Выступления музыканта состоялись в Музее М. Булгакова и Национальной филармонии Украины. Перед выступлением в музее музыкант напомнил гостям, что концертная традиция родилась из салонных вечеров, ведь во времена Баха и Моцарта крупных концертных залов не было. «Музыку исполняли в небольших гостиных, и мне приятен этот формат, когда возникает связь с публикой, которую трудно достичь в больших залах. Кроме того, в доме, где жил Михаил Булгаков, особая атмосфера, такая, как, например, в музее-квартире Моцарта в Вене или в доме Бетховена в Бонне — настоящая магическая аура».
Пианист сыграл две прелюдии и фуги и Партиту № 6 Иоганна Себастьяна Баха, пьесу Сергея Прокофьева «Ромео и Джульетта перед разлукой», две пьесы Франца Шуберта из Drei Klavierstьcke, пьесы Роберта Шумана «Засыпающее дитя» и «Поэт говорит».
Напомним, Денис Прощаев, ученик Владимира Крайнева, был первым лауреатом Музыкального конкурса ARD в 2002 году. В 2003 выступил в Берлинской филармонии на концерте к 150-летию компании «Бехштейн». Концертировал с Чешским и Мюнхенским филармоническими, Немецким и Датским симфоническими оркестрами, оркестрами Баварского, Лейпцигского, Штутгартского радио и «Кремерата Балтика». Имеет записи на радио и телевидении: NDR (Германия), Радио Баварии, Radio de la Suisse Romande (Швейцария). На фирме «Piano Classic» Д. Прощаев записал два диска: первый — с сочинениями Роберта Шумана, второй, с музыкой Альфреда Шнитке, посвящен Владимиру Крайневу, ассистентом которого Прощаев был более 10 лет. Концертирующий пианист, капельмейстер театра Оснабрюк, дирижер Львовской филармонии, преподаватель, проводит мастер-классы в Ваймере. И популяризатор современной украинской музыки в Европе — недавно сыграл в Майнце первое исполнение и записал виртуозную транскрипцию Александра Щетинского «Сюиты в старинном стиле» Альфреда Шнитке.
На вопрос: «В каких странах вы гастролировали?» ответил: «Во всех странах Европы, в США, Китае, Японии... но в Африке и Латинской Америке еще не играл».
После концерта «День» побеседовал с музыкантом.
«ПЕРВЫЙ СРЕДИ РАВНЫХ»
— Киев — это мои родители, которые здесь живут, — признался Д. Прощаев. — Это школьные годы, десятилетка имени Лысенко, консерватория, годы становления — очень важный этап жизни. Каждый год приезжаю в Киев выступать. В 2016 году мы с Романом Кофманом закрывали филармонический сезон Третьим концертом (последним неоконченным произведением классика, которое ныне играют нечасто). Считаю себя учеником Романа Исааковича, я занимался у него по дирижированию. И первый раз этот концерт исполняли тоже вместе с ним в Лейпциге, в Гевандхаузе много лет назад. А недавно в Национальной филармонии у меня был сольный концерт, второй за 20 лет.
— Вы часто включаете в свои выступления произведения Баха.
— Многие великие композиторы признавали первенство Баха, называя его: «Первый среди равных». Конечно, есть и Моцарт, и Бетховен — величайшие гении, тот же Прокофьев, которого недооценивали при жизни, Шуман... Но то совершенство, удивительная глубина, почти евангельская чистота и содержание музыки Баха на всех уровнях — настолько недостижимо и как будто доказывает, что человек сам сочинить этого не может. Поэтому такую музыку невозможно отнести к человеческим произведениям — в ней присутствует то, что называется Божественная правда. Альфред Шнитке говорил о некоторых своих сочинениях: «Это не мое, не я написал. Это мне приснилось». А у Баха такой дар — в концентрированном виде, причем в каждом произведении. Когда вы играете его прелюдии и фуги, такое впечатление, что музыкальная ткань непрерывно развивается, и волевым решением композитор сам обрывает: каданс — и приходит к финалу. Потому что, в принципе, эта музыка бесконечна. А полифоническая форма, действительно, во многом отражает такие понятия как вечность, как вселенная, развитие фуги не имеет пределов. Я думаю, что Бах мог писать бесконечно, это абсолютно физическое ощущение. Особенно в этих медленных прелестных фугах, пятиголосной до-диез минорной из первого тома или трехголосной ре-диез минорной — уникальные произведения! Я начинал играть Баха в детстве благодаря моей первой учительнице: «Нотную тетрадь Анны Магдалены Бах», прелюдии. Музыка Баха стала моей основой, сопровождала меня всю жизнь, я всегда возвращался к ней, как к истокам. Сейчас часто исполняю «Хорошо темперированный клавир», хочу записать.
