Встреча посвящается юбилею популярного композитора, которому 10 декабря исполнится 80-е. Игорь Дмитриевич является автором многих шлягеров, вошедших в золотой фонд украинской эстрады, в частности, «Ой летіли дикі гуси», «Кохана», «Пісня про матір», «Чарівна скрипка», «Зелений клен», «Як я люблю тебе», «Тиха вода», «Скрипк грає», «Хай щастить вам, люди добрі!», «Краю мій лелечий» и другие. Маэстро написал немало композиций к фильмам, спектаклям, мюзиклам, а также инструментальным произведениям для симфонического и струнного оркестра, хора...
В программе встречи прозвучат известнейшие произведения И.Поклада в исполнении артистов Национальной Оперетты, а также представят книгу Игоря и Светланы Поклад «Ігор Поклад. По той бік роялю» изданную в «АДЕФ-Украина». На своей странице в facebook маэстро признался: «Мы писали ее долго. Жена — почти полтора года, а я... всю жизнь. О чем она? Об эпохе, о людях, о творчестве. Назову несколько имен, которые вы встретите в книге: Евгения Мирошниченко, Юрий Тимошенко (Тарапунька), Леонид Быков, Николай Олялин, Николай Гринько, Владимир Дахно, Владимир Ивасюк, Муслим Магомаев, Михаил Ткач, Андрей Бенкендорф и многие другие. В книге более двухсот страниц. И все это о жизни».
Напомним, родился будущий композитор в холодный декабрьский день 10 числа 1941 года в городе Фрунзе (ныне Бишкек, Киргизия) в семье военного. Семья из-за кочевой отцовской жизни проживала в Ивано-Франковске (тогда Станиславе), Чорткове (где талантливый и одаренный композитор проучился в начальных классах), Тернополе (там учился, и в музыкальной школе), и во Львове (где набирался азов мелодики у консерваторского аса), а в Киеве расцвел талант маэстро не только как прекрасного мелодиста, но и автора мюзиклов, спектаклей, фильмов...
О ЧОРТКОВЕ, ТЕРНОПОЛЕ
— Все учителя четвертой школы Тернополя, где я грыз свой гранит науки, на всю жизнь для меня останутся незабываемыми. Не могу не отметить их ум и дальновидность. Уже тогда они отлично понимали, какая роль мне предназначена, знали, что ни химия, ни физика мне не нужны. Поэтому на экзаменах ко мне относились снисходительно, — вспоминает Игорь ПОКЛАД. — Очень люблю незабываемые Чортков и Тернополь. До сих пор вспоминаю аккуратные, любовно ухоженные аллейки к Тернопольскому озеру. Где еще можно получить такое наслаждение и вдохновение, как не во время прогулок около него в любое время суток и года! Помню лодки, рыбаков, остров влюбленных...
Много лет я дружил с талантливым тернопольским поэтом Борисом Демкивым — автором стихотворения «Квітів ромену», а с автором музыки этого хита Владиславом Толмачевым вместе учился в начальных параллельных классах в послевоенном Чорткове. Я был в «Б», а он в — «А». В шестом классе я уже учился в Тернополе, куда перевели отца на военную службу (отец Толмачева, кстати, тоже был военным). Мой отец, когда демобилизовался (в звании полковника), руководил художественными производственными мастерскими. До сих пор одобрительно о нем отзываются тернопольские художники старшего поколения.
В Тернополе учился в средней школе №4, и в музыкальной уже пришли первые, пусть пробные, но все же успехи.
Что интересно, моя жена Светлана только недавно узнала, что в Тернополе я жил в том же доме, где и ее мама: на улице Гоголя, 3!
О ЛЬВОВЕ
— Я всегда был очарован Львовом и влюблен в него. До сих пор он передо мной такой, каким был во второй половине 1950-х, — вспоминает композитор. — Незабываемый Львов моей юности, город, который навсегда останется в моем сердце. Город, имеющий многовековую изысканную архитектуру, где переплелось много культур.
Не знаю, как так случилось, но первый мой мелодический талант увидела и почувствовала моя учительница. Она подошла к моим родителям и сказала: «У вас растет талантливый ребенок — музыкант. У него должно быть хорошее будущее. Он должен заниматься музыкой, а вы ему в этом помочь!» Так я оказался в музыкальной школе. Правда, было это уже в девятом классе, но весь курс музыкальной семилетки я прошел всего за два года. Мне не хватало знаний, навыков, нужно было переходить к более практическим и профессиональным предметам. Поэтому родители нашли мне во Львове преподавателя, у которого учился лично. Выбор был удачный на все сто процентов: профессор Львовской консерватории Борис Шейко дал мне все необходимое. И даже больше!
