Итак, сорок четвертый раз вручены Национальные премии им. Тараса Григорьевича Шевченко. Сколько ожиданий и переживаний было у номинантов и болельщиков! К сожалению, немногочисленных.
Обратилась из любопытства к первым встречным людям с вопросом, кого они знают из шевченковских лауреатов, а в ответ — либо смущенное молчание, либо даже удивление по поводу того, что она еще существует (?!).
Несколько лет назад у Ивана Михайловича Дзюбы, достойно возглавлявшего в течение последних пяти лет Шевченковский комитет, спросили в интервью, мол, вот такие-то люди получили премию, а их никто не знает. На что Иван Михайлович ответил: «Так это же вопрос не ко мне — к вам, журналистам».
А за год до того, включив как-то ночью «Радио «Свобода», я услышала несказанно прекрасную, чрезвычайно оригинальную и современную симфоническую музыку. Длилось это, к счастью, довольно долго. А после прозвучало, что исполнялось произведение украинского композитора Алемдара Караманова, который, согласно мнению тамошних специалистов, — в десятке лучших композиторов Европы. Дожились, думаю себе, о собственных гениях узнаю благодаря другому государству. Аж через год с радостью услышала, что А. Караманов получил Шевченковскую премию. Ну и что? Кто сейчас об этом знает, кроме музыкальной среды и меломанов? Да, были статьи в прессе, отзывы на его резонансный концерт в Киевской филармонии, но широкой популярности даже после присуждения премии имя и произведения этого выдающегося художника так и не приобрели, как бы это произошло в любой цивилизованной стране. Только представьте себе: самая значимая, самая престижная Национальная награда государства (и, кстати, с довольно высоким финансовым эквивалентом — 100 000 грн.)! Сколько художников мечтали и мечтают быть отмеченными ею. Да о таком событии должны бы не просто сообщать — кричать все новостийные программы, чтобы люди, которые даже не разбираются в музыке, все равно почувствовали бы гордость за свою страну.
Вы думаете, что все немцы с утра до ночи слушают довольно сложную музыку Вагнера (это же не Моцарт)? Но даже ребенок знает, что страна имеет такого гения, и каждый им гордится.
Академик Жулинский, многие годы являющийся членом многоуважаемого ареопага, сетует на то, что, в отличие от Шведского комитета, где главным фактором являются предложения, готовящиеся специальными экспертными советами, в Украине якобы опираются на общественное обсуждение. Именно «якобы», так как, по его словам, все это делается как-то «по-советски»: ну появляются в газетах какие-то рецензии, обычно положительные и без какого-либо критического элемента, и никакого привлечения общества не происходит, одним словом — «все это фикция».
А я уверена, что причина не в безразличии того самого общества, а в том, что мы все замкнуты в информационном круге, неизвестно кем очерченном, и лишены свободы... информационного выбора, поскольку электронные СМИ безмолвствуют относительно событий в мире культуры. Наши художники иногда — как блудные, которых нигде не ждут, и отношение к ним похоже на предательство.
Сорокалетняя история Шевченковской премии стала частью истории украинской культуры, поэтому в советские времена она подверглась тем неурядицам и деформациям, что и вся культура. Бывали случайные фигуры или «проведенные» под давлением конъюнктурных официозных соображений. Все это чревато обесцениванием премий. Хотя подавляющее большинство лауреатов — это те, кто был и остается гордостью нашей культуры. Говорят, что у памяти хороший вкус — ей присуща избирательность.
Поэтому мне хочется напомнить читателям о нескольких славных лауреатах из прошлого, творчество которых является основой настоящего.
Например, такой титан поэзии, как Мыкола Бажан с его неповторимыми сонетами; еще один из лучших украинских поэтов — Мыкола Винграновский или кинорежиссер Леонид Быков. В Национальном музее изобразительного искусства надолго задерживаешься возле неповторимых работ то ли парижского, то ли украинского периодов художника Николая Глущенко. Не хочу списочно сыпать именами, как горохом из мешка, так как еще имею негасимую надежду, что украинцам в конце концов донесут, напомнят, и не раз, о золотых россыпях нашего искусства.
