«День» уже не раз рассказывал (№№ 198, 233 за 2011 г. и № 38-39 за 2012 г.) об амбициозном творческом проекте maestro Сиренко, который впервые исполнил все симфоническое наследие украинского классика. Последние Четвертая и Пятая симфонии композитора приходятся на переломное время 1960-х, когда в искусстве развернулась борьба идей, пошли процессы обновления языковых и жанровых ориентиров. «Борис Николаевич Лятошинский как будто принадлежал другой планете», — вспоминает о своем учителе известный композитор В. Сильвестров, который вместе с В. Гадяцким, Е. Станковичем, И. Карабицем принадлежал к школе выдающегося мастера в Киевской консерватории тех славных лет. Обе последние симфонии Б. Лятошинского сегодня стали классикой современной украинской музыкальной культуры, ее вершинным достижением.
«Первое впечатление, которое выносит слушатель, знакомясь с Четвертой симфонией, — констатировал композитор В. Полевый после первого исполнения, — потрясающее! Такая огромная новизна, необычность, загадочность этого величественного произведения, что слушатель словно в удивлении останавливается у подножия высокой горы, на которую ему предлагают взойти».
Напомним, первое исполнение произведения состоялось в Киеве под руководством самого автора в 1965 г., и этот концерт прошел с довольно большим подъемом. «Величавая сила мысли, ощущение надежности, истинности мышления автора, его способность проникнуть на высшие вершины человеческого духа, поведать о таком, что не может быть высказано...» — таковы отзывы в кулуарах Национальной филармонии, и, к счастью, 47 лет спустя наши мысли и утверждения об этой музыке только углубились. Блестящее исполнение Четвертой симфонии подтвердило, что концепция произведения точно «озвучивает мудрую исповедь украинского художника, его большой жизненный опыт сквозь призму идеи человека и мира, субъекта и объекта. Не случайно в ней используется материал ранних произведений композитора 1920-х годов. Симфония прозвучала как цельная законченная философская концепция познания субъектом объективного мира, где рядом существует столкновение, конфликтно-взрывная стихия, трагедия в сочетании с искренностью мысли, глубиной мышления. Утверждая жанр такой психологической симфонии — трагедии, Б. Лятошинский творит в русле принципов великих симфонистов ХХ века — Д. Шостаковича, Ч. Мамря, В. Лютославского, К. Шимановского, которые поднимали в музыкальных исповедях болезненные противоречия своего времени.
Последняя, Пятая симфония великого украинского мастера (с программным названием «Славянская») долгое время трактовалась как симфония славянского единения. Этому способствовали процессы тесных отношений между славянскими народами в послевоенное время. Ведь после кровавых событий Второй мировой войны, попытки уничтожения славянских этносов наступил буквально всплеск тесных взаимоотношений между славянами, оживление культурных контактов. Все шире изучалась проблематика славяноведения, научно обосновывалась роль славянских народов в европейском и мировом историческом контексте. Такую тенденцию мы видим и в творчестве Максима Рыльского, Павла Тычины, Владимира Сосюры и других великих украинских мастеров.
Весь тематизм произведения основан на народных напевах — украинском, русском, болгарском, сербском и др. Но в исполнении оркестра, дирижерском замысле Пятая симфония прозвучала не просто как величественная песня славянского братства. Дирижер Владимир Сиренко настолько глубоко проник в замысел партитуры, что перед слушателями появилось почти новое произведение — конфликтно напряженное, взрывное.
Слушатели почувствовали, что композитор, а за ним и исполнители не просто любуются славянской красотой. Здесь славянство предстало живой историей и трагической современностью в постоянном динамическом становлении. Эпические, народные образы произведения наполнились страстным напряжением, действенной борьбой. Следовательно, проект прославленного коллектива Национального симфонического оркестра Украины под названием «Все симфонии Бориса Лятошинского» сезона 2011—2012 годов успешно закончен. Пять симфоний композитора — это исповедь маэстро, исполненная могучего субъективного побуждения, соединенного с доминирующей думой своей эпохи, ее бурного, трагического бытия, это крик и страдание, дифирамб и восторг — словом, это вопрос и ответ.
Мы, украинцы, гордимся, что у нас есть великий Борис Лятошинский, который вместе с Александром Довженко вывел нашу культуру на планетарный уровень остроты коллизий своего времени, с новационным языком передачи всего драматизма этически-психологических концепций нашего современника.
