Сначала о Днепропетровске.
Свою журналистскую карьеру я начинал именно там. Точной даты не помню — но это был наверняка декабрь 1987 года. Именно тогда я в последний раз нажал клавишу печатной машинки — огромной такой польской бандуры, занимающей полстола — и, изнывая от нетерпения, принялся сортировать листочки папиросной бумаги. Наконец, образовались пять (кажется, пять) одинаковых стопочек. Это и было мое настоящее журналистское дитя — первый номер самиздатовского рок- журнала «Воляпюк» (это название первого международного языка наподобие эсперанто, а также совсем противоположный по значению синоним чепухи, абсурдного разговора — идеальное сочетание для рок-музыки).
К чему здесь эти сантименты? К тому, что удивляюсь сам себе: как мне удавалось каждые два месяца, не имея никакой выгоды, садиться за эту проклятую машинку и печатать десятки страниц, а потом еще и раздавать их абсолютно бесплатно не всегда благодарным героям статей?
Очень просто: ведь моей единственной, неистовой любовью в тот период был рок. Я им дышал, я видел о нем сны, готов был потратить последние копейки, чтобы махнуть на фестиваль куда- нибудь в Харьков, Петербург или Москву. А больше всего я хотел, чтобы и в Днепропетровске было как в избалованных Киеве, Харькове, Петербурге: свои классные группы, выпускающие свои, тоже самиздатовские, альбомы, полные залы на концертах, настоящий рок-клуб с многочисленной «тусовкой» вокруг него, визиты самых острых рок-команд из других городов, триумфальные гастроли наших по столицам, собственный фестиваль наконец...
И поэтому я писал обо всем, что хоть немного намекало на этот вожделенный рок-парадиз. Прилагал неимоверные усилия, вел самые детальные хроники любой ерунды, происходившей в городе, возвеличивал несчастные три с половиной группы, прозябавшие под крышей горкома комсомола, мало кому интересные даже в Днепропетровске, не говоря уже — за его пределами. Даже ходил в какой-то ДК машиностроителей, чтобы провести там концерт по-настоящему, а не по-комсомольски...
Шло время. Группы лучше не становились. Фанатов этого дела не добавлялось. Московские и петербургские знаменитости нас стабильно обходили стороной, а организацией концертов продолжали заниматься «комсюки».
Силы любого энтузиаста не безграничны, но семь номеров своего машинописного чуда я все-таки одолел. Потом наступил кризис жанра, после чего значительно усилились, как бы это сказать, эмиграционные настроения, и в конце концов автор этих строк распрощался и с роком, и с Днепропетровском.
Однако... Не прошло и 20 (точнее — ровно 18) лет, как меня приглашают на рок-фестиваль в Днепропетровск. И все происходит так, как когда-то хотелось. В ДК машиностроителей. Только независимые и оригинальные группы, из которых полдесятка — днепропетровские. Знаменитые гости из Москвы и Петербурга. А организовали все это именно журналисты. И это не сон...
Конечно, лишь только пригласили — помчался туда без раздумий. Хотя о роке не пишу уже как минимум десятилетие. Тем более что фестиваль организован журналом «НАШ» (отсюда и название), который издается в Днепропетровске и имеет даже определенный культовый статус, поскольку как раз поддерживает оригинальные и своеобразные явления музыки, кино и литературы.
Вот он — тот самый, монументально-сталинский ДК машиностроителей, и все как положено — толпа карнавальной молодежи, суматоха и сигаретный дым, грохот настройки из пока еще закрытого зала... Мне выдают пропуск прессы с надписью издания «Воляпюк» и портретом Кафки вместо моего фото (!)
Из атмосферы сплошного дежа вю удалось вырваться, когда началась собственно музыка. «НАШатырь» собрал полтора десятка групп, и выступления разделили на две неравных части: первый вечер — только пять, второй — все десять. Поступили предусмотрительно, потому что в первый день сценическая аппаратура работала очень плохо — фактически, ни один коллектив не прозвучал как положено. Однако на следующий — ударный — день все более-менее наладили.
Что же касается тех, кто собственно выступал, то организаторам действительно удалось подобрать весьма разнообразный состав: из всех частей Украины — от Крыма и Сум до Галичины и Луганщины; а в качестве звезд — «Ундервуд» (авторы хита «Гагарин, я вас любила», теперь москвичи, однако свое херсонско-крымское происхождение помнят) и петербургский «НОМ» — явление на постсоветской сцене настолько же специфическое, насколько и легендарное.
Отдельно и с удовольствием следует сказать о местных, то есть днепропетровских, группах. Они поразили как количеством, так и оригинальностью. Открыл фестиваль днепродзержинский «Эдвар Варпу» (это они себе выдумали такого несуществующего молдавского композитора) — пестрая смесь шансона (настоящего), цыганщины, печали и безудержной радости, подкреплена аккомпанементом баяна, флейты, саксофона и обычных электрогитар. По всем признакам — настоящий южный продукт, неизвестно как выросший среди задымленной индустриализированной родины Брежнева.