Я изучал теорию музыки, анализ музыкальных форм, гармонию. Теперь должен сказать: тех знаний, полученных в «консерватории Бориса Шейка», мне хватило на все годы моего обучения и в музыкальном училище имени Глиэра, и в столичной консерватории. Именно они стали тем фундаментом, на котором строилось мое творчество. Поэтому сейчас чувствую огромную благодарность к своему первому педагогу. Моя жизнь без тех двух лет учебы во Львове была бы не такой яркой и самобытной.
Вот так в моей жизни появился Львов. Мой Львов. Каждую субботу садился в поезд, который вез меня из Тернополя в славный город, который уже тогда имел не только европейский, но и мировой дух.
Как правило, после занятий у меня было два-три часа, чтобы прогуляться по улицам города. Разве можно забыть эти прогулки? Величественная архитектура, заставлявшая затаить дыхание, старинные церкви и костелы, изысканные памятники, узкие средневековые улочки, уютные львовские кафе, в которых неторопливо ведут беседу за чашечкой знаменитого на весь мир львовского кофе. Такое не забывается нигде и никогда. А какие люди, какие горожане!? Интеллигентные, образованные, культурные, благородные! Казалось, все вокруг замирало, когда они начинали говорить с тобой на изысканном родном языке! Казалось, что от тех отголосков и от того эхо время замирало. Хотелось жить и творить. Творить и жить!
Давненько я не был во Львове. Галицкая столица стала более современной, ведь ничто не стоит на месте. Однако уверен в главном: не изменились люди, не изменился дух Львова, его шарм, его аура, его изюминка. Как и в моей далекой юности, до сих пор над городом плывет аромат кофе, вдохновляющий на дружескую и теплую беседу львовян и их гостей. Все такие же величественные постройки украшают город Львов, который продолжает нести гордое звание самого интеллигентного не только в Украине, но и в Европе.
Так хочется хотя бы на миг к вам, во Львов, в тот незабываемый период своей незабываемой юности.
О ПЕСНЕ «КОХАНА»
— Игорю Бараху очень нравились мои мелодии. И он, врач по специальности и поэт по зову сердца, как это обычно делают авторы слов, позвонил мне. Мы встретились. Я тогда снимал в Киеве комнату на улице Горького... рояль в дом не входил через дверь, пришлось его продвигать через окно. В то время Барах работал врачом на скорой помощи и в свободное от работы время пописывал стишки. Я посмотрел на них и предложил послушать мелодию, написанную в 18 лет. Мы прослушали удивительную вещь, и Игорь предложил: «Напишу стихи». На дворе было лето 1962-го. Как позже признавал Игорь Барах, мелодия очаровала и звучала в нем отовсюду. Некоторые кусочки родились даже в автобусе, где возвращался от меня. Сначала — припев: «Кохана, мрій кришталевих цвіт, Кохана, тобі дарую світ, Кохана, сонце і небо, Море і вітер — це ти, це ти...». Никакого имени не было, в светлом образе «Коханої» Барах видел свою жену Полину. Потом через несколько часов написал все стихотворение. Я же в «Коханій» не подправил ни слова.
Первым исполнителем стал Константин Огневой. Он унес ее в мир со своей интересной подачи. А первой в женском варианте, то есть «Коханий» спела Лина Прохорова. Потом песню кто только не пел: Муслим Магомаев, Тамара Миансарова, Людмила Невзгляд, большинство популярных вокально-инструментальных ансамблей, которые только-только зарождались. Бесспорно, нам было очень приятно, что советская власть позволила спеть нашу песню на Международном песенном конкурсе. В 1969 году на фестивале «Золотой Орфей» Юрий Богатиков за задушевное исполнение «Коханої» получил вторую премию. Впервые украинская песня ворвалась в международный песенный олимп.
О НАЗАРИИ ЯРЕМЧУКЕ
— Мы с Назарием дружили не одно десятилетие и виделись сотни раз, однако все детали последней встречи запомнились и врезались в мою память так, словно это было вчера.
Начало июня 1995 года. После трех последних концертов в столице (бенефиса Юры Рыбчинского во дворце «Украина», на Певческом поле и в Оперном театре к юбилею Юго-Западной железной дороги) обессилевшего, безнадежного и смертельно больного Назария положили в районную больницу бывшего Минского района, — с грустью вспоминает И.Поклад. — лечил его мой давний друг Валерий Иванович Бучнев. Когда узнал это, набрал своего приятеля, сообщил, что хочу навестить Яремчука, и спросил, что ему можно принести. «Бери, что хочешь. Ему уже все можно...» — услышал тихий голос врача. И я понял, что ситуация критическая, ничем помочь нельзя...