Обычно премия не присуждается посмертно, но обратим внимание, ради кого нарушалось это правило. На мой взгляд — самое прекрасное нарушение: награждены же люди, которые никогда не могли бы избежать этой «подцензурной издательской птицерезки».
Композитор и поэт Владимир Ивасюк, погибший при непонятных обстоятельствах, песни которого «Червона рута» и «Водограй» прозвучали и звучат на весь мир; чрезвычайно оригинальный художник-модернист Виктор Зарецкий, подвергшийся страшным гонениям в советские времена. Первая же его выставка (уже когда он ушел из жизни) в Национальном музее привлекла внимание большого количества любителей живописи и действительно стала знаменательным творческим событием. Григор Тютюнник, который после гонений, пыток и всех страданий покончил жизнь самоубийством, также посмертно награжден этой премией. Чего стоит только один его маленький шедевр — рассказ «Три зозулі з поклоном»! Перечитываю его, и душу охватывает невыразимая нежность и боль. Некоторые мои знакомые писатели, даже из нетворческих кругов знают «Три зозулі» наизусть.
Поэт Васыль Стус. Ну кто бы его награждал или даже осмелился упомянуть вслух в те страшные годы?
Я напомнила уважаемым читателям всего несколько имен из нашего прошлого.
Многое изменилось в работе комитета в течение последних лет. Но что же смущает самих уважаемых членов комитета и что греет им душу? Некоторые из них любезно ответили на эти мои два вопроса.
Упоминавшийся выше Мыкола Жулинский с грустью признался, что не все члены жюри, по его мнению, читают (!) произведения номинируемых писателей. А радует его то, что поддерживал и отстаивал во время бурных обсуждений достойных личностей: Васыля Барку, Алемдара Караманова, всемирно известного Юрия Шевелева, чьи удивительно разные языковедческие и культорологические труды (на английском, украинском) выделяются захватывающим стилем подачи материала, всегда неповторимым.
Богдан Ступка довольно деликатно тоже сетует и сожалеет, что некоторые из членов комитета, так сказать, «узкого направления», не все из них разбираются в театре или живописи, или в дирижерстве и т.д. Одаренных же людей, которые бывают в опере, музеях, много читают, — «большая малость», так сказал Богдан Ступка.
На мой вопрос, были ли случаи давления на него по какой-то кандидатуре, пан Ступка ответил, что ничего такого не припоминает. «Ну», — подумалось мне, — очевидно, имеет определенную репутацию, что никто и не потыкался».
А еще пан Богдан имеет сатисфакцию, что благодаря и его поддержке получили премию достойные художники, например, выдающийся балетмейстер Анатолий Шекера или фильм режиссера Олега Биймы «Пастка».
А сейчас Олег Бийма уже десять лет в составе Шевченковского комитета (после того как и сам получил премию). Позволю себе напомнить, что членами жюри могут быть только лауреаты премии. И первые годы, по его словам, он не мог понять, что к чему: как будто существует два комитета, вроде и договаривались придерживаться общего мнения, ведь критерий вроде один — выдающееся произведение искусства. И вдруг какие-то подводные течения, странные звоночки, и на поверхность иногда выползали второстепенные произведения или люди, или появлялись в качестве претендента или претендентки номе нклатурные единицы (или родственники новой номенклатуры) на получение наивысшей награды — именно так пан Бийма воспринимает Национальную премию Украины им. Т.Г. Шевченко. И он бросался на баррикады, его дергали за рукава, чтобы не делал глупостей и не наживал себе врагов. Но это его не останавливало. Когда же в 2001 году режиссер начал делать фильм к 40-летию основания премии, то, оценивая историю, имена и произведения тогдашних лауреатов, осознал, что основным критерием той советской эпохи была идеологическая составляющая. И, вероятно, по инерции тех времен этот критерий в какой-то степени сохранялся: часть членов комитета была из той эпохи, считает художник, как, собственно, и он сам — тоже из тех времен. Идеология как будто изменилась, но сразу переделать себя трудно, и вот уже и в наши времена