Другая днепродзержинская группа — «Ступени» — тоже разбавляла рок-стандарт духовой секцией — кларнетом, саксофоном и флейтой, но звучала на порядок профессиональнее. Эти парни — уже на грани массового признания, часто гостят в столице, имеют собственный компакт-диск. Играют качественно, умеренно смешивая джаз, регги, босса-нову и другие теплые компоненты; соответствуют и тексты — не по-роковому лирические, настоящие городские романсы.
«Торба Иллюминатор» — еще несколько самородков, хоть и заметно похожих на хрестоматийных героев 1960-х «Дорз», даже лидер внешне и по поведению несколько походит на Джима Моррисона. Но, довольно адекватно усвоив пафосную «дорзовскую» манеру исполнения, «Торба Иллюминатор» все еще ищут себя, пытаются вносить больше остроты, иронии; учитывая последнее — запоминается лихо исполненная песенка Красной Шапочки из знаменитого советского фильма («В Африке реки вот такой ширины»).
«Вертеп» — единственная полностью украиноязычная группа из местных. Тут стоит отметить определенный прогресс: несмотря на тотальную русифицированность Днепропетровска, хотя бы одна песня в репертуаре выше названных групп была украинской. Но «Вертеп» действительно держится особняком: не только тексты, сценические костюмы, но и музыка с национальной спецификой — что, кстати, раньше принесло им триумф на фестивале в Шешорах. Вполне приличный этно-поп, подходящий для самой широкой аудитории, любых ФМ-станций; как по мне, именно такой украиноязычной эстрады и должно быть больше, если не хотим отдавать эфир на откуп блатняку и киркоровым.
Была и еще одна нерядовая днепровская группа, но о ней немного позже. В общем, нужно отметить две четких тенденции (для рока, в общем, не новые) — с одной стороны, акцент на определенном музыкальном поиске или овладении уже готовыми стилями, с другой — предельная театрализация, шоу любой ценой, неудержимая язвительность, издевательство над собой и публикой. Последнее явно преобладало — вкусы НАШего с его визуальными эффектами в каждом номере давали о себе знать. Из апологетов тщательного музицирования можно отметить луганские «Мертвые груши», которые втроем терпеливо, долго и слаженно играли гламурный арт-рок. Ортодоксами своего дела показали себя весьма живые психобилльщики (т.е. исполнители жесткого сплава рок-н-ролла и панка) «Freno de Pedales» (Симферополь) во главе с харизматичным лидером, который желает называться Моисей. Их метод очень простой, но действенный — выскочить на сцену с барабанами, гитарой и контрабасом и врезать что-нибудь быстрое по-английски. А в паузах между песнями Моисей будет произносить апокалиптические обращения к залу, начинающиеся словами «Венцы творения мои…» Веселые ребята, что поделаешь.
А героями первого вечера, его звездным последним номером оказались земляки Моисея, давно уже покорившие Москву — «Ундервуд». Выступали в несколько необычном составе — акустическим трио, поэтому от капризов аппаратуры почти не пострадали, и их романтические любовные куплеты лились в зал беспрепятственно, ввергая его женскую часть в состояние легкого транса. Все стояли, подпевали «Га- га-арин, я вас любила…», светили спичками и зажигалками, прямо как на летней площадке где-нибудь в Крыму в июле…
Снова, кстати, одна маленькая, но приятная деталь — «Ундервуд» тоже спел одну песенку на украинском.
Ну а второй день стал сплошным спектаклем. Открылся он мощной подборкой днепропетровских исполнителей, среди которых стоит выделить уже отмеченные «Ступени». А потом на сцену цепочкой вышли несколько картонных коробок.
Вывел их какой-то совершенно неуместный мужик, одетый как провинциальный пижон — пиджачок- брючки-кепочка, красный галстук с зеленой рубашкой (!) и толстая оптимистичная рожа. Под коробками оказались музыканты. А также еще один персонаж, больше похожий на этакого «бывалого» с большим стажем работы в кочегарках — мешковатая одежда, тельняшка и героическая небритость. И вот эти, которые из-под картона, заиграли, а другие — т.е. «бывалый» и «пижон» — затанцевали. А еще — запели. И называлось это (даю на языке оригинала) «Гражданин Топинамбуръ» (Днепропетровск).
