посвящен Холокосту, но повествует о трагедии геноцида в период Второй мировой войны в совершенно непривычной, почти шокирующей интонации. Эксцентричен и сам автор ленты — известный итальянский комедиограф. В Канне он совершенно ошеломил публику, когда после объявления о награждении его картины Гран-при бросился целовать туфли оторопевшему председателю жюри Мартину Скорсезе. Не менее экстравагантно, по свидетельству присутствовавшего на церемонии вручения «Феликсов» члена европейской киноакадемии от Украины, писателя Андрея КУРКОВА, вел себя Роберто Бениньи и в Лондоне.
Выйдя получать награду «за лучшее исполнение мужской роли», озорной итальянец, намеренно кривляя английский язык, поверг публику в шок заявлением, что любит ее настолько сильно, что готов переспать со всеми находящимися в зале. Когда же объявили, что Бениньи получил главный «Феликс» — за лучший европейский фильм года, темпераментный комик устроил настоящее цирковое представление, доведя своими довольно фривольными шутками чопорную аудиторию в смокингах и дорогих вечерних платьях буквально до колик. Скорее всего, итогом этой импровизации будет то, что Роберто Бениньи поручат вести церемонию вручения «Феликсов» в следующем году. Пока же его фильм является одним из наиболее реальных претендентов на «Оскар» за лучший зарубежный фильм года. Шансы итальянца на получение самой престижной в мире кинонаграды расцениваются очень высоко: по крайней мере, прокатная судьба картины в США сложилась удивительно благоприятно. В связи с выходом «Жизнь прекрасна» на американские киноэкраны Роберто Бениньи дал интервью, фрагменты которого мы предлагаем нашим читателям.
— Компания Miramax рекламирует ваш фильм как «итальянское национальное сокровище». Вы с этим согласны?
— Это вопрос с подвохом? Нет? Дело в том, что в Италии фильм восприняли с политических позиций. Правые обвинили меня во всех смертных грехах. Они писали об идеологии и прочей чепухе, которая не имеет никакого отношения к кино. В общем, наговорили про меня кучу гадостей.
— У вас были нелады с цензурой?
— Нет-нет, сегодня проблем с цензурой нет. Это раньше у меня были сложности. Меня даже приговорили к тюремному заключению. Но это было давно, в 1980 году, когда я посмеялся над Папой Римским в фильме «В глазу папы». Я отреагировал на заявление Иоанна Павла II о том, что, дескать, люди должны совокупляться только для того, чтобы производить на свет детей. Я сказал, что в этом случае человеку придется совокупляться один-два раза за всю жизнь, и он по неопытности может сделать это так, что вообще останется без потомства. И еще я придумал в фильме довольно фамильярное и непочтительное прозвище для героя — Войтылакко. Власти подали на меня в суд, и я проиграл дело. Ватикан потребовал, чтобы с меня взыскали штраф миллион лир и посадили на год в тюрьму. Срок я, правда, отбыл условно.
— Вы не боялись, что в случае с фильмом «Жизнь прекрасна» могут возникнуть проблемы с еврейскими общинами?
— Меня многие отговаривали от этого проекта, как раз приводя как довод возможное неприятие фильма со стороны евреев: «Вот если бы ты был евреем... А то вдруг итальянец снимает фильм о концлагерях, да еще комедию!» Конечно, мне не хотелось оскорблять чувства тех, кто пережил Холокост. Я дал почитать сценарий представителям еврейской общины в Милане. Они нашли стариков, которые прошли через концлагеря, и те меня проконсультировали. Кое в чем они мне действительно помогли. Но никто из них не мог принять идею комедии о Холокосте. И тогда я сказал себе: «Я художник, я должен доверять своему инстинкту. Пусть они судят меня после премьеры». И когда в зале после премьеры зажегся свет, все скептики рыдали. Это был незабываемый момент. А потом я повез свой фильм в Иерусалим, где показывал его аудитории, в которой каждый человек так или иначе затронут Холокостом. Перед показом у меня тряслись поджилки, меня пробивал холодный пот. А когда фильм кончился, зал встал и аплодировал двадцать минут.
Вообще, идея сценария этого фильма жила у меня в голове с детства — неосознанно, конечно. Дело в том, что мой отец за помощь партизанам попал в концлагерь и провел там два года. Он рассказывал нам с сестрой о том, что ему довелось там пережить, и мы плакали. А потом мама сказала ему: «Не смей мучать детей!» — и он стал рассказывать об этом с юмором. Очевидно, он не мог избавиться от воспоминаний, но нашел способ сделать их менее болезненными. Я часто вспоминал об этом, разговаривая с моим сценаристом Винченцо Черами, и мы прикидывали, что из этого может получиться. И постепенно вызрел этот фильм. Как мы придумали его название, это отдельная история. Я читал воспоминания Троцкого о репрессиях, преследованиях со стороны Сталина. Та книга заканчивалась словами «Жизнь прекрасна». Мне понравилась эта фраза, я понял, что она поможет вывести фильм за рамки собственно фильма. А знаете, что мне сказал Жан-Люк Годар? Что я должен был назвать фильм «В Освенциме жизнь прекрасна». Годар — настоящий провокатор. Но такое название мне кажется просто ужасным, ведь наш фильм совсем о другом.
— А вы не боитесь, что по вашим стопам пойдут охотники посмеяться над человеческими страданиями, и в качестве оправдания они будут кивать на вас: смотрите, какую замечательную комедию о Холокосте снял Бениньи?
— Но я снял не комедию! Я снял смешную трагедию. Смех нельзя считать главным признаком комедии. Смех — это особый взгляд на вещи. Нельзя устанавливать границы «смешной» тематики — получается артистическое гетто. У нас в Италии принято снимать комедии на три темы: политика, религия и секс. Но это ограничение очень пагубно отразилось на состоянии нашего кинематографа. Почему можно смеяться над инквизицией и крестовыми походами? Ведь это трагические страницы истории. Неужели только потому, что с тех пор прошло много времени?
— Вы начинали свой путь в кино у Феллини, Бертолуччи, Коста-Гавроса. Почему сегодня вы почти не снимаетесь у других режиссеров, за исключением разве что Джима Джармуша?
— Я снялся у него в трех фильмах, а сейчас он зовет меня в новый — «Псы-призраки». Правда, с ним очень тяжело работать, потому что он очень жестко выстраивает кадр — буквально по сантиметру. Но он удивительный режиссер, у него потрясающий стиль. Но вообще-то, мне проще сниматься у Роберто Бениньи (смех). Этот режиссер очень хорошо меня знает. Он никогда не пристает ко мне с дурацкими требованиями. Он всегда поможет мне в трудный момент.
