Андрей Вийтович, концертмейстер группы альтов Королевской оперы Великобритании Ковент-Гарден, профессор и преподаватель Лондонского королевского колледжа искусств, уже в течение многих лет живет и работает за границей. Но всегда считал и считает себя украинцем. И дочку свою воспитывает, не отрывая от корней. Андрей — не единственная творческая звезда Британии украинского происхождения. Там живет и работает целая, простите за банальность, плеяда. Возможно, если бы условия для самореализации этих людей в Украине в свое время были лучше, или если бы они вообще были, сегодня они бы прославляли Национальную филармонию и Национальную оперу Украины. Впрочем, талантов у нас и сейчас хватает. Но замечаем ли мы их здесь, под боком?
Андрей Вийтович нередко выступает в Украине. Как правило, вместе со своим другом и коллегой львовским пианистом Мирославом Драганом. Недавно музыканты давали благотворительный концерт в Кременце, родном городе Андрея, а уже через неделю Вийтович в составе Королевского оркестра играл для Барака Обамы. Это к тому, что мир стал очень тесным и компактным, но почему-то мы, украинцы, в нем все еще слишком легко теряемся...
— Андрей, вы родились на Тернопольщине, в Кременце. А это — Кременецкие горы, давняя история, образовательные традиции Волынских Афин. Дальше был Львов, Львовская музыкальная академия имени Лысенко. Дальше — Швейцария. Какие были ощущения, когда впервые попали в Европу?
— Я пережил культурный шок. Это был 1991 год, за полгода до того, как Украина обрела независимость. Первым, что мне бросилось в глаза, был магазин «Дьюти-фри» в аэропорту «Шереметьево» в Москве. Меня поразило необычайное разнообразие в магазинах. Это и было первое сильное впечатление, которое я запомнил на всю жизнь. Если бы я ехал в какую-то менее развитую страну, какими в то время были Польша, Болгария, Югославия, то, наверно, впечатления были бы не столь ярки. А здесь — Швейцария. К тому же, я летел в Женеву — а это Женевские горы, Женевское озеро. Все это оставило заметный след в моей памяти.
— Вы лично знали Иегуди Менухина. Как вы познакомились с мастером, и какие воспоминания остались у вас после общения с ним?
— Я учился у ученика Иегуди Менухина — известного, талантливого, прекрасного скрипача Альберта Лысого, рожденного в Аргентине, но по происхождению являющегося украинцем. У него появились сантименты, и он решил пригласить ученика из Украины. Он предложил мне небольшой курс, а уже потом я остался в Швейцарии на четыре года. А с Менухиным мы, конечно, сталкивались. Тогда он еще был жив. Сегодня академия, где я учился, названа его именем. Он принимал непосредственное участие в развитии учеников академии, дирижировал нашим камерным оркестром, давал лекции, мастер-классы.
— Почему, на ваш взгляд, Украина до сих пор «разбрасывается» своими талантами?
— Меня удивляет вот что. После огромного резонанса, сопровождавшего наше выступление в Киеве в 2004 году, больше в Киев нас не приглашали... (речь идет о концерте солистов Ковент-Гарден. — Прим. «Дня»). Это для меня было странно. Видимо, это связано с деньгами. Нужно, чтобы подобные мероприятия в Украине спонсировали либо какие-то компании, либо государство.
У нас почему-то так всегда было: человек, приезжающий из-за границы, котируется на более высоком уровне, чем сами украинцы. Но в Украине есть прекрасные музыканты, которые здесь учились и здесь живут. Например, артисты Национальной филармонии Герман Сазонов с женой Еленой Строгой. У них замечательный дуэт, они являются заслуженными артистами Украины. Они отлично зарекомендовали себя здесь и продолжают жить и работать в Украине.
— Несмотря на постоянную работу в Лондоне, вы довольно часто бываете в Украине. Какие изменения со временем вы здесь замечаете? Что, по вашему мнению, является опорными точками этих изменений?