Купил коньяк, фрукты и вошел в палату больницы. Мы выпили несколько грамм, и я услышал такое, от чего не могу прийти в себя до сих пор, через два с половиной десятка лет... Врачи знали, что остаются считанные дни жизни, а Назарий в это не верил. Начал рассказывать о планах: «Сделаем вместе твой авторский концерт, я хочу петь твои песни, на сцене нас только двое — ты и я... Ты мне допишешь несколько песен, и выходим на сцену дворца «Украина». Потом объедем все крупные города, хочу с тобой побывать в США, Канаде, Аргентине, Бразилии, где живут и работают украинцы. Ты не представляешь, какой праздник устроим людям! Обещаю, что все будет вживую, будет оркестр, балет, я займусь всем, сам все сделаю...» Я у него просидел около двух часов. Он был весь в планах. Петь, петь и петь... Какая смерть? Какое «все»... Он даже о таком думать не хотел. И начал называть те мои песни, которые считал, что сможет спеть. Говорил непрерывно только о нашем совместном концерте. Я смотрел на него и сказать слова не мог, мне хотелось не плакать, а рыдать. И кричать на весь мир. Просить Бога, чтобы не забирал к себе Назария.
Такова была трагедия человека, который жил творчеством. Каждая его жилка, каждый нерв работал на песню. На украинскую песню.
У него было столько мыслей, идей, что поверить в то, что передо мной смертельно больной человек, нельзя было...
Нам было легко, мы понимали друг друга с полуслова, ведь были одного знака Зодиака — Стрельцами. Да и разница между нами была как раз в десять лет, так что на все юбилейные даты я поздравлял сначала его, а потом, через одиннадцать дней, он мне отвечал тем же. Когда ему было 20, о нем узнали все украинцы мира, ведь снялся в незабываемом музыкальном фильме «Червона рута» и уже на 21-м году жизни победил на «Песне года» с той же «Червоной рутой» вместе с Володей Ивасюком, моим верным и всегда юным другом и Василием Зинкевичем — исполнителем многих моих песен. Я же 20-летним написал мелодию своего первого будущего шлягера «Кохана», которая через год стала песней, полюбившейся всем украинцам. И мне было 21.
Историки и биографы говорят, что Назарий возник на украинской сцене со своей первой песни «Незрівнянний світ краси» на музыку Левка Дуткивского и стихи Анатолия Фартушняка. И они правы. Как и правда, то решающей для него была моя «Кохана», которую Назарий выбрал для прослушивания при отборе в «Смеричку» осенью 1969 года. И именно в ней раскрыл то, что сумел подметить такой гений, как Левко. Он нашел самородка. Возможно, романтик Яремчук тогда переживал мгновения первой любви, а может, его привлекла моя мелодия — не чуждая украинскому народному мелосу, она была даже ритмично близка ему. Или в его сердце глубоко запали слова «Зорі, як очі, Дивляться скрізь на нас. Серце не хоче, Щоб промайнув цей час. Хай в цю хвилину Піснею лине Понад землею радість моя!» Кто знает, как было на самом деле. Но было!
Когда в начале 60-х годов я начал работать в ансамбле «Мрія», появились песни, близкие к европейскому уровню, но интонационно они всегда напоминали народные. Однако нужно было работать и работать, чтобы доказать, что это не случайность и ты всегда чего-то стоишь в этой жизни.
По этому пути шли Левко Дуткивский, Володя Ивасюк — те земные посланники Господни, на творчестве и песнях которых формировался Назарий Яремчук. Бесспорно, честь и хвала прежде всего Левку, ведь недаром отдал более десятка лет тому, чтоб мы имели такой яркий бриллиант, как Назарий Яремчук. Еще придет время для более глубоких исследований «Смерічки» и творческого прогрессу Назария. Однако он виден и ярко выражен. Если прислушаться к «Червоній руті», «Водограю» или тому же «Незрівнянному світу краси» образца начала 1970-х и сравнить их с записями начала 1980-х, сразу слышны школа Левка как академика вокала и Назарий — как способный и трудолюбивый ученик. Яремчуку не нужно было оканчивать вуз, он так и не имел консерваторского образования, но стал тем, кем Господь ему предназначил стать. И Левко не испортил, а наоборот, поднял исполнительское мастерство на самую высокую ступень. Назарий записывался с первого дубля, и это все знали. Вот результат многолетнего кропотливого труда Дуткивского. Левко был фирмачем: таких ни у кого не было костюмов, как у его «Смерічки», таких певцов не было ни в одном из ВИА, и таких песен, такого репертуара. Все было ново, свежо, красиво, это пространство дышало не только Карпатами, но и Украиной.
Мы с Вадимом Ильиным и Юрой Рыбчинским приезжали в гости к Владимиру Ивасюку в Черновцы, а когда он перебрался во Львов, то и туда. Между нами никогда не было секретов, помогали друг другу, подсказывали, совещались. Вместе переживали за судьбу украинской песни, беседовали об исполнителях.