случались странные присуждения. Дважды собирался писать заявление о выходе, но что-то его останавливало, и это что-то — то, что греет душу и чем можно гордиться. Во-первых, за последние годы председательства Ивана Михайловича Дзюбы произошли кардинальные сдвиги в работе комитета, и О. Бийме приятно чувствовать свою причастность к присуждению премий, например, выдающемуся Анатолию Соловьяненко, блестящей певице Людмиле Юрченко, известному дирижеру Владимиру Сиренко, культурологам и философам Мирославу Поповичу, Сергею Крымскому (да разве всех перечислишь?!). И напоследок Олег Бийма добавляет: «Шевченковский комитет дал мне уникальную возможность каждый год читать все лучшее, что создано украинским писательством (где бы я имел такую возможность?), видеть все лучшие спектакли, побывать на уникальных художественных выставках. А чего стоит общение с Иваном Дзюбой, Иваном Драчом, Мыколою Жулинским, Мирославом Поповичем, Дмитрием Наливайко, Нелей Корниенко! Я словно открыл для себя другой мир! И этот мир я никогда не предам... «
Председатель парламентского комитета по вопросам культуры и духовности писатель Лесь Танюк считает, что большинство премий отдается литераторам, и почти за бортом остаются архитекторы, скульпторы, музыканты и т.д. И по отношению к художникам существует определенное неравенство: киевляне имеют по несколько выставок в столице, а те, которые из других городов, чаще всего — одну. Не лучше ли было бы выбрать большую площадь и сделать общую выставочную экспозицию — для каждого художника-номинанта отдельный зал.
Поддерживаю рекомендацию Леся Степановича, что в рамках Шевченковского комитета нужно создать подразделения (советы) по разным направлениям искусства. Ну вот, например, уважаемый актер, член жюри, может и не очень разбираться в живописи или оперном пении, а иногда и не в состоянии охватить весь литературный процесс в Украине, да еще и в диаспоре. Так пусть бы он и был в Совете по театральному искусству.
По мнению Л. Танюка, у И. Дзюбы как у главы Шевченковского комитета была позиция совестливая. Он сверхвнимательно следил за всеми процессами в искусстве, награждались и те, кто был вчера и является фундаментом сегодняшнего дня, а вместе с тем поддерживал молодых художников — наше будущее, представителей авангарда, носителей модерных тенденций как в литературе, так и в живописи, в музыке.
Надеюсь, что у нового главы комитета пана Р. Лубкивского хватит сил, стойкости и упорства, чтобы добиться еще больших перемен к лучшему в работе комитета, который вопреки некоторым неурядицам в течение последних лет является островком некоррумпированности.
Не хотелось бы повторяться, но повторюсь. Горечь охватывает меня, а самое большое возмущение и гнев вызывают электронные новостийные программы, которые не в состоянии творчески изменить формат подачи новостей в стране, занимающей (как мы узнали из иностранных источников) третье место в мире среди тех, население которых больше всех жалуется. Вдумайтесь: третье место не по уровню бедности или по уровню безработицы, а в связи с вечным нытьем! Подавая новости культуры (хотя бы в бегущей строке, что совсем и ненакладно) каждодневно и постоянно, СМИ в какой- то степени могут дать возможность украинцам выровняться и поднять голову, поскольку увидят, услышат, что у нас есть чем гордиться.
Люди, которые не любят искусство, по-своему несчастны, хотя могут и не догадываться об этом. Но пониманию можно научиться, это тот самый случай, когда количество переходит в качество, и тогда жизнь становится светлее и наполняется прекрасными мгновениями.
Представим невозможное: 9 марта следующего года новости начинаются не с катаклизмов и катастроф, которых каждый день полным-полно, а вот так: «У нас сегодня праздник — день рождения Тараса Шевченко. И мы объявляем и поздравляем лауреатов Национальной премии им. Тараса Григорьевича Шевченко». Именно в начале, а не в конце, формально и скороговоркой.
И напоследок хочу напомнить руководителям новостийных программ: «Талант — единственная новость, которая всегда нова».