— Украину знают в Западной Европе. Не только из-за Чернобыля, или Кличко, или оранжевой революции. В Западную Европу приезжают украинские музыканты, которые очень хорошо себя зарекомендовали. В Англии это, к примеру, скрипач Дмитрий Ткаченко. Есть люди, которые учатся, работают в Германии. Организовываются замечательные оркестры в Катаре, Малайзии. Люди просто уезжают в поисках хорошей заработной платы. Я не знаю точно, но думаю, что заработные платы оркестров в Украине и Малайзии отличаются. Но многие музыканты возвращаются в Украину и пытаются делать что-то здесь. Вспомните великолепных скрипачей Олеся Семчука, учившегося в Киеве, и его сестру Святославу, учившуюся у Богодара Которовича. Также и мы с Мирославом Драганом часто даем концерты в Украине. Наш ансамбль существует уже 15 лет, мы переиграли почти весь альтовый репертуар. В Украине в последнее время проводится много фестивалей — в Киеве, Одессе, Львове, поднимается Ивано-Франковск.
Что касается общественных изменений, то люди открывают свой бизнес — маленький и большой, и это заметно, потому что они начинают изучать иностранные языки. Во-вторых, конечно, люди стали политически более раскованными. Плюс связи с Западной Европой. С помощью авиалиний можно добраться куда угодно — были бы деньги и виза.
— А в культурном смысле? Замечаете изменения в сознании, так сказать, сдвиги в сторону европейскости?
— Дело в том, что Европа как таковая своего ничего не имеет. Мы имеем больше своего внутреннего, нежели Швейцария или Германия. Потому что там работает конвейер.
— Внутреннего чего?
— Национальной народной культуры, которую имеет Украина. Посмотрите, сколько было премьер — Евгения Станковича, Юрия Ланюка. Таких премьер в Англии очень мало. Если бы какой-то английский композитор написал новое произведение такого масштаба, как написал Юрий Ланюк или Евгений Станкович... Такие аналоги найти очень сложно. И это, наверно, и есть отличие от этих стран Украины. Хотя мы, бесспорно, являемся частью Европы. Но там культура работает на уровне конвейера, мануфактуры, которая продюсирует концерты, фестивали международного уровня, приглашая тех или иных артистов, платит им большие деньги.
— В одном из своих интервью вы рассказывали о сотрудничестве со Стингом, Мадонной, Deep Purple. Расскажите подробнее.
— Это было сотрудничество в составе других ансамблей, это не мои личные контакты. Хотя в доме Стинга мы провели очень хороший рождественский вечер за елкой вместе с Мадонной, Элтоном Джоном и другими музыкантами. Выпили шампанского, поиграли, пообщались — и на этом все.
— Как музыканты этой среды воспринимают классических музыкантов? Они, наверное, стремятся с вами сравниться...
— Такой момент есть. Должен сказать, что Стинг является классическим контрабасистом. Он хочет приобщиться к группе контрабасистов Ковент-Гарден. Он ищет новые средства для своей музыки так же, как наш контрабасист находится в поиске. Кстати, чтобы изучить специфику музыки Пьяццоллы на контрабасе, он специально ехал к концертмейстеру группы контрабасов во Французском национальном оркестре и брал у него частные уроки. Это уже свидетельствует об уровне оркестра.
— Кстати, об уровне. В одном из интервью вы говорили, что в Британии театры, оперы окупаются сами, плюс незначительные государственные дотации и меценатские средства. Но основная статья — это самоокупаемость. Возможна ли такая модель для Украины в будущем?
— Если украинские оркестры будут конкурентоспособными по отношению к оркестрам Западной Европы, тогда — да. Пока что уровень оркестров в Западной Европе выше.
— За счет чего?
— За счет набора музыкантов, качества оплаты, традиций, дирижеров, менеджмента. В Берлинской филармонии традиции восходят, как говорится, к «динозаврам». Конкурентоспособность оркестров — это качество исполнения, которое в Украине пока что на уровень ниже, как мне кажется.
— А меценаты? Как вы считаете, обеспеченные украинцы готовы к тому, чтобы тратить деньги на искусство?
