Юбилеи празднуют не только люди. Право на юбилеи имеют также и большие книги. К таким, по моему убеждению, относится и этот небольшой по объему, но большой по духу труд Ивана Дзюбы «Интернационализм или русификация?». Думаю, сейчас стоит напомнить, что писалась она как раз 55 лет назад, в сентябре-декабре 1965 года. Это было время, когда продолжались начатые в 1963-м репрессии против украинской интеллигенции. И. Дзюба, уже известный тогда среди украинских интеллектуалов литературовед, был участником большинства литературных вечеров, творческих собраний шестидесятников. Красноречивое взвешенное слово, четкость формулировки мыслей, зажигательная манера убеждать других, а также ощущение присутствовавших абсолютной убежденности самого оратора в том, во что сам верит - все это способствовало росту его популярности среди людей, настроенных на изменения в обществе. Например, ходили в «самиздате» или шепотом передавались тезисы его легендарного выступления на вечере, посвященном 30-летию со дня рождения В. Симоненко в Доме литераторов 16 января 1965 года.
В знак протеста против массовых арестов в Киеве, Львове, Ивано-Франковске, Луцке и Тернополе известных представителей украинской молодой интеллигенции Иван Дзюба выступил в кинотеатре «Украина» во время премьеры фильма Сергея Параджанова «Тени забытых предков» в сентябре 1965 года, позже обратился с письмом к тогдашнему первому секретарю ЦК КПУ П.Ю. Шелесту и Председателю Совета Министров СССР В. В. Щербицкому, в котором пытался донести мысль о том, что человек осужден невинно: за честное слово, сыновнее переживание за судьбу Украины.
Однако этого оказалось недостаточно. Ощущение бесполезности таких усилий и продиктовало необходимость обобщить наболевшую проблематику неравноправной дружбы якобы равноправных народов-братьев СССР, которая сконцентрировалась в тугом «узле» национальных вопросов. По свидетельству самого И. Дзюбы, возникла идея «попробовать проанализировать историческую, национально-политическую ситуацию в целом, изложить позицию тех, кого тревожило положение Украины, охарактеризовать явления, которые эту тревогу вызывали, увидеть, что за ними кроется, - и одновременно что именно, какая политика стоит за репрессивными акциями власти» (цитирую его предисловие «От автора: с расстояния четверти века» к книге «Интернационализм или русификация?»; К .: Изд. Дом «КМ Academia» 1998, с.17). Работа над трактатом продолжалась всего несколько месяцев: сентябрь-декабрь 1965 г. Свое первое задание И. Дзюба видел (конечно же, наивно!) в том, чтобы убедить тогдашнее руководство УССР и СССР (разумеется, прежде всего союзное, ведь все идеологические указания «спускались» из Кремля), в том, что назрела необходимость обратить особое внимание на обеспечение национальной политики в том ее варианте, который провозглашался классиками марксизма-ленинизма. Это, так сказать, внешний адресат. Кроме этой апелляции к власти автор рассматривал свой трактат как обвинение партийного руководства в фарисействе, поэтому «должен был сказать им это в глаза» (Из диалога «Виталий Аблицов - Иван Дзюба» из книги «Жажда», К.: Украинский Мир, 2001, с. 37). По его просьбе Зиновия Франко отнесла экземпляр рукописи в экспедицию ЦК Компартии Украины на Банковую. Буквально за неделю несколько сотрудниц Института языкознания вместе с ней перевели эту работу на русский язык, чтобы ее могли прочитать и в Москве, куда и был сразу отправлен еще один крамольный экземпляр.