«НАСТОЯЩЕЕ ИСКУССТВО НИКОГДА НЕ ПРОПАГАНДИРУЕТ ЗЛО»
— Шуберт в вашем исполнении прозвучал удивительно современно.
— Знаете, это не только Шуберт. Гениальные композиторы обращаются к непреходящим темам — тема нравственности, прежде всего, поэтому их сочинения всегда будут первозданны. Бетховен сказал: «Истинное искусство нетленно». Или вспомним Булгакова: «Рукописи не горят». Да, те, которые были сожжены, остаются в вечности и людям недоступны. Но те, что остались, будут с нами всегда. Музыкальные образы Шуберта очевидны: в маленькой картинке отражается все целое, как в настоящем шедевре. В каждой детали — общая идея. Магия музыки, о которой пишет Гегель: «Музыка из всех искусств наиболее красноречива и наиболее совершенна, ей не требуется много средств, чтобы передать суть». Актуальная музыка — это и есть шедевр.
— К какому идеалу стремится пианист в исполнении произведения?
— Идеал в искусстве недостижим: чем ближе вы приближаетесь, тем дальше от него оказываетесь и понимаете, насколько вы несовершенны. Мне абсолютно очевидно, насколько непреодолима эта пропасть. Были два-три исполнителя, которые поднимались до уровня самих композиторов, такие как Святослав Рихтер. Композиторы являются создателями первичных ценностей. Музыка Баха, музыка Шуберта — тот уровень, который, конечно, нужно стараться передать. Но, в принципе, наши стремления тщетны. Поскольку это, по сути дела, невозможно, единственная возможность вообще существовать, что-то делать и развиваться — стремиться к этому идеалу. К музыке нужно относиться с благоговением, иначе... Она ведь ничего не прощает.
— Музыка не прощает?
— Конечно! Не прощает поверхностного отношения, неискренности, равнодушия. Эта музыка написана кровью, она выстрадана, потому что любой творческий процесс — это страдание. В чем заключается искусство? Товстоногов замечательно сформулировал: «Театр должен пробуждать в зрителе совесть». Всегда — нравственная основа. Неразрешимые нравственные противоречия — и та страшная несправедливость, жестокий мир, в котором мы существуем... Именно такие люди, гении, чувствуют это с особенной остротой, ощущают не просто, как сочувствующие, а непосредственно переживающие. Они идут по пути на Голгофу не просто как наблюдатели — они проходят его, поэтому относиться к этим произведениям нужно с огромным уважением. Иначе играть не стоит.
Последние пьесы Шумана «Засыпающее дитя», «Поэт говорит» — это обращение к человеческому разуму. Ведь настоящее искусство никогда не пропагандирует зло. Я не знаю ни одного произведения, где бы не присутствовал нравственный посыл. И надежда — как в легенде о Ромео и Джульетте. Умирают два юных человека, но их чувство фактически побеждает смерть. Они погибают, но благодаря этой смерти не только возникает символ истинной любви — примиряются их родители. Так любовь порождает добро и побеждает смерть. В итоге евангельский образ самопожертвования, на самом деле, приносит спасение, заставляет одуматься даже врагов. И все это воплощено в музыке Прокофьева.
ОПРАВДАНИЕ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ
— Почему у вас появилось желание играть в Музее Булгакова?
— Мы с родителями гуляли по Андреевскому спуску и решили зайти в музей, а во время экскурсии нам рассказали, что в доме есть рояль, проходят концерты. Я подумал — почему бы не попробовать? — и предложил провести концерт в музее.
В юности я много читал: «Мастер и Маргарита», «Белая гвардия», «Записки юного врача», «Собачье сердце», и эти книги стали очень серьезной частью моего мира. На всю жизнь запомнилась сцена допроса Иешуа Пилатом, которая на меня, еще ребенка, произвела неизгладимое впечатление. Запечатлелась сразу, предстала в кинематографическом образе, настолько ярко, правдиво она описана. Страдания больного Понтия Пилата, ужасающая ситуация — и непосредственная встреча с Божественной искренностью. Истинно написано.
Я благодарен, что мне посчастливилось познакомиться с создателями Музея Булгакова. О важности сохранения музеев Гегель очень точно высказался: «Человеческая цивилизация сможет оправдать свое существование только достижениями в сфере культуры». Хочу пожелать вам, чтобы в правящих кругах возникло понимание того, что основой жизни общества являются духовные ценности.
