Выясняя генезис и формирование мировоззрения Ивана Франко, а также влияние национальной идеи на его творчество, в частности, публицистику, не можем обойти вниманием те его труды, которые в советском франковедении всегда служили «эталоном», который должен был показать личность Каменяра как бескомпромиссного борца с «украинским буржуазным национализмом», выдающегося критика «антинаучной националистической методологии» и «пламенного сторонника интернационализма».
Так, во многих исследованиях, посвященных эволюции идейных убеждений Ивана Франко, упоминается его статья «Формальный и реальный национализм», написанная в 1889 г., но при жизни Каменяра так нигде и не опубликованная. Поводом к написанию статьи стала полемика, которая разгорелась на страницах журналов «Зоря» и «Правда». Обсуждались отдельные, опубликованные в «Правді», материалы, которые довольно критически оценивали роль и место русской литературы в жизни Галичины и в культурном процессе в целом. На эти публикации сразу откликнулся Михаил Драгоманов, опубликовав на страницах «Зорі» статью «По поводу отношения украинцев к русской литературе», где высоко оценил украинскую литературу в плане ее влияния на обогащение славянских культур. Почти одновременно с выступлением М. Драгоманова в краковском журнале 0gnisko появилось открытое письмо в редакцию «Правди» с красноречивым названием «Кому за се соромно». Письмо подписано: «Один из молодежи», но некоторые ученые допускают, что это И. Франко (так, например, считал известный франковед Возняк).
Однако И. Франко не ограничился открытым письмом, а написал отдельную основательную статью «Формальный и реальный национализм», в которой изложил свое видение тех или иных аспектов полемики. Именно эта статья долгое время интерпретировалась некоторыми исследователями публицистики И. Франко как логический итог в его отношении к национализму, естественно, на предмет резкого осуждения.
Заметим, что понятие «национализм» в советской науке всегда рассматривалось только в негативном смысле, и такой взгляд был обусловлен марксистским пониманием национального вопроса и методологической концепцией, согласно которой национальная проблематика решалась вследствие изменения социально-экономических отношений. Сам термин «национализм» трактовался также сужено и фактически употреблялся для иллюстрации «нетерпимости» украинцев ко всему русскому и как попытки возвысить украинскую культуру над другими культурами.
Подобные схемы, а точнее, идеологические трафареты применялись и к анализу франковских статей, а это приводило к неадекватному толкованию многих его мыслей. Статья «Формальный и реальный национализм» — яркий этому пример.
Но сначала об атмосфере полемики, которая почему-то советскими франковедами изображалась как непримиримо-конфронтационная. Во-первых, известно, что и «Правда», и «Зоря» были органами «народовской» партии, а поэтому исповедовали одинаковые мировоззренческие принципы. Во-вторых, полемика между двумя партийными изданиями — это не обязательно политическая война. Скорее, наоборот — попытка объективно разобраться в сложных общественно-политических процессах и выбрать эффективную тактику деятельности партии. В-третьих, общий пафос статьи И. Франко не конфронтационный, а поэтому отнюдь не следует оппонентов Каменяра рассматривать как «непримиримых классовых врагов».
По мнению Франко, ошибочность позиции «Правди» была обусловлена упрощенным пониманием сложных общественных проблем. Прежде всего это проявилось в недооценке социальных и экономических факторов как составных частей единой национальной проблемы. А поэтому И. Франко писал: «Мы далеки от того, чтобы пренебрегать значением национального вопроса, т.е. развитием и народности во всех ее характерных формах (языке, обычаях, одежде и п.), но все-таки не хотим никогда забывать, что развитие народности является только одним из проявлений развития народа, проявлением равнопорядковым с развитием экономическим, общественным, образовательным и т.п.». Понятно, что формальное отождествление национализма только с борьбой за национальную литературу, искусство, науку и игнорирование «реальных» проблем социального состояния нации, по мнению Франко, было недопустимым. Ведь «нация, которая умирает с голода, в которой 90% людей не умеет ни читать, ни писать и не имеет де-факто какой-либо политической свободы, — такая нация нуждается в хлебе, азбуке и конституции; театрами, концертами «национальными», романами и поэзией очень мало ей можно помочь».
Как видим, Иван Франко не противопоставляет национальное социальному или наоборот. Он стремится к «органической целостности», формированию насущных интересов нации, которые бы учитывали все без исключения насущные проблемы народа. Это и есть «реальный национализм», представителем которого в данной статье выступает Франко.
