Спектакль «Посеред раю на майдані...» Владимира Кучинского по пьесе современного украинского драматурга Клима (Владимира Клименко) разрушает зрительские стереотипы, касающиеся того, что новый театральный этап в академическом театре должен начинаться классически и вышколено.
Спектакль Кучинского — это противоречивое, формотворческое и подчас неоднозначное зрелище, предлагающее иначе посмотреть на гения украинской культуры, истории и политики Ивана Франко.
Все смысловые и визуальные элементы представления подчинены главной идее драматурга и режиссера — показать национального гения как многогранную личность, которая, апеллируя к словам Васыля Симоненко, является «безліччю всесвітів різних». Поэтому Кто-то, напоминающий Франко (Богдан Ступка), является и сумасшедшим, и гением, и мужчиной, и грешным, стоящим на пороге Вечности.
Текст спектакля звучит подчас довольно отрывисто, фрагментарно, характерно для постмодернистской эстетики: здесь и иронические текстовые пассажи, и прямое цитирование произведений Франко, и своеобразные каламбуры. Вспомним: «С ним плохо?» (о Франко), и интимно и неоднозначно: «Нет, с ним хорошо...» Рефреном звучит словосочетание «большая война» и вместе с тем риторически-болезненный вопрос: так кто же мы — поляки, украинцы, москали? Ответом может служить только большое круглое зеркало, в которое, пока оно крутится, может заглянуть зритель и увидеть свое несколько обезображенное лицо. Зеркало, занимая значительную часть сценического пространства, «работает» и как символичный сценографический элемент, и как смысловой знак, и как элемент эстетического пласта представления.
Жанр «Посеред раю на майдані...» определен как «забавы с психоанализом в двух действиях». И не зря: кое-где в уста Того, кто напоминает Франко, вложены реплики, словно из теоретического труда по психоанализу, но сам он похож не только на национального гения, но и на известного австрийского психиатра Зигмунда Фрейда, что не является новой темой для франковцев (вспомним «Истерию»). Кроме того, невзирая на большое количество действующих лиц и достаточно осознанное существование актеров в сценическом пространстве (Лариса Кадырова, Петр Панчук, Ярослав Гуревич, Александр Форманчук и др.), в спектакле нет героев или персонажей как таковых, есть определенные аллегорические образы, при помощи которых авторы спектакля выстраивают свою философию.
Владимир Кучинский, невзирая на принципиально другую театральную территорию, не предал свою эстетику медитативного, формотворческого театра, украсив визуально-звуковым рядом: гул поезда, этнические мотивы, ритуальные танцы. Хотя не обошлось и без известного романса на слова Ивана Франко «Ой, ти, дівчино, с горіха зерня». И, конечно, молчание Богдана Ступки «накануне» последнего монолога, и строки из поэм Франко — все это складывается в единый калейдоскоп театрально-медитативного действия. Правда, создавалось впечатление, что такое зрелище нуждается в более камерном, интимном пространстве, даже определенной театральной лаборатории, непрерывности действия, чтобы зритель смог не только увидеть, но и почувствовать ту близость, исповедальность литературно- сценического текста авторов спектакля «Посеред раю на майдані...».
ВПЕЧАТЛЕНИЕ
Николай ЖУЛИНСКИЙ , академик НАН Украины:
— Я с тревогой ждал этого спектакля. Потому что очень хорошо знаю, что последнее десятилетие жизни и творчества Ивана Франко было чрезвычайно сложным. Ведь 1908 год — пик его болезни, и об этом в Украине почти никто не писал. Мне было интересно, смогут ли актеры, режиссер, драматург показать это в спектакле? В «Посеред раю на майдані...» сделан акцент на сумасшествии Франко. Хотя я бы с осторожностью употреблял этот термин, потому что Иван Яковлевич писал, что ему «Божье провидение дало дар говорить с духами...» Во многих моментах постановка Владимира Кучинского оригинальна и захватывающа. Но, все- таки, спектакль неподготовленным зрителем воспринимается нелегко. Почему сделан главный акцент на отношениях Франко с женой Ольгой? Так, у нее была наследственная болезнь, она лечилась в психиатрической больнице. Отношения Ивана Франко с женой заключаются не только в проблеме половых отношений, это проблема намного глубже. Франко с большим уважением и жалостью относился к Ольге... Я думаю, что в спектакле образу писателя уделено мало внимания. Мне кажется, что следовало бы сконцентрировать внимание на том, что Иван Яковлевич даже в минуты тяжелой болезни много работал, превозмогая физические страдания, душевные изломы. В спектакле цитируют поэзию Франко 1914 года. А почему не освещен более ранний период? У Ивана Яковлевича была невероятная жажда к творчеству, которое и держало его на этом свете, а в постановке этого не удалось показать. На мой взгляд, Богдан Ступка (Кто-то, кто напоминает Франко) не смог сыграть такого Ивана Яковлевича: его фигура слишком статическая, особенно во втором действии, и это не самая лучшая роль прекрасного актера. Я считаю, что сама идея обращения к такому образу, как Франко, в театре требует более глубокого и более сложного подхода...