«Углубленный в источник Дзюба» (так уважительно назвал его в одном из писем И. Светличный) построил свое обвинение правящим кругам СССР на многочисленных документах и материалах, что позволило сравнить национальную политику советских руководителей с национальной политикой российских царей XVII-XIX вв. и убедительно аргументировать сквозной тезис о русификации и денационализации не-русских, которые жили в едином советском пространстве. Обосновывая важность и место национального вопроса в общественной жизни, «ревизионист» И. Дзюба ничего не выдумывал «от себя»: его конструктивным идеологическим оружием против прицельного идеологического оружия коммунистической партии стали именно те силы, которые подготовили ревизию ленинской национальной политики и чьими задокументированными аргументами он очень умело воспользовался. Даже такие актуализированные шестидесятниками понятия, как «национальное чувство», «национальное сознание», «национальные обязанности», активно использовавшиеся движением шестидесятников, И. Дзюба умудрился наполнить содержанием и утвердить (а значит, и дать право на жизнь) «устами» партийных деятелей разных стран. Структура этой работы свидетельствует о системном подходе исследователя к вынесенной в название теме: вне его внимания не остались предвидения любых возможных контраргументов оппонентов, кроме, разве, огульной идеологической ругани и разного рода ярлыков, которые советская апологетика обычно применяла вместо аргументированного диалога с оппонентами, объявляя их сразу «врагами народа» и «украинскими буржуазными националистами». Перед таким грубым стилем решения противоречий между теоретико-методологическими претензиями марксистов и практикой самой жизни оказалась уязвимой даже сила источников доказательной аргументации, которую сполна использовал автор якобы в пределах самой партийной мировоззренческой системы. Разноаспектный подход к целому корпусу проблем, связанных с этой темой, позволил И. Дзюбе распутать лабиринты фальшивой фразеологии, за которой скрывалась подлинная суть великодержавной политики «единой и направляющей» коммунистической партии.
Вместе с исследованиями легендарного историка Елены Апанович «Запорожская Сечь в борьбе против турецко-татарской агрессии: 50-70-е годы XVIII века.» (К., 1961), «Вооруженные силы Украины первой половины XVIII в." (К., 1969) и также легендарного историка М. Брайчевского «Присоединение или воссоединение?» (1966), где было блестяще разоблачено обманное содержание «Тезисов к 300-летию воссоединения Украины с Россией» (первоначально тезисы распространялись «самиздатом», а в 1972 г. издались в Канаде), эти работы совокупно определяли основания для утверждения основ украинской государственности с ее четко определенным национальным вопросом и закладывали фундамент новой украинской политической культуры.
Вызвав «огонь на себя», И. Дзюба хоть и был готов к любой реакции властей, все же надеялся (опять же наивно!), что его услышат. Собственно, его и услышали, ведь работа «Интернационализм или русификация?» стала главным основанием для обвинений автора в украинском буржуазном национализме. Конструктивная и научно обоснованная его попытка дать аргументированный ответ от имени поколения шестидесятников на вопрос «Против чего мы протестуем и чего мы хотим?» вызвала бешеный резонанс: тема действительно набрала чрезвычайную общественную остроту. Богдан Стенчук (псевдоним) в книжице «Что и как отстаивает И. Дзюба. (Еще раз о книге «Интернационализм или русификация?") "(К.: общ.-во культурных связей с украинцами за рубежом, 1969), выполненной по заказу спецслужб, всячески чернит автора, акцентируя на его якобы извращении произведений К. Маркса, Ф. Энгельса, В. И. Ленина и документов КПСС и КП Украины, фальсификации истории, экономического и культурного развития СССР и Советской Украины. Чтобы воспроизвести гнетущую атмосферу травли вызывающего автора, достаточно привести несколько цитат из этого санкционированного высшей властью пасквиля: «И. Дзюба настолько глубоко погрузился в национализм, что нигде не говорит о коммунистическом будущем украинского народа. Он вообще нигде в положительном плане не ведет речь о коммунизме, а только глумится над коммунистическими идеями» (с. 151); «Книга И. Дзюбы - «ценная» находка для буржуазной пропаганды, которая десятилетиями отрицала, уничтожала, клеймила марксистско-ленинскую мысль, видя в ней главную опасность для себя, а теперь, переориентируясь, берет новый курс - использовать авторитет марксизма-ленинизма для того, чтобы, ревизуя его, отстаивать старые концепции и капиталистические идеалы. Поэтому недаром так ухватилась буржуазная пропаганда за книгу И. Дзюбы, издав ее в ряде стран на Западе» (с. 155-156]; «Для методологии И. Дзюбы характерна метафизика, то есть рассмотрение всех понятий застывшими, раз навсегда данными, такими, что не развиваются» (с. 23), «Любой порядочный исследователь со стыда сгорел бы, показывая то, что пишет И. Дзюба» (с.121), «Книга И. Дзюбы не имеет ничего общего с добросовестным научным исследованиям, которое ведется - с позиций марксизма-ленинизма. В данном случае перед нами автор, пытающийся, как это было показано выше, подобрать аргументы к заранее созданным, вполне предвзятым субъективистским выводам, выдать заведомо буржуазно-националистические идеологические принципы и политические установки за марксистско- ленинскую трактовку национального вопроса, за ленинскую политику» (с. 163).
