Родословная Капнистов ведется от древнего рода Капниссисов, православных греков. «Если я чего-нибудь стою, то этим я обязан, прежде всего, моему воспитанию и тем примерам правды, простоты, чести, которыми я был окружен», — такие слова оставил прапрадед Марии Ростиславовны, офицер Петр Васильевич Капнист. Его родной брат Василий Васильевич Капнист был большой литературной знаменитостью — выдающийся поэт и драматург, родоначальник сатирической комедии.
По материнской линии Мария Ростиславовна принадлежит к славному казацкому роду знаменитого полководца, защитника Украины, запорожского атамана Ивана Дмитриевича Сирко. Мария родилась в Петербурге, жила в красивом доме на Английской набережной. Она вспоминала о большом зеркале, которое украшало гостиную (в это старинное зеркало смотрела даже красавица Наталя Гончарова, приходившая сюда на бал со своим гениальным супругом). Мария Ростиславовна хорошо помнила великого Федора Шаляпина, поклонника красоты и образованности ее матери. Певец был частым гостем в их доме, обратил внимание на артистизм и грациозность маленькой Марии (Мирочки), хвалил ее первую сценическую работу — роль пажа в домашнем спектакле «Золушка»... И вдруг — шальная февральская вьюга 1917 года! Мама, сделав из красной ткани флаг, повела детей на улицу: «Дети, всякая власть — от Бога. Встречаем революцию!» Отец, граф Ростислав Ростиславович Капнист, был тогда уполномоченным Всероссийского земского союза. Как демократически настроенный дворянин, он поверил агитации, надеялся, что революция — это то, что принесет справедливость и правду, поддерживал революцию материально, даже перевозил из-за рубежа большевистскую «Искру». За такое благородство большевики-ленинцы забрали родительский дом и дачу в Судаке, а хозяина расстреляли. Эта потеря стала роковой для всей семьи. От разрыва сердца умерла старшая Мирочкина сестра — Лиза.
Казацко-дворянское происхождение — это и есть вся вина Марии Ростиславовны... 27-летнюю Марию Капнист сталинцы посмели судить, и, дабы наказать ее за родословную, 15 лет мордовали в лагерях и ссылках. А если сложить все ее годы, изуродованные не только тюрьмой, каторгой, энкаведистскими поселениями, но и те, печальные годы юности, когда у нее отобрали все, то этих скорбных лет наберется более трех десятков.
Сибирь. Карлагерь. Джезказган. Степлагерь. Енисейск. Казаченское. Ночные допросы. Побои. Вседозволенность начальства. Обрезанные косы. Выбитые зубы. Плевки в еду. Пытки ледяной водой. Шахта. Лесоповал. Производство пустотелого кирпича. Этапы, этапы ... Кожу лица Мирочка испортила, втирая уголь, чтобы отталкивать насильников. В руки, в легкие въелась угольная пыль. В душу, в сердце въелась острая боль. Многострадальная память Марии хранила волшебный ковчег — дом на Английской набережной, семью, огромное зеркало, к которому она тянулась на цыпочках, чтобы увидеть себя, такую красивую... В сталинских лагерях люди теряли связь со своим лицом.
Когда Марию освободили, по пути на родину ее догнал еще один удар — она увидела в уборной вместо себя страшную старуху, и не могла поверить, что это в зеркале ее собственное отражение — ведь было ей тогда только 42 года! А еще страшнее была реакция друга ее юности, любимого Юры, с цветами встречавшего ее на перроне. Он стоял пред ней и не узнавал. Когда Мария заговорила, то увидела ужас на его лице, ей оставалось только одно — кинуться прочь, через улицу, невзирая на сумасшедший поток машин.
В тот день она не погибла — ее гибель под колесами машины была отсрочена до октября 1993 года. Пережитый ужас сталинских шахт сказался и на ее жизни, и на ее смерти — уже живя в Киеве, Мария Ростиславовна боялась подземных переходов больше, чем летящих на нее машин... И колеса, под которые она так безоглядно когда-то бросилась от своего Ю-ю, догнали ее через много лет на Брест-Литовском проспекте возле Довженковской студии...
...Та свободная весна 1956 года была чужой и одинокой. Ни кола — ни двора. Ночевала графиня — по добрым людям. Как дальше жить? Только играть... Играть чужие горести, чужую старость, чужое одиночество, чтобы забыть о своем...
Играть цыганок, графиней, колдуний, монашек... Она снялась в таких фильмах, как «Тени забытых предков» (режиссер С. Параджанов), «Война и мир» (режиссер С. Бондарчук), «Руслан и Людмила» (режиссер А. Птушко), «Старая крепость», (режиссер А. Муратов), «Табор уходит в небо» (режиссер Э. Лотяну), «Дикая охота короля Стаха» (режиссер В. Рубинчик), «Новые приключения янки...» (режиссер В.Гресь) и т. д. Среди ее ста с лишним ролей и эпизодов никто и никогда не предложил ей той самой потрясающей роли, которая хотя бы отдаленно отразила бы ее многотрудную судьбу.
Графиня Мария Капнист не только выжила в лагерях, но и дала жизнь дочурке Радиславе. Это был ее самый большой подвиг. Всей своей жизнью, утверждая радость, она назвала своего ребенка радостным именем, но не много радости принесло ей материнство. Пришлось пережить новые муки — душевные, похлеще ГУЛАГовских — разлуку с Радочкой и, впоследствии, отчужденность дочери, привыкшей к другой женщине и боявшейся родной мамы...
Кинооператорам Мария Капнист могла бы повторить вслед за Анной Маньяни: «Не скрывайте моих морщин — они слишком дорого мне стоили»! Итальянская звезда даже в страшном сне не могла бы себе представить, какой может быть цена морщин... А если бы Мария начала играть с 16 лет, как такая же острохарактерная Анна, то, может, и ее знали бы во всем мире... Советская мясорубка вмешалась и в судьбу страны, и в судьбу каждого человека.
...Мария Ростиславовна так и не сыграла свою главную роль. Режиссеры в основном эксплуатировали ее внешность, переодевая то в доспехи рыцаря, то в лохмотья колдуньи, то в кринолины...
Главной ролью Марии Капнист стала ее жизнь — она сумела выйти победителем в схватке с безбожным веком, которому так и не удалось выбить Бога из нее и озлобить.