Без сомнения, центральной проблемой статьи является отношение украинцев к российскому империализму и русской литературе. Во вмещенной в «Правді» статье «Национальный вопрос в России» Франко увидел некоторую односторонность и поверхностность. Автор заметки, по мнению Ивана Франко, ничего нового не сказал, только ссылался на известные факты антиукраинской политики царского правительства, взятые из публикаций таких черносотенных газет, как «Московские ведомости», «Современные известия» и «Русский вестник». Вместо этого И. Франко призывает поразмышлять над причинами такой политики и разобраться, где здесь правительственная позиция, а где взгляды «русской общественности». Иными словами, он предостерегает от примитивного взгляда на политику царской России и пытается понять природу московского империализма.
На его взгляд, недостатком статьи «Национальный вопрос в России» является также желание болезнь «государственности» (читайте: шовинизма) свести только к политической практике «московской общественности». «Он ли не видит, что делается ныне в конституционной Германии? — спрашивает Франко и продолжает: — Не знает ли, как поступает Бисмарк с поляками и альзатцами? Не слышал ли никогда, что немецкий философ Гартман (тот самый, который придумал «Киевское княжество») придумал также слово «аusrotten» как квинтэссенцию уступок правительства немецкого полякам». По мнению И. Франко, приведенные и подобные факты должны бы дать основание для неотождествления национализма с «именем «чистой расы» и «однородности национального государства». В политическом смысле взгляды Ивана Франко верны, поскольку украинский национализм ничего общего с шовинизмом и империализмом не имеет.
Более сложной оказалась проблема русской литературы и отношения к ней украинцев. Редакция «Правди» склонялась к политическому утверждению, что это отношение должно быть аналогичным отношению к любой другой иностранной литературе. Франко же считал такой подход упрощенным и допускал за русской литературой функцию влияния на украинскую общественность. Он, в частности, отмечал: «Когда произведения литератур европейских нам нравились, поднимали наш вкус эстетический и нашу фантазию, то произведения русских мучили нас, тревожили нашу совесть, будили в нас человека, будили любовь к бедным и униженным».
Из этих слов видно, что на одну и ту же проблему редакция «Правди» и Франко смотрели под различными углами зрения. Автор «Правди» смотрел на нее как на проблему политическую и был прав. Как писатель И. Франко вынужден был рассматривать ее под углом художественным, и также был по-своему прав, во всяком случае, цитированные слова отражают его тогдашнее понимание сущности искусства и литературы. При этом нужно уточнить, что впоследствии И. Франко отойдет от утилитарного взгляда на литературу, т.е. поймет неуместность подчинения художественного слова социальным, экономическим, политическим требованиям. Вместо этого в трактате «Из секретов поэтического творчества» (1898г.) уже зрелый мастер, поняв губительность идей Добролюбова и Белинского, которые талант писателя пытались втиснуть в рамки какой-то идеологической доктрины и всячески игнорировали основную функцию литературы — облагораживать человеческое бытие, побуждать к проявлению прекрасного, будет подчеркивать: «Политические, социальные, религиозные идеи собственно не относятся к литературной критике, литературная критика должна быть, по нашему мнению, прежде всего эстетической, значит, входит в объем психологии и должна использовать такие методы научного опыта, которые применяет современная психология». Следовательно, выясняя отношение И. Франко к русской литературе, не следует игнорировать его взгляды (и их эволюцию) на самую сущность литературы, определения ее роли и места в сознании человека и народа. Франко как политик — это одно измерение его таланта. Франко как художник — уже другая грань его всеохватывающей натуры.
Также нужно признать, что в свете нынешних отношений между Украиной и Россией утверждение оппонентов И. Франко, что «отношения русинов к московскому народу должны быть такими же, как и ко всякому другому народу» выглядит актуальнее, чем его отрицание, к чему тогда склонялся Каменяр.
Не оставил И. Франко вне поля зрения и статью в «Правді» под названием «О национально-политическом воспитании», где затрагивалась такая больная для украинства тема как национальное ренегатство, продажность и предательство. Франко выступил против огульного характера подобных обвинений, хотя и признавал жгучесть данной темы. Иван Франко также предостерегал от политического невежества, а поэтому скептически оценивал апелляции части галицкой и надднепрянской интеллигенции к колониальным правительствам с требованиями содействовать национально сознательным украинцам занимать какие-то должности, мол, от них многое зависит.
Как видим, в рассмотренной статье в противовес концепции «формального национализма» Иван Франко поставил свою концепцию «реального национализма», без которого невозможно решить сложные вопросы украинско-российских отношений.