Конечно, И. Дзюба не сгорел «от стыда», так как твердо оставался на своей позиции, подтвержденной аналитикой, однако вынужден был пережить атмосферу злобы и ненависти, которая «передавалась» с высших ступеней власти и где чувствовался страх идеологов от марксизма-ленинизма по поводу «незыблемости» своих «основ». Более того, после появления разгромной книги Б. Стенчука он решил написать «ответ», то есть еще один аргументированную работу, «которая была бы более «убедительной», чем «Интернационализм или русификация?» (Из диалога Виталия Аблицова и Ивана Дзюбы, с. 37) и собирал материалы в Киеве и областях, в чем ему особенно помогли писатели Василий Захарченко и Олег Орач, в частности материалами с Донбасса. Однако не успел - «скрутили» репрессии.
Другим был резонанс на Западе. Автор «Предисловия» к зарубежному изданию книги «Интернационализм или русификация?» («Современность», 1968) Степан Олейник (уроженец Украины, в то время доктор философии, научный сотрудник Библиотеки Конгресса США в Вашингтоне, сотрудник англоязычной «Энциклопедии украиноведения») отмечал, что среди почетных зарубежных исследований о состоянии национального вопроса в СССР именно она имеет больше всего значения. Ведь автор ее «окончательно разрушил миф, что до сих пор царил по обе стороны «большого идеологического водораздела», поскольку «вывел национальный вопрос на общественный форум в Советском Союзе и таким образом опроверг официальные и наивные частные утверждения, что, мол, национальный вопрос там «уже - не проблема». За пределами СССР Иван Дзюба своей работой, словно рефлектором, проложил широкую полосу света сквозь туман равнодушия, незнания, половинчатых истин и даже злонамеренного ёрничания, прикрывавшие эту реальную проблему. Он, в частности, бросил вызов всем тем, кто и далее утверждает, что «на национальном фронте - без перемен» (с. 6-7).
А 2 марта 1972 года в Союзе писателей Украины рассматривалось персональное дело И. Дзюбы. Члены правления единогласно проголосовали за его исключение из членов СПУ - «антисоветское направление» книги «Интернационализм или русификация?» ни у кого из руководителей Союза не вызывало сомнения. Появление такого факта в биографии автора практически уже равнялось его аресту. Поэтому в апреле 1972 г. И. Дзюба был арестован, в мае 1973 г. осужден «за антисоветскую деятельность» к 5-ти годам лагерей строгого режима - именно такой срок был определен следственными органами для «идейного перевоспитания»: вполне достаточный, чтобы убить человеческую жизнь, тем более при слабом здоровье. Несмотря на все попытки КГБ «приписать» трактату «коллективное авторство» и на этом основании накрутить срок, подобные попытки успешно провалились: И. Дзюба сумел это опровергнуть и доказать самостоятельность выполнения своей работы. После многомесячного пребывания в изоляторе КГБ и изнурительных допросов и «очных ставок» он был помилован и выпущен на свободу. Его жизнь вернулась якобы в обычное русло, если таковым можно назвать режим официального надзора и запрет работать по специальности, что означало также невозможность печататься.
Собственно, именно книга «Интернационализм или русификация?», которая оказалась знаковой в движении шестидесятников и подняла ее автора в статус идеологического вдохновителя целого поколения, стала крутым виражом на той, сначала якобы прямой дороге, которую сам И. Дзюба определил как «занятие литературой». Он не раз повторял и повторяет, что не чувствовал себя политиком и не хотел им быть, а взялся за эту тему только потому, что «никто другой тогда за нее не брался в более широком объеме». Планировал только написать, высказать наболевшее, донести до других свое понимание сути тех процессов, которые происходили на его глазах, а дальше вернуться «к литературе, чтобы больше от нее не отрываться» (цитата из послесловия И. Дзюбы в журнальной публикации 1990 г. «С расстояния в четверть века). Правда, политика его и впредь не отпускала ...