Сказать, что это было смешно, или круто, или зажигательно — значит ничего не сказать. Публика просто стояла на ушах. «Граждане» устроили на сцене настоящую буффонаду в стиле провинциальной дворовой банды юношей, которые «на лицо ужасные, добрые внутри», и радостно поют о своем, о наболевшем. Кстати, насчет лица — незримым лозунгом «НАШатыря» для меня теперь сияют строки «Топинамбура»:
«Это не грустное настроение,
Это случилась травма лица…»
Что они вытворяли на сцене, описанию не подлежит. Пели и танцевали. Жгли бенгальские огни и провоцировали публику. Даже провели сеанс гипноза и пародировали какую-то там Катю Лель (кстати, кто это?)
И снова не могу сдержать изумления — откуда оно такое здесь взялось?
Дальше все пошло по нарастающей. Немного сбили волну «Плут и Жмурик» аж из Ясиноватой, очень специфическое зрелище — грубый рок-н-ролл с текстами о пьянстве, драках, семейных ссорах и тому подобное. Было бы хорошо, если бы не так много.
Но потом вышла ивано-франковская «Перкалаба», и все сразу стало хорошо. Несколько последних лет я с удовольствием наблюдаю за развитием этого неординарного коллектива. Эстетика у них наподобие «топинамбуровской», но если у днепропетровцев этот карнавал круто замешан на колорите районной шпаны примерно 1950-х годов, то «Перкалаба» талантливо использует самую разнузданную гуцульщину: в их составе присутствуют даже цимбалы. Но это не очередное проявление модернизованного фольклора, скорее — похождения вуйка-повесы, который просто безудержно несется по жизни. Ну и музыкальный аккомпанемент этим приключениям соответствует. Зал хотя и напрыгался вволю вместе с «Гражданином Топинамбуром», на «Перкалабе» — просто обезумел. Казалось, уже все, сил нет, но нет — лишь только эти бешеные ивано- франковцы начинали наигрывать новую тему, как все живое просто взрывалось...
Сил после такого урагана у аудитории осталось немного, так что на в целом неплохой, тоже по-своему хулиганистый (тяжелый металл, шутовские колпаки плюс тексты о трактористах, шахтерах, покемонах) «Абздольц» (Киев) реагировали довольно вяло. Немного расшевелилась самая младшая часть зала во время выступления их кумиров, подростковых героев — «Фактично самих» (Киев).
Но настоящим, без скидок, театром оказалось выступление «НОМа» (Петербург). У этой группы богатейшая история — собственно, они и начинали как театральная студия и с самого начала поразили тем, что каждое свое выступление превращали в настоящее представление. Сейчас «короли Петербурга» сжались до размеров трио, но нисколько не утратили своей зловещей привлекательности. Музыкально обеспечивает это зрелище Николай Гусев — еще одна живая легенда, мультиинструменталист с почти 30-летним стажем, который начинал еще в таких полуподпольных проектах 1980-х, как «Странные игры» и «АВИА»: сидит в углу сцены и колдует что-то на синтезаторе. А на переднем плане незабываемый дуэт — большой и мрачный Андрей Кагодеев и подвижный, пластичный актер-музыкант-певец Юрий Салтыков по прозвищу Ваня-Турист. В этом пародийно-тоталитарном театре все пропитано иронией и постиндустриальным пафосом. Люди здесь — винтики, но какие-то неправильные, с дефектами и недостатками, т.е. вся машина работает в режиме постоянной поломки — воспроизводить этот рассчитанный хаос у «НОМа» и получается лучше всего.
Тяжко пришлось той группе, которая закрывала «НАШатырь». Публика понемногу расходилась, а у тех, кто оставался, уже не было сил реагировать. Но сумчанам с витиеватым названием «Хамерман уничтожает вирусы» все же удалось всех разбудить. Причем они даже не обременяли себя музицированием. То есть вынесли советский синтезатор «Электроника», но даже не подключили его к электросети, а все песни (если их можно так назвать) исполняли под фонограмму. «Хамерман» представляет собой абсолютно шутовской дуэт — бородатый «клавишник» в заляпанном рабочем костюме и его антипод — румяный верзила в деловом костюмчике. Прием у них простой и действенный — дразнить и провоцировать публику. Первая песня — лирические куплеты о птичьем гриппе в стиле Макаревича. Ну и все остальное — в том же духе — издевательство над шоу- бизнесом, над псевдопатриотическим военным кино, над «попсой» во всех ее разновидностях... Ничего святого, одним словом; но в общем все это кощунство — хорошо продумано и поэтому запоминается.
Какие из всего этого выводы? Очевидные и отрадные. Во-первых — фестиваль «НАШатырь» вполне удался. Возможно, это позволит НАШему, как они планируют, организовать весной в том же Днепропетровске более широкий творческий форум с привлечением не только музыкантов, но и поэтов и молодых кинематографистов. Во-вторых, в Украине — просто роскошная школа независимой рок-музыки — разнообразная и свежая. В-третьих — (местечковый патриотизм) заметную и яркую долю в ней составляют днепропетровские группы. И наконец — не зря я тогда терзал себя и мою печатную машинку...