— Бесспорно. Я не знаю психологию меценатов, но ведь люди дают много средств на открытие выставок, на приглашение Элтона Джона, Пола МакКартни в Киев, на покупку футбольных клубов. Думаю, придет время, когда кто-то один займется меценатством в классической музыке. Нужно, чтобы кто-то подал пример. Это будет свидетельствовать о переходе на высший уровень, о заинтересованности общества классической музыкой. Если классическую музыку будет сопровождать мощная реклама, которую меценаты могут обеспечить, люди пойдут на концерты.
— То есть этот импульс должен быть все-таки сверху? Не нужно ждать, пока классическое искусство станет востребованным, нужно его предлагать.
— Естественно, нужно вложить в это очень много труда. Очень ощутима была разница, когда, готовя концерты в Киеве, нашей рекламой занималась водочная компания, и когда в следующий раз мы занимались саморекламой. Я в рекламе разбираюсь мало, но знаю, как рекламируют Ковент-Гарден.
— Кстати, как?
— Так, что о нем знают в наиболее отдаленных уголках земного шара! Это, скажем так, национальный музыкальный центр Англии. Даже если распадется филармонический оркестр в Лондоне, опера останется.
В общем, оркестр в Англии как элемент культуры очень распространен. Англия не дала миру великих скрипачей или альтистов, но она дала очень много хороших оркестров и камерных ансамблистов. Для них это традиция.
— Расскажите об атмосфере в Королевской опере? Само название вызывает королевские ассоциации...
— В Англии все королевское. У них Королевский Альберт-холл, Королевская академия наук, Королевский музыкальный колледж. Монархия является основой. В Ковент-Гардене работает наш земляк Иван Петров, Алина Коэкяру, которая училась в Киеве. Она — прима, а это свидетельствует о том, что в Киеве превосходная балетная школа. Атмосфера в опере дружелюбная, простая, потому что каждый имеет свой контракт. У нас нет постоянной труппы певцов, но есть постоянная балетная труппа. Есть постоянный оркестр, обслуживающий и оперу, и балет. Приезжают дирижеры, делают постановки. А мы на своем месте делаем свое дело.
— Вы говорили о том, что молодежь в Украине не проявляет интерес к классической музыке. И это, видимо, правда. В то же время украинская молодежь в Британии с шести утра может стоять в очереди за билетами в Ковент-Гарден. Почему?
— Я бы это связал с тем, что имя Ковент-Гардена стоит на другом уровне, чем Киевская национальная опера. Хотя когда я привозил людей из Швейцарии, и мы пошли в Одесскую оперу на «Бориса Годунова», они просто плакали! Но здесь говорит имя. Вы идете на имя. Если приедет Венская филармония, вы за билетами будете стоять две ночи.
— Даже в классическом искусстве большое значение имеет маркетинг...
— Несомненно!
— Вы популяризируете украинскую музыку в Британии. Как?
— Я являюсь выходцем из Западной Украины, я — украинец, хотя живу в Лондоне, но мне ближе фольклор Карпат, Львовщины. Это живет во мне. Это живет в моей семье. И я это не отбрасываю. Я пытаюсь давать своим студентам для исполнения украинские произведения — Бориса Лятошинского, Ганю Гаврилец, которую я очень люблю, Валентина Сильвестрова. И им эта музыка нравится.
— При каких условиях вы могли бы вернуться в Украину?
— У меня есть устоявшийся уровень жизни. Грубо говоря, я зарабатываю достаточно, чтобы обеспечить себя и мою семью. Именно в Англии, а не в Украине, у меня появилась возможность начать карьеру. Так уж произошло. И здесь я приобрел определенный круг знакомств, здесь я стал профессором, здесь меня знают как солиста. Сейчас это все очень сложно отбросить. Если так случится, что в Украине будет тот уровень, который есть в Англии, возможно, люди будут возвращаться. Но в то же время мои родители живут во Львове, и мы очень близки. Для меня чрезвычайно важно, чтобы моя дочка росла с бабушкой и дедушкой. Ведь так рос я. Это сложно объяснить, но для меня такие семейные связи очень важны.