Еще один красноречивый факт: труд не только стал архипопулярным в украинском «самиздате», но и, начиная с 1968 года, выходил в свет - без ведома и разрешения автора - за границей отдельными изданиями на украинском, русском, английском, французском, итальянском (в издательстве итальянской компартии), китайском языках. И только в 1990 году трактат «Интернационализм или русификация?» И. Дзюбы, известный нашим соотечественникам в статусе «самиздатовского» и зарубежного (скажем, мне зарубежное издание «Смолоскипа» 1968 года подарили только в 1990 году украинцы в шведском г. Мальме, и через 40 лет после этого Иван Дзюба сделал на этом экземпляре издания дарственную надпись), впервые появился в Украине как авторская публикация (ж. «Витчизна» №, №5-8), а в 1998 г. вышел без каких-либо изменений, в первоначальном авторском варианте в 1965 г. (но в сопровождении вступительного слова автора и послесловий автора и исследователя Леонида Бойко) и отдельной книгой. В послесловии к первой в Украине авторской публикации труда «Интернационализм или русификация?» в 1990 г. И. Дзюба обращается к современному, особенно молодому читателю и затрагивает тему своих прошлых переживаний по поводу прежних зарубежных публикаций и всего, что было с тем связано и обросло мифологией чужих трактовок: «Чтобы судить обо мне и моих душевных терзаниях, надо было бы знать мое поколение, а еще больше - меня самого, мою биографию, мою идейную эволюцию» (с.208) - все это он впоследствии расскажет на страницах своих мемуаров «Воспоминания и размышления на финишной прямой». Одно из следующих переизданий было совершено в 2005 г. (Издательский дом «Киево-Могилянская академия»).
Основы политической культуры, которую закладывал И. Дзюба, в частности, достаточно исчерпывающе определил Мирослав Попович, отметив, что сейчас, когда стали доступны документы времен «украинской революции» 1917 г., стало ясно, что И. Дзюба «отчасти заново открывал ту демократическую национальную идеологию, которая была сначала программой для независимой Украины. В чем-то повторял Дзюба в 1965 году и национал-коммунистическое мировоззрение 20-х годов [...]. Это было гуманистическим, демократическим вариантом национальных стремлений Украины ХХ века, неслыханным для тогдашнего общества. Впервые люди задумались над «культурой национальных чувств» - эти слова из книги Ивана Дзюбы больше всего, пожалуй, врезались с тех пор в память» (М. Попович «ПЕРЕОТКРЫВАТЕЛЬ». В книге «Украина в поисках новой идентичности», К.: Изд-во «Украина», 2006, с. 6). Именно этим объясняется то, что Иван Михайлович, литератор по призванию, не устает повторять, что он занимается не политикой, а этикой в политике. Его культура национальных чувств опиралась на демократические и гуманистические принципы, несовместимые с принципами правого радикализма, что вполне созвучно с его человеческим характером. Делая упор на культуре национальных чувств, а, по большому счету, на значении для национального развития политической культуры, И. Дзюба значительно опередил свое время, получив досадную возможность не раз наблюдать в истории украинского государства полную духовную и моральное варварство этих концептуальных понятий, на что всегда остро реагировал пером и словом.
... Я не знаю, что вспоминает в эти пасмурные осенние дни Иван Михайлович, накануне своего собственного юбилея (в июле следующего года будем отмечать его 90-летие - и очень хочется, чтобы все-таки в независимой и демократической Украине, которую он взлелеял), и вспоминает свою давнюю работу над этим трактатом, но точно знаю, что его согревает мысль, что он тогда выполнил свое предназначение и его совесть перед Украиной чиста. Собственно, сесть за письменный стол, сосредоточиться в условиях арестов, подозрений, слежки, обысков, вызовов на допросы в КГБ и за такое короткое время (каких-то три-четыре месяца) проанализировать первоисточники и написать фундаментальный доказательный труд, где трезвая аналитика обоснований побеждает эмоциональный накал протеста против беззаконных действий власти, того беспредела, который творится на твоих глазах, - это был поступок смельчака, и Поступок с большой буквы. По большому счету, то врожденное (или приобретенное силой воли?) умение при любых, часто нестабильных общественно-политических и социокультурных условиях сосредотачиваться на интеллектуальном труде, абстрагироваться от эмоций и трезво перевести свои впечатления, наблюдения и размышления в знаковую систему аналитического текста не раз срабатывало в пользу Ивана Дзюбы (в более позднее время таким поступком стало, скажем, написание работы, отчетливо предупреждающего звучания «Ловушка. Тридцать лет со Сталиным. Пятьдесят лет без Сталина»). Собственно, оно и определило его эволюционный путь от апологета «чистой» коммунистической идеи, очищенной от злодеяний сталинизма (однако, с определенной дозой сомнения), до стойкого государственника, ставшего на защиту национальной идеи украинского народа.